– Послушай, как громко! – вопит он.

– Джеймс, тише!

Он подчиняется, все так же дерзко улыбаясь.

– Охренительно, правда?

– Угу, – соглашаюсь я, слезая с его коленей и собираясь сесть на свое место. – Может, выключим на время ужина?

– Вот зануда, – хмыкает Джеймс, но звук все же убирает.

Я добилась, чего хотела, хотя он и оставил включенной запись вчерашнего матча по регби.

– За тебя, – произносит Джеймс, наклоняясь, чтобы чокнуться со мной. – Ну, как полет? Господи, как свадьба-то прошла?

– Хорошо, – вяло отзываюсь я. Совсем не хочется обсуждать ее в подробностях. По крайней мере, не с Джеймсом.

– Просто «хорошо»? – смеется он и тянется через стол хлопнуть меня по руке. Я отстраняюсь. Не могу ничего с собой поделать.

– Люси, что с тобой? – начинает беспокоиться Джеймс. – Что случилось, малыш? – вопрошает он, соскальзывая на пол и приседая перед моим стулом.

Я не могу на него смотреть.

На экране какая-то потасовка между игроками в белом и командой в черном. Или их форма темно-зеленая? Черт его знает.

– Люси!

Возвращаюсь к парню, который изучает меня, стоя на коленях. Он сменил костюм на бежевый джемпер и голубые джинсы.

– Что не так? – Мои глаза полны слез. – Люси, прошу, скажи! Ты все еще думаешь про ту эсэмэску?

– Нет.

– Хорошо, – поспешно отвечает он, – потому что тебе не о чем беспокоиться. Так что же тогда? – Он пытается коснуться моего лица. С трудом сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. – Было тяжело снова вернуться в Сидней? – Киваю. – Я беспокоился, что ты будешь скучать по Австралии, когда снова окажешься здесь.

– Правда? – удивленно спрашиваю я сквозь слезы. Не ожидала от него такого понимания.

– Конечно. Там был твой дом большую часть жизни. Должно быть, сложно приехать назад после долгого отсутствия, а потом опять так же быстро уехать.

Я киваю, пока он вытирает мои мокрые щеки салфеткой, и бурчу:

– Прости.

Ничего не могу с собой поделать: я снова думаю о Нейтане и его грубых руках, вспоминаю, как он стоял на свадебной церемонии в зарослях бамбука. Возвращаюсь мыслями к бойфренду, и слезы понемногу утихают. Джеймс нежно смотрит на меня. Его глаза одного цвета с джинсами.

– Я так рад, что ты дома, солнышко. Вот, выпей немного вина. – Он берет бокал и вкладывает мне в руку. – Давай, а то еда остынет.

Он снова садится за стол и старательно пытается уделять мне внимание. После ужина я понимаю, что выжата как лимон. Там, откуда я только что вернулась, сейчас почти девять утра. Джеймс, кажется, не против досмотреть остаток матча, так что я иду спать одна. Какое облегчение. Я пока не готова заниматься с ним любовью. Без понятия, когда буду, но определенно не сейчас.

Я почти не разговаривала с Джеймсом с тех пор, как прилетела, и знаю, что должна заставить себя вернуть жизнь на прежние рельсы, но сейчас хочу побыть наедине с мыслями.

Вскоре я снова в спальне Нейтана, с ним, в нашей параллельной вселенной. Засыпая, загадываю желание, чтобы он мне приснился. Но, к сожалению, ночь проходит без сновидений.

Глава 11

На следующее утро просыпаюсь с рассветом. Беру халат и, оставив сопящего парня, тихонечко выскальзываю из спальни в гостиную, где поднимаю оконные жалюзи. Смотрю на улицу. Блики восходящего солнца на крышах вдали хоть и не такие яркие, что больно глазам, но под закрытыми веками все равно продолжают мелькать крошечные светлые пятнышки. Отраженные лучи подсвечивают длинные редкие облачка или следы пролетевших самолетов, делая их похожими на оранжевые вспышки молний.

Возвращаюсь в спальню, где все еще крепко спит Джеймс. Он выглядит таким умиротворенным, что меня накрывает любовью к нему. Я даже не проснулась, когда он ночью вошел в комнату – наверное, дрыхла без задних ног.

– Джеймс. – Я нежно поглаживаю его по руке.

– А? – Он открывает глаза и спросонья глядит на меня.

– Уже четверть восьмого, – говорю я.

– О черт. Мне пора. – Вскакивает с постели и плетется в ванную. Я прихожу на работу не раньше половины десятого, поэтому у меня еще вагон времени. На улице такой шикарный солнечный день, что мне просто необходимо пройтись. Даже если и кажется, что снаружи холодина.

Мой офис находится на площади Сохо, к югу от Оксфорд-стрит. Летом там можно прелестно погулять добрые полчаса, но зимой и по вечерам я обычно проезжаю три остановки на метро.

Собираю сумку на работу, не забыв ручки с кенгуру-боксерами для Хлои и Джеммы и сапожки на высоком каблуке. Пойду в кроссовках, а уж в офисе переобуюсь. Так я приду на полчаса раньше, и у меня будет время, чтобы проверить накопившуюся электронную почту.

Спускаюсь на улицу и перехожу дорогу рядом со сквером. Мимо на роликах проезжает мужчина в зеленой шерстяной шапке и с большим черным псом на поводке. Мы желаем друг другу доброго утра. Подошвы кроссовок хрустят по соли, которой посыпали дороги, чтобы люди не скользили на льду. Мороз в это время года – явление необычное.

Вспоминая песок в машине Нейтана, уныло бреду по Мэрилебон-роуд и поворачиваю налево за зданием муниципалитета Вестминстера. По обеим сторонам крыльца сидят каменные львы, стерегущие поддерживаемый колоннами вход. Ступеньки усыпаны конфетти. В субботу здесь, наверное, была свадьба. Хотя идея Молли и Сэма с эвкалиптовыми листьями и казалась мне уместной, я очень люблю старые добрые разноцветные штучки.

А вдруг Джеймс сделает предложение? Сейчас подобная перспектива до чертиков пугает. Что бы я ответила? «Люси Смитсон» – язык сломать можно. Мне больше по душе «Люси Уилсон», и, думаю, не впервые. Будучи подростком, я часто повторяла это про себя. Конечно, тогда я мечтала выйти замуж за Сэма, а сейчас имя «Люси Уилсон» наводит на мысли о его брате.

Вот идиотка. Ну, так или иначе, Джеймс вряд ли в ближайшем будущем попросит моей руки. Мы только что купили квартиру, да и мне всего-то двадцать пять. Но, с другой стороны, Молли и Сэм мои ровесники. Не знаю, просто в Лондоне в двадцать пять лет кажешься себе намного моложе. Джеймсу, вообще-то, уже двадцать семь. А знаю я только то, что не готова к таким обязательствам и чертовски в этом уверена. По крайней мере не с Джеймсом. Да и ни с кем.

Главная улица Мэрилебона – эпицентр деловой активности. Люди в толстовках и тяжелых зимних куртках толкутся перед дверями кофеен. В другой день я присоединилась бы к толпе, чтобы взять чашечку латте с пирожным, но я пила кофе пятнадцать минут назад и больше не хочется.

Обожаю эту улицу с ее маленькими бутиками, причудливыми дизайнерскими магазинчиками, ресторанами и барами. Сколько вечеров минувшим летом мы с Джеймсом неспешно прогуливались здесь, сидели под открытым небом, потягивая вино и закусывая оливками… Это место позволяет почувствовать себя иностранцем, даря ощущение отпуска, даже если это не так. По-своему оно напоминает Сидней. Жаль, что Нейтан не видел ту часть Лондона, где я живу. Думаю, здесь он смог бы почувствовать себя как дома.

Сворачиваю влево и иду по широким боковым улицам. Мимо с грохотом проезжают несколько черных кэбов, а в остальном дорогу оживленной не назовешь.

Наконец пересекаю Оксфорд-стрит, выхожу на площадь Сохо и оказываюсь почти у цели. Мой график довольно гибкий. Несколько раз я даже работала дома. И снова я чувствую, что мне повезло. В памяти опять всплывает образ Нейтана, но усилием воли я возвращаю себя к реальности. «Сейчас не могу о тебе думать, – мысленно говорю. – Ты не здесь, а я не там. Я здесь. С Джеймсом. И хочу быть счастлива, как и была до поездки. До Сиднея. До того как в моей жизни появился ты».

* * *

– Люси! – окликает моя начальница Мэнди, как только я вхожу в деревянную дверь просторного современного офиса с открытой планировкой. – Как дела? – Она разворачивается на стуле, чтобы поболтать.

Мэнди уже под сорок. Ростом она около метра шестидесяти, весьма стройная, с короткими обесцвеченными волосами. Кроме внешности, о нашей уклончивой начальнице нам известно только то, что она дважды была замужем, а сейчас живет с неким мужчиной в западном Лондоне. И то мы узнали об этом лишь потому, что полгода назад вычитали пару слов в статье об «Агентстве Мэнди Ним». Никто из нас не видел ее сожителя. Босс, вне всякого сомнения, не верит в совместимость бизнеса и развлечений.

– Отлично, спасибо, – улыбаюсь я.

– Надеюсь, не планируешь вернуться туда насовсем? – любопытствует она.

– Э-э… Нет.

– Хорошо! Ладно, позже обсудим подробнее. Грядет кое-что интересное.

– Отлично. Жду с нетерпением.

Ее присутствие смущает, но, как правило, Мэнди на меня не давит. Сейчас я не в лучшей форме, хотя, уверена, приободрюсь к тому времени, как состоится наша следующая встреча тет-а-тет. Не знаю, случится ли это сегодня днем или попозже на неделе. Несомненно, меня впишут в ежедневник еще до обеда.

Так жутковато приехать обратно. Столько всего случилось за две недели, хотя для всех остальных, наверное, они пролетели, как обычные дни.

Под началом Мэнди работает группа из пятнадцати молоденьких дружелюбных сотрудников, в том числе финансовые служащие и системный администратор.

Пробираюсь к своему столу. Он в куда большем порядке, чем когда я уходила. Хвала девушке-стажеру или практикантке, как мы называем толпы таких проходящих через наш офис.

Включаю компьютер и иду на кухню, чтобы сварить свежего кофе. Джемма приходит как раз, когда я возвращаюсь с кофейником.

– Люси! С приездом.

– Люси! – раздается с порога: в офис поспешно вбегает Хлоя с двумя полиэтиленовыми пакетами. У нее новая сумка «Биркин», полученная в качестве бесплатного подарка, и я не представляю, зачем она все еще таскает эти пакеты. Она меня смешит. Мы все делаем одну и ту же работу, и хотя я тружусь здесь дольше всех и мой оклад выше, между нами совсем нет соперничества.

– Как отдохнула? – вопрошает Хлоя, с шумом бросая сумку и пакеты. Джемма разворачивается в кресле. Хлое двадцать пять, она моего роста – метр шестьдесят пять, – стройная и симпатичная, с длинными светлыми волосами. Джемма сантиметров на пять выше нас, привлекательная и фигуристая, с непослушной темной гривой средней длины. Ей двадцать три, и она работает здесь уже полгода, а Хлоя пришла в «Агентство Мэнди Ним» год назад.