Сэм добродушно закатывает глаза.

– Ну и тягомотина, – шепчет он, пока нас ведут в другую комнату, где еще один специалист снабжает нас с Молли ботинками из овечьей кожи вместо наших босоножек. Мне начинает казаться, что идея была плохая.

С каждой минутой я все меньше похожа на подружку невесты и все больше – на эскимоса. Наконец блондинка велит пройти в другой зал и затворить за собой, прежде чем открывать дверь в саму ледовую комнату. К этому моменту мы все сдавленно хихикаем.

– Лишь бы нам понравилось, – изрекает Нейтан.

Как только мы оказываемся внутри, нас окутывает холод, и тут же на входе встречает ледяная статуя кенгуру. Всё здесь изо льда: столы, стулья, бар, декорации, в общем, всё. С потолка свисают гигантские ледяные люстры. Выглядит восхитительно, и я уже жалею, что в моей квартире нет ледяной комнаты. То есть, в нашей квартире. С каждым днем я все больше и больше воспринимаю себя свободной женщиной. Мы не разговаривали с Джеймсом с тех пор, как он разбудил меня позапрошлой ночью. Всякий раз, когда в памяти всплывает он или то чертово сообщение, я изо всех сил гоню эти мысли прочь. В одно мгновение сердце твердит одно, разум подсказывает другое, а в следующую секунду все наоборот. Я совсем растерялась. Лучше просто повеселиться здесь и сейчас. Учитывая то, что может ждать меня по возвращении домой, думаю, я перед собой в долгу.

Неужели Джеймс мне изменяет? Нет, нет, на такое он не способен. А вдруг способен? Ой, да уймись же, Люси!

Бармен ставит перед нами четыре цельных ледяных стакана и начинает наливать в них ванильную водку. Мы осматриваем зал. Помимо нас тут еще человек шесть.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю ледяную копию «Давида» Микеланджело.

– Выглядит так, будто тоже замерз, – улыбается Нейтан, рассматривая не такие уж впечатляющие причиндалы статуи.

Ситуация кажется сюрреалистичной. Из ледяного окна видно, как по оживленной улице идут люди в летней одежде.

– А здесь холодина! – смеется Молли.

– Так в том-то и смысл, дорогая, – говорит Сэм.

Через пять минут те шестеро, что уже сидели в баре до нашего прихода, выходят, услышав писк пейджеров. Бармен собирает их ледяные стаканы.

– Откуда вы? – обращается он к нам. Я впервые замечаю его английский акцент.

– Мэнли, – отзываются остальные, но он смотрит на меня.

– Родом из Мэнли, но уже почти десять лет живу в Лондоне.

– В каком районе? – интересуется бармен.

– Мэрилебон, – отвечаю я, и он кивает.

– Если вы родом из Сиднея, то с какой стати живете в Лондоне?

– Мне нравится город.

– Она встречается с англичанином, – вмешивается Молли.

– А вы? – быстро спрашиваю я. – Вы откуда?

– Из Эссекса, к сожалению. Я здесь с апреля прошлого года. Скоро пора возвращаться домой.

Десять минут и два бесплатных шота спустя бармен показывает на свой наушник.

– Мне сказали, что вы уже на восемь минут превысили положенные полчаса. Ваши пейджеры, скорее всего, не работают.

Мы прощаемся и выходим на залитую солнечным светом теплую улицу. Я ощущаю, что буквально оттаиваю после пребывания в ледяной атмосфере зала. Наверное, помогает и струящийся по венам алкоголь.

– Итак, – говорит Сэм, потирая руки. – Теперь начинается веселье. – Он легонько чмокает меня в щеку. – Пока, Люси. Присматривай за Молли вместо меня.

Невеста хватает Нейтана за руки и целует, с любовью его встряхивая.

– А ты присмотри за ним!

– Конечно, не переживай. Пока, Люси, хорошего вечера.

Нейтан наклоняется и целует меня в опасной близости к губам.

– Пока! – Я тут же чувствую, как по щекам разливается румянец.

– Мы бы и сами не захотели задерживаться в такой холодрыге. Я сиськи отморозила! – смеется подруга, пока мы уходим. Секунд десять борюсь с желанием оглянуться, но когда наконец поддаюсь соблазну и оборачиваюсь, парней уже не видно.

Мы идем по Серкьюлар-Ки в сторону Международной пассажирской станции. Звучит, может, и не слишком изысканно, но зато бары на тамошних нижних палубах именно что гламурны, с причудливыми интерьерами, модно отделанные снаружи и с прекрасным видом на Харбор-Бридж и Оперный театр.

– Вот вы где, – улыбается Молли. Эми уже восседает на одном из шоколадно-коричневых диванчиков на открытом воздухе в компании двух девушек, кажущихся мне смутно знакомыми.

– Люси! – заметив нас, восклицает одна из них.

– О боже! Аманда! Дженни! – с трудом узнаю школьных подруг. Они вскакивают, обнимают меня и тянут, усаживая между собой, из чего следует – они желают услышать абсолютно про всё, что произошло со мной за последние девять лет. Через несколько минут к нам присоединяется Беа, коллега Молли, потом Сандра, а затем университетские подружки невесты, и наконец мы вдевятером, тесно окружив столик, попиваем коктейли с шампанским.

Возможно, виновница торжества и заказала яркий лимузин, но в остальном она надеялась избежать пристального внимания к нашим персонам, потому и не слишком радуется, когда Дженни вытаскивает свисток в форме пениса и начинает в него дуть. Ее поступок вдохновляет остальных девчонок, и скоро бедную Молли, как елку, увешивают ярко-розовым боа из перьев, наручниками, значками и кучей других восхитительных безделушек, как, например, светящиеся в темноте сережки, опять же, в форме пенисов. Здорово! Замечаю, что среди общей суматохи Эми сохраняет относительное спокойствие, поэтому наклоняюсь к ней и спрашиваю, как дела у ее мамы.

– С ней все в порядке, спасибо.

Она берет диетическую колу и, отворачиваясь, делает глоток. Такое чувство, что меня игнорируют.

Закат над пристанью окрашивает здание Оперного театра в абрикосовый цвет. Наступает время ужина, и мы идем вдоль набережной к итальянскому ресторану, где заказали столик. Только рассаживаемся, как приятный официант-итальянец с весьма внушительными усами начинает исполнять для нас серенаду.

После нескольких бутылок красного вина я чувствую, что сыта до отвала, и не верю, что вообще думаю о десерте. Я что, сошла с ума? Подходит официант, чтобы наполнить бокал. Бутылка почти опустела, так что я решительно машу рукой и жестами прошу его обратить внимание еще и на бокал Молли.

– Она выходит замуж.

Теперь я уже больше чем просто навеселе.

– А-а, замуж! – говорит официант с убитым видом. – Жаль. Такая красавица…

И начинает напевать: «Совет да любовь, совет да любовь…».

После сорока пяти минут уморительного хохота оплачиваем счет, и мы с Молли, поддерживая друг друга под руки, возглавляем процессию на выход и на заплетающихся ногах спускаемся по ступенькам на улицу, где нас ожидает ярко-розовый лимузин. Девчонки визжат от восторга. Когда водитель выходит из машины, я с радостью отмечаю, что его внешность представляет собой нечто среднее между Эриком Бана[7] и Марком Руффало[8].

– Я сажусь спереди…

Молли с хохотом оттаскивает меня назад. Бедный парень и не подозревает, во что ввязывается. Мы начинаем втискиваться на заднее сиденье автомобиля. Салон выглядит потертым, чего не видно снаружи, но сейчас мы определенно не в том состоянии, чтобы обращать внимание на такую ерунду. Аманда открывает шампанское.

– Молли, что ты делаешь? – Смотрю в окно и вижу, что она стоит на тротуаре, слегка пошатываясь. С ней разговаривает Эми. Я едва не вываливаюсь из машины и подхожу к ним. – Ты в порядке? – я стараюсь отчетливо выговаривать слова. Эми смеется, глядя на меня. Ой, я и забыла, что она не пьет. Как там она сказала вчера утром? «Мне хватает одного вида Нейтана с утра после ночного кутежа».

Омерзительная, отвратительная мысль… Прочь, прочь!

– Эми уезжает к маме! – восклицает Молли так, будто ничего печальнее в жизни не слышала.

– Нет! – возражаю я. – Сейчас только одиннадцать. Ты должна поехать с нами на танцы!

– Нет, правда, девочки, мне надо идти. Я обещала маме, извините, – абсолютно трезво отвечает она.

– Подвезти? – бормочет Молли.

– Не надо, – сдержанно улыбается Эми. – Родители живут чуть дальше по этой же улице.

– Ты что, богатая? – удивленно спрашиваю я, еле ворочая языком. Позволить себе обитать в таком районе могут только очень зажиточные люди.

– Идемте! – кричат остальные девчонки.

Молли оттаскивает меня, и мы залезаем в машину. Дженни протягивает нам два бокала шампанского.

– Пожалуй, мне хватит, – говорит Молли. – Я уже немного пья-на-я…

Мы покидаем район Рокс и направляемся в город, пробиваясь по улицам в направлении Кингс-Кросс. Следующая остановка – ночной клуб.

Дженни дует в свисток-пенис. Я начинаю хихикать и не могу остановиться. Джеймс кажется таким далеким, таким оторванным от всего происходящего со мной сейчас. Я счастлива, свободна. Думаю, я могла бы остаться здесь. И не уезжать.

Мы прибываем в Кингс-Кросс – квартал красных фонарей в Сиднее. Позавчера мы с Молли позвонили в клуб и обсудили список гостей, так что нам не пришлось целую вечность стоять в очереди на вход. Фейс-контрольщик поднимает веревку, покосившись на свисток-пенис в руках у Дженни и особо пристально разглядывая декольтированное платье Молли. Но та не возражает: это ее ночь.

Внутри гремит музыка, и зал битком набит парнями в элегантных обтягивающих майках. Интересно, не гей-бар ли здесь?

– Это что, гей-бар? – выкрикиваю я.

– Люси! – оскорблено восклицает Молли. – Нет, черт возьми, конечно, нет. Я хочу, чтобы в последнюю субботу моей свободной жизни со мной флиртовали!

– Г-м, – хмыкаю я. – Как по мне, от здешних парней прямо-таки разит голубизной.

Мы разделяемся, и половина девчонок уходят к бару, пока мы с Молли и еще двумя подружками направляемся на танцпол. И тут же с нами начинают заигрывать непонятные лощеные ребята. Отвратительно!

Я много выпила и чувствую, что для знакомств, наверное, слишком пьяна. Да еще и скучаю по Нейтану – нет, правильнее будет, по Джеймсу, – а потому приношу извинения, иду и усаживаюсь в уголке. Пару минут спустя появляется Молли с парой минералок и плюхается рядом.