– Я звонила в полночь, – говорю я.

– А я вернулся в час, – выдает он резонный ответ.

– И утром я тоже звонила.

– Господи, это была ты? А я подумал, что вижу сон. Устал как собака, – вздыхает Джеймс.

– Ладно, теперь я знаю, что ты в порядке. Продолжай спать дальше.

– Спасибо, детка, – сонно бубнит он в трубку.

Меня тревожат его походы. Почему он вечно должен таскаться со своими дружками? Терпеть их не могу!

* * *

Чайная мамы и Терри – уютное местечко с красно-белыми клетчатыми скатертями, деревянными стульями и безделушками, расставленными на полках, которые тянутся вдоль стен.

– Подожди минутку, – кричит мама, когда я захожу проведать ее во второй половине дня. Вскоре она появляется с чаем и сэндвичами для зашедших перекусить туристов.

Сейчас полтретьего, и у нас в запасе есть примерно час, а потом нагрянут посетители. В пасхальные выходные Данстер с его средневековым замком и живописной главной улицей традиционно оживлен. Мама приносит чай в заварнике и две тонкие фарфоровые чашки, а также парочку булочек со смородиновой начинкой, варенье и взбитые сливки.

– Спасибо, мам.

– Свежие. Терри только утром испек, – улыбается она. – Расскажи, как поживаешь, Люси? Ты сама не своя.

– Разве? – Мама знает меня лучше, чем кто бы то ни было.

– Да, – качает она головой. – Что происходит? С Джеймсом все хорошо?

– Э-э…

Она терпеливо ждет, глядя на меня поверх чашки. Сама не замечаю, как выкладываю ей всё, как есть.

Всё-всё.

– Ты его любишь? – спрашивает она, когда я замолкаю. Это она о Нейтане.

– Не знаю, – не таюсь я. – Не думаю. Но когда я уезжала, мне казалось, что люблю. Может, это очередное помешательство. – Маме известно о моем любовно-треугольном прошлом.

– Ну, твои чувства к Сэму в конечном счете остыли…

– Да, это верно. Вот честно, и чем так цепляют эти чертовы братья Уилсон?

Мама улыбается, затем вновь становится серьезной.

– И ты по-прежнему любишь Джеймса?

– Да.

– Ты говорила ему о своих чувствах к Нейтану?

– Нет, мам! С ума сошла? Я никогда не смогла бы так поступить – ему башню снесет!

– Что ж, Люси, тебе придется понять, чего ты хочешь, моя дорогая, потому что ты не должна обманывать этих мужчин, если ни один из них тебе не подходит. – Она выразительно глядит на меня.

– Разве я обманываю Нейтана? – Я расстроена. Она так говорит, словно знает наверняка.

– Нейтана, может, и нет, а как насчет Джеймса?

– Но, мам, а если он и вправду мне изменил? – спрашиваю я.

– А если нет? Какие у тебя есть доказательства, кроме того сообщения? – Она вопросительно смотрит на меня. Не отвечаю. Я уже начинаю жалеть о своих откровениях, но, как правило, ценю мамину прямоту – когда со временем трезво обдумываю сказанное.

– Люси, – ласково начинает она, – как бы ты себя чувствовала, если бы Джеймс втайне думал о ком-то другом, как ты о Нейтане?

На мгновенье задумываюсь. Мне становится нехорошо, когда я ставлю себя на место Джеймса.

– Разве ты не согласна, что мысли об измене немногим лучше, чем фактическая неверность? – настаивает мама.

Знаю, что она права. Но не знаю, что предпринять. Помимо встреч Джеймса с друзьями, порой вызывающих неприятный осадок, у меня, в общем-то, нет достаточных поводов для обвинений. Зато есть навязчивая подозрительность. По крайней мере по отношению к Джеймсу. А другого серьезного парня, с которым я могла бы сравнить нынешнего бойфренда и свои чувства к нему, у меня отродясь не было.

– Просто подумай об этом как следует, – советует мама. – В свое время ты поймешь, как поступить правильно.

– Надеюсь, что так и будет, мама. Очень надеюсь…

Глава 14

– Не могу поверить, что удалось улизнуть в Италию вдвоем! – смеется Хлоя, когда мы устраиваемся на табуретах в стильном миланском баре в районе Порта-Тичинезе и заказываем водку сауэр с маракуйей – или водку сауэр alla maracuja, как нас вскорости просветили. Бармены-итальянцы смешивают коктейли, демонстрируя свое мастерство. Не хочется обращать внимания на их позерство, но симпатичные парни так и притягивают взгляд.

Мы прилетели в Милан утром, а сейчас солнечный субботний день уже клонится к закату. После долгой прогулки по Собору[13] и Галерее[14] мы заскочили в отель переодеться. Вечером нас ждала работа. Я надела темно-зеленое платье до колен, подчеркивающее фигуру, а Хлоя – облегающие черные брюки и блестящий серебряный топ. Обе предпочли невысокие шпильки. Мои волнистые волосы свободно спадают чуть ниже плеч, а длинные светлые локоны Хлои забраны парой заколок. Выглядим мы весьма привлекательно, если самим о себе можно так говорить. Но судя по тому, как смотрят на нас и хищно присвистывают итальянские мачо, мы не грешим против истины.

– Спасибо, что уговорила Мэнди, – сияет Хлоя.

– Всегда пожалуйста, – отвечаю я. – Одной было бы неинтересно, и я давно хотела сходить куда-нибудь после работы вместе с тобой и Джеммой.

– Правда? – Хлоя довольна.

– Да. Жаль, что все никак не получается.

– Слишком торопишься домой к своему ненаглядному, – усмехается она.

– Х-м.

Джеймс на прошлой неделе вел себя странно. После Пасхи он казался немного рассеянным, но так и не признался, чем обеспокоен. И я не стремилась настаивать – хватало своих забот после беседы с мамой. Джеймс сообщил, что его отец – тоже, кстати, юрист – настаивает на переквалификации сына в адвоката по уголовным делам. Я вознегодовала: слишком негативно отношусь к идее защищать насильников, убийц и прочих подонков.

– Скорее мелких воришек, – уточнил Джеймс, чем нисколько меня не утешил. Надеюсь, он пошлет своего докучливого старика далеко и надолго.

Два коктейля спустя мы с Хлоей по-прежнему сидим в баре и пока не торопимся на встречу с четой Луиджи.

– Как насчет ужина? – спрашиваю я. Мы собирались отведать пасты, но слишком увлеклись бесплатными aperitivi.

– Не-а. Лучше закажем еще одну тарелку этих маленьких штучек, похожих на пиццу, – отзывается Хлоя, обращая свой шарм на бармена.

* * *

Мы прибываем в бар Джанлуки, незатейливо именуемый в честь его жены «Элиза», уже изрядно навеселе. Нас проводят через главный зал в роскошную ВИП-зону с приглушенным светом и баром, оформленным в серо-серебристых темных тонах. Сразу узнаем Джанлуку, сидящего в обтянутой черным бархатом нише в окружении ярких красоток. Нога одной из них – миниатюрной брюнетки в облегающем платье – соблазнительно закинута на его бедро. Элизы нигде не видно.

– Что нам делать? – шепчет Хлоя. – Подойти и представиться?

– Не знаю, – говорю я, скорчив кислую мину. В конце концов направляемся к бару, и с языка невольно срывается: «Due vodka sour alla maracuja»[15].

Бармен приступает к работе – очередной итальянец с оливковой кожей. Он наклоняется, наливая коктейль, и впивается чернооким взглядом в зеленые глаза Хлои. Даже в царящей здесь полутьме вижу, как коллега краснеет.

– Scusi[16], – вклиниваюсь я, и он с той же пылкостью переключается на меня.

– Si[17], – Сексуально тянет он.

На этом мои познания в итальянском заканчиваются.

– Мы пришли повидаться с Джанлукой, – сообщаю я.

– Не вы одни, – произносит парень по-английски с сильным акцентом, указывая на Джанлуку и стайку дам.

– Да. – Стараюсь не закатить глаза. – Но у нас назначена деловая встреча.

– А! «Мэнди…

– … Ним». Пиар-агентство, – услужливо договариваю я.

Бармен кивает и выходит из-за стойки. Зовет: «Джан!». Они перекидываются парой слов на итальянском, и Джанлука изучающе смотрит на нас. Затем резко шлепает девицу по ноге, и обиженная красотка отлепляется от него и уходит. Ожидаю, что владелец бара встанет и подойдет, однако он похлопывает по черному бархату освободившегося места.

– Ragazze! Девушки! – кричит он. – Идите сюда!

Свите приходится потесниться, и мы усаживаемся по обе стороны от Джанлуки. Он наливает нам шампанское.

«Чудо как хорош, – думаю я, пока он пялится на мою грудь. – Жаль, что такой потаскун».

– Итак, синьорины, – начинает заказчик, неохотно отводя глаза цвета черного кофе от моего декольте. – Как вам бар?

– Здесь очень мило, – отвечаю я, и он с самодовольной улыбкой кивает. – Но хорошо бы посмотреть и остальное, – добавляю я.

– Certo. Конечно.

Следуем за ним обратно в главный зал. Гламурные тусовщики, все как один, стараются вести себя обычно. Джанлука словно ничего не замечает, но, без сомнения, упивается всеобщим вниманием. В этой части бара тоже темно. Было бы приятно увидеть цветовые акценты.

Возвращаемся в ВИП-зону. Джан – он настаивает на таком обращении – продолжает подливать нам шампанское. Я замедляю темп, а вот Хлоя опережает меня на пару бокалов. Надеюсь, она знает, что делает.

– Итак, – говорит Джан, повернувшись ко мне, – у тебя есть бойфренд?

– Да.

– Peccato![18] – разочарованно восклицает он и тут же переключается на Хлою. – А у тебя? Есть приятель?

– Нет, – неуверенно отвечает она.

– Eccellente[19]… – Снова наполняет ее фужер.

– Эм… а где ваша жена? – интересуюсь я.

– Она сегодня не смогла прийти. – Он небрежно машет рукой.

«Что мы здесь делаем?», – задаюсь я вопросом. Нет, я не жалуюсь, потому что путешествие до недавнего времени было отличным, и этот похотливый шельмец его оплатил, но разве нам совсем работать не нужно?

– Так, что вы хотите от нас? – спрашиваю я и тут же спохватываюсь и уточняю: – От «Агентства Мэнди Ним»?

– Хочу большую вечеринку с кучей звезд.

– Вы уже придумали название для бара? – Я слышала варианты «У Луиджи» и «Милан». Очень надеюсь, что Джанлука с женой на них не остановятся – по-моему, оба звучат, как название второсортной итальянской забегаловки. Так я Мэнди и сказала.

– Нет-нет. Но не будем о работе. Давайте выпьем! – Джан снова поворачивается к Хлое, и я начинаю беспокоиться, как мы будем выпутываться из этой истории. Даже если Хлоя не прочь в нее угодить.