– Алло? – нерешительно отвечаю я, задаваясь вопросом, не она ли это. Или Джеймс?

В ответ раздается глубокий голос:

– Как понять, что в твоем холодильнике два слона? – Мое сердце наполняется восторгом, пока он продолжает: – По хихиканью после того, как гаснет свет.

Я настолько счастлива, что смеюсь и взвизгиваю одновременно.

– Как дела? – интересуюсь я, успокоившись.

– Неплохо, спасибо, – довольно посмеивается Нейтан. – А твои?

– Я так рада слышать твой голос!

– М-м, – тихо говорит он. На несколько секунд между нами воцаряется тишина.

– Вчера вечером от Молли пришло письмо. Она написала, как вы там поживаете, – сообщаю я.

– Серьезно?

– Да, я все знаю про твой дом и про работу. И про Эми…

– Ну, это было жестко. – Нейтан замолкает, и я жду, что он продолжит. – Но она в порядке.

– Правда? – с надеждой спрашиваю я. Хочу, чтобы с ней все было нормально. Нормально, но только не вместе с ним.

– Да, с ней все отлично. Устроилась на работу в офис отца.

– Надо же! Так она в два счета пойдет на повышение.

– Да, вероятно. – Я знаю, что он улыбается.

– А как ты? Ужасно хочу услышать про твой дом!

– Ну, там есть четыре стены, крыша…

– Эй! Хватит шутить. Ты его ремонтируешь?

Нейтан рассказывает про работу в доме и о том, какое удовольствие получает, обдирая его догола и делая все заново. Из услышанного можно сделать вывод, что у него, похоже, все будет готово через несколько недель.

– А чем займешься потом?

– Планирую выставить его на продажу. И начать корпеть над следующим.

– Ух ты. – Настолько впечатляет, что я не нахожу слов.

– Ну а в твоей жизни что происходит? – спрашивает он.

Я описываю рабочие дела, и вскоре Нейтан уже хохочет над историей о Джане Луиджи.

– А как твой парень? – звучит его вопрос, когда я заканчиваю.

– О, он в порядке, – заверяю я. – Правда, вчера остался на ночь у друга, так что сижу одна.

– И часто он так делает? – Мне известно, о чем думает Нейтан.

– Нет, вообще-то нет, – улыбаюсь я. – Ладно, давай не будем о нем. Я хочу еще услышать про тебя. Ты действительно нашел работу?

Спустя двадцать пять минут я узнала все о бутик-отеле, который Нейтан помогает строить на побережье. А еще он убедил меня, что я была права, решив отфутболить Сюзанну с Эдвардом в Хенли и вместо этого пойти в театр со своими подругами. До разговора с ним я сомневалась, правильно ли поступаю.

– Зачем проводить выходные с едва знакомыми людьми, когда можно оттянуться с друзьями, которых не видела сто лет?

– Какая умная голова на таких молодых плечах.

– Хватит надо мной издеваться, – смеется он, а я думаю: «Вообще-то, я всерьез». Но он заговаривает опять: – Хочешь прикол?

– А ты знаешь какой-нибудь?

– Ага, вспомнил, из передачи «Звуки музыки». Светская беседа, один граф рассказывает, как аборигены Австралии ловят страусов: «Представляете! Бушмены бреют голову налысо и закапываются в песок, только лысина торчит. Мимо пробегает страус, смотрит – в песке яйцо, думает, что его надо высидеть, садится, а тут бушмен из песка хватает его и был таков!». Вечером в новой компании уже другой аристократ пересказывает историю: «Господа! Давеча граф преинтересный способ ловли страусов описывал. Якобы аборигены в Австралии бреют головы и закапываются в песок, оставляя на поверхности только свои яйца, мимо пробегающий страус, видя такое дело, останавливается и думает, что это ЕГО яйца, и тут абориген выскакивает из песка и хватает страуса». «Позвольте! А зачем же аборигены в таком случае головы бреют?» – интересуются гости. «Дикари-с!»

Я все еще хихикаю, когда ключ поворачивается в замке, и входит промокший насквозь Джеймс.

– Приятно было с тобой поболтать, – тепло произношу я, завершая разговор, пока гулена снимает пальто. Не хочется признаваться Нейтану, что вернулся Джеймс. Я бы предпочла не забивать ему голову мыслями о моем парне.

– Мне тоже, – откликается Нейтан.

Джеймс удивлен. Подозреваю, он ожидал, что я обрушу на него все свое негодование за появление в такой час, но после беседы с Нейтаном меня это абсолютно не колышет.

Блудный парень отправляется в ванную.

– Позвонишь еще? – с надеждой спрашиваю я Нейтана.

– Непременно. И в следующий раз придумаю какой-нибудь новый прикол. Да и ты всегда можешь сама позвонить. Хотя у меня в данный момент только мобильник, а это не самый дешевый вариант.

– Черт, все это время ты разговаривал со мной по мобильному? – ахаю я.

Нейтан смеется.

– Не беспокойся.

Мы заканчиваем разговор, и я в таком восторге, что едва сдерживаюсь. Когда спустя немного времени возвращается Джеймс с обмотанным вокруг талии полотенцем, я улыбаюсь от уха до уха и блаженно вопрошаю:

– Как провел ночь?

– Спасибо, хорошо, – отвечает он, все еще ошарашенный моим хорошим настроением. Подходит и целует меня в макушку. – Минутку, я только оденусь.

Пару секунд я сижу, глядя на телефонную трубку.

– Кто звонил? – спрашивает Джеймс, появившись в комнате через несколько минут.

– Братишка Сэма, Нейтан, – честно сообщаю я, делая особое ударение на «братишка»: так это звучит менее пугающе.

– О, я и не знал, что у него есть брат.

– Ну да. – Вручаю ему свадебные фотографии. Джеймс быстро перекладывает первые две и пристально смотрит на снимок молодоженов со свидетелями. – Вот он здесь, – показываю я.

– Думается, парень мог бы расчесать волосы, – ухмыляется Джеймс. Я добродушно тычу его в бок.

– Дай сюда.

Он возвращает фотографии.

– Хочешь, расскажу прикол? – предлагаю я.

– Ну-ка.

Рассказываю анекдот про аборигенов.

– Не понял, – говорит Джеймс.

– Ну, смотри, он просто напутал, как именно аборигены закапываются в песок, вот и пришлось выкручиваться… – Джеймс пожимает плечами. – Не бери в голову.

* * *

Субботним вечером пару недель спустя я встречаюсь с Карен и Риной возле ресторана «Страда» на Пикадилли. Джеймс уехал в Хенли один. Похоже, он был не против.

– Я так рада, что ты пришла, – обнимает меня Рина. – Выглядишь великолепно, – заключает она, отстраняясь.

– Ты тоже! – восклицаю я. Она ослепительна в любом случае. Ее родители из Бомбея (который теперь называется Мумбаи), но выросла она в Букингемшире. У Рины гладкая карамельная кожа, совершенно прямые черные волосы до подбородка и потрясающе зеленые глаза. Везде, куда бы мы ни пошли, мужчины, да и женщины тоже, на нее пялятся. Мы с Карен всегда говорили, что ей надо подрабатывать моделью, но она уделяла все время лишь учебе. Сейчас она доктор. Красивая, да еще и умная. Я бы завидовала, если бы Рина не была так чертовски мила. Просто здорово снова ее видеть!

Мы заходим в ресторан, усаживаемся и тут же начинаем обмениваться новостями о жизни, любви и работе, пока через десять минут не появляется Карен, окутанная запахом духов и обвешанная пакетами.

– Извините, извините, – щебечет она с сильным йоркширским акцентом. Она из Гулля, городка на севере страны. – Просто не смогла устоять, – оправдывается Карен, бросая пакеты из магазинов нам под ноги. Затем нагибается и звонко чмокает нас обеих.

Карен всегда была самой шумной в нашей компании, и нас, бывало, коробило, когда мы сидели в тихом ресторанчике, а она привлекала всеобщее внимание своим оглушительно громким голосом. Но сейчас это просто вызывает улыбку.

– Как дела? – спрашивает Карен, отодвигая стул. – Нет, я поспела как раз вовремя, чтобы выпить с друзьями розового шампанского, спасибо, – заявляет она топчущемуся рядом официанту. – Хорошо? – Она поворачивается к нам с Риной.

– Конечно, – киваем мы.

Карен хватает бутылку и наполняет вином свой, а потом и наши бокалы.

– Давайте закажем оливки, – неожиданно предлагает она.

– Вперед, – смеюсь я. Еще минута – и Карен включится в разговор. Она всегда такая, едва ли может сосредоточиться на чем-нибудь дольше нескольких секунд. Спрашиваю у Рины: – Как дела у Пола?

Пол – это ее парень. Тоже доктор.

– Хорошо, спасибо, – отвечает подружка. – Занят.

– Ну, он и должен быть ужасно занят, раз уж выбрал такую профессию, – смеется Карен и переключается на меня: – А как поживает красавчик Джеймс?

– Превосходно.

– Как у него с работой?

– Тоже занятой.

– Ну, девчонки, и ваши занятые мужчины… Слава богу, Алан – строитель. С девяти до пяти! Мой мужчина всегда дома.

Карен работает парикмахером в Гринвиче – в южном Лондоне, в десяти минутах езды от их с Аланом дома в Чарлтоне. Мы с ней вместе изучали журналистику, пока она не решила, что это не для нее, и не переучилась на парикмахера.

– Мне нравится твоя новая прическа… – Всегда чувствую, что обязана это сказать, хотя на самом деле я не так уж ее одобряю. Подруга покрасила волосы в черный-пречерный цвет с ярко-розовыми перьями по всей голове. Но неважно, нравится мне это или нет. Если Карен не изменила своим привычкам, через считанные недели ее шевелюра будет выглядеть совершенно иначе. И ей в любом случае по барабану, что я подумаю. Мне бы ее уверенность…

После мюзикла, охрипшие от подпевания, мы идем выпить чего-нибудь в ближайшем пабе. Карен сразу устремляется к бару, а мы с Риной замечаем пару человек, освобождающих столик.

– Было великолепно, да? – говорит Рина.

– В следующий раз надо сходить на «Грязные танцы», – предлагаю я.

– Да! Почему бы и нет?

Карен приносит три бокала водки с лимонадом и лаймом.

– Как тебе вариант в следующий раз сходить на «Грязные танцы»? – спрашиваю я ее.

– О боги, ну конечно! – восклицает она. – Серьезно? Мы потратили столько времени, чтобы вытащить тебя с нами, а сейчас ты сама предлагаешь нам еще одну дату в ежедневнике?

Я немного ошарашенно смотрю на нее. Знаю, Карен не со зла, но все-таки мне обидно.

– Да, – кротко отвечаю я.