Сингапур — Сидней

Суббота: Отправление из Сингапура в 20 ч. 00 мин.

Воскресенье: Прибытие в Сидней в 6 ч. 50 мин.

Время полета: 7 ч. 50 мин.


О боже, эти стюардессы, кажется, не в духе. За последние десять минут они уже дважды вызывали Люси Маккарти по громкоговорителю, пока я зигзагами летела сюда. Пытаюсь извиниться за опоздание, но вместо «простите» выходит «пасите», и вдобавок я еще не могу пройти по доске по прямой. 

Я что, сказала «по доске»? Я, конечно, имела в виду «по проходу». 

Другие пассажиры пялятся на меня. Да, да, пропустила пару стаканчиков, но я что, чудик какой-то, что ли? О, вот и мое кресло. Опять у окна, зашибись. Угу, вам придется подвинуться. И я не настолько пьяна, чтобы не видеть, как вы тут друг другу глазами знаки про меня делаете. Вы, наверное, думали, что у вас будет замечательное пустое место рядом — а вот хрен вам! 

Хм, возьму-ка я на этот раз сумку с собой. 

Плюхаюсь на сидение и пытаюсь найти ремень безопасности у себя под задницей. Одеяло… Нет. Подушка… Не то. Да где ж эта проклятая штука? О, вот и он, ремень. Тяну его, тяну, тяну. Чего он не двигается? А, ну да, это мужика в соседнем кресле. Извини, друг. Я нашла свой. «Щелк». Меня реально плющит. 

— Дамы и господа, пристегните ремни, уберите откидные столики и приведите спинки кресел в вертикальное положение… 

Да-да, это мы уже проходили. Бла-бла-бла... 

— …мобильные телефоны должны быть выключены, пока вы не окажетесь в Международном аэропорту Сиднея… 

Угу, эта часть мне тоже известна. Плавали, знаем. Ой, а я вообще-то сотовый не выключила. 

Не могу… достать… сумку… 

Ремень… слишком… жмет… 

Наконец я расстегиваю его и хватаюсь за сумку в поисках мобильника. Слава богу, никаких сообщений. Отключаю его и засовываю назад. Затем, снова пристегнувшись, с облегчением выдыхаю, распространяя вокруг запах «сингапурского слинга». 

Мои загорелые ноги выглядывают из-под сарафана, и я счастливо ими любуюсь. Мне определенно нравится этот искусственный загар — потрясный, смотрится совсем как настоящий. Но это так противно — спать на старых простынях в первую ночь после нанесения автобронзанта. И потом надо их стирать и снова застилать красивые… Это ж две стирки за два дня. Ну что ж, придется Джеймсу с этим разбираться, раз уж он так поспешил выставить меня из квартиры. КЛАССНЫЕ ПРОСТЫНИ! 

В памяти с трудом что-то ворочается, прежде чем желудок падает в пропасть: как придурки-друзья Джеймса, мать их, узнали про мои изгаженные автозагаром простыни? 

О, нет… Они и не знали. Потому что они не отправляли это сообщение! 

Кое-как расстегиваю ремень и тянусь за сумкой, параллельно откидывая спинку своего кресла и сильно врезаясь головой в переднее. Шарю по сумке в поисках телефона и врубаю его. «Привет, Люси! Джеймс только что отымел меня в вашей постели. Подумала, что тебе стоит знать. Уже четвертый раз за месяц. Классные простыни! Целую». 

— Мисс, вы должны это выключить. 

У них что, глаза на гребаных затылках, что ли? 

— Не могу! Мне очень нужно позвонить! 

— Мисс, другим пассажирам нашего борта и так пришлось долго ждать, не находите? — Бортпроводница многозначительно смотрит на меня. — Так что вам стоит отключить мобильный прямо сейчас. 

— Что-то случилось? — К шоу присоединяется еще одна гадская стюардесса. 

— Нет, Фрэнни, все в порядке. Эта юная леди как раз собиралась выключить свой телефон. 

Я подчиняюсь, хотя у меня внутри все кипит. Они показали, кто тут хозяин, и теперь самодовольно уходят по проходу. Как мне сейчас хочется запустить трубкой Фрэнни в ее долбаный затылок. 

Предатель, лживый сукин сын! Я его убью! 

Самолет взлетает, и во мне столько гнева, что я едва соображаю. Рядом со мной от неудобства ерзают в креслах сорокалетний или около того мужичок и его жена/подружка/любовница (точно, любовница!). И если раньше мне казалось, что во мне достаточно самообладания, то сейчас я уже не уверена. Думаю, даже хорошо, что мое место у окна, иначе, пожалуй, я бы уже в бешенстве мчалась по проходу, вопя, как баньши. Не вынесу еще восемь часов… 

Солнце садится, пока мы начинаем очередное ночное путешествие. Это как-то меня успокаивает, и мне приходит на ум, что я ведь ничего не ела с тех пор, как вчера вечером покинула Лондон. Четыре коктейля на голодный желудок — о боже мой. Внезапно возникает непреодолимое желание попасть в туалет. Соседи слишком охотно освобождают проход, поднимаясь и настороженно глядя на меня, пока я протискиваюсь мимо. 

В кабинке мерцает тошнотворный люминесцентный свет. В отражении замечаю бриллиантовые серьги и серьезно подумываю сорвать их с ушей и смыть в унитаз. Ха! Принимая во внимание, что этот ублюдок водил меня за нос, они, вполне возможно, поддельные. Люси в небесах с долбаными циркониевыми кубиками. Так мне и надо. 

Стюардессы начинают разносить напитки с начала прохода. Рассчитав, что они могут вернуться в бизнес-класс и пропустить меня на мое место, иду им навстречу. Старшая, Фрэнни, кивает младшей, которая оборачивается и, заметив мою персону, снова поворачивается к напарнице и почти незаметно качает безукоризненно ухоженной головкой. И эти сучки заставляют меня ждать у туалетов, в то время как сами с ледяными фальшивыми улыбочками обслуживают весь салон, пока, наконец, не доходят до меня, давая пройти. Я в ярости, но не покажу им, что они меня уделали. Возвращаюсь на свое место и понимаю, что мне даже не предложили напитков. 

Фрэнни с сообщницей теперь разносят ужин. Жареный цыпленок тощий и неаппетитный, но я так изголодалась, что съедаю его целиком. Даже бисквит с имитацией взбитых сливок проходит нормально. Алкоголь начинает выветриваться, и я чувствую себя изможденной. Хотя все еще так сержусь на Джеймса, что трудно дышать. 

Значит, он врал насчет измены. Я даже извинилась за то, что подозревала его, не могу поверить! Да как он посмел? Снова представляю его в постели с другой, но быстро и решительно переключаюсь на гнев. Проще уж управлять гневом, чем опять расстраиваться. 

Мне опять надо в одно место. Стюардессы уже убрали с наших откидных столиков, но еще обслуживают пассажиров в хвостовой части салона. Разделяющая эконом и бизнес-класс занавеска открыта, и туалеты бизнес-класса маняще близки. «А, была не была», — думаю я и иду по проходу. 

А здесь симпатичнее. У них даже есть крем для рук и цветы. 

Стучат в дверь. Что на этот раз? Делаю свои дела так быстро, как могу, в то время как громкость и настойчивость стука все возрастает, и наконец открываю. Опаньки, это суровая подружка Фрэнни. Должно быть, она видела, как я сюда зашла. Вот черт, я даже не успела попробовать крем для рук. 

— Мисс, это туалет для бизнес-класса, туалеты для эконом-класса в другом конце салона, — говорит стюардесса покровительственным тоном. 

Я указываю на пассажиров бизнес-класса и говорю: 

— Не думаю, что кому-нибудь надо бы… Стойте. Это что, телефон? 

Бизнесмен-азиат сидит с трубкой у уха, а провод тянется к спинке кресла перед ним. 

— Это ведь именно то, на что и похоже, верно? — Я в отчаянии смотрю на собеседницу. — Мне нужно позвонить. 

— Боюсь, что нет. Только для пассажиров бизнес-класса. 

— Нет, вы не понимаете. Мне необходимо сделать срочный звонок. 

— Простите, но ничем вам помочь не могу. А теперь займите свое место. 

Не надо было злить стюардессу. 

Она решительно провожает меня до кресла, и я иду, в отчаянии оглядываясь на телефоны. Плевать, что осталось только несколько часов полета. Я хочу позвонить сукину сыну и наорать на него прямо сейчас. Я достану этот аппарат. 

Спустя час, когда все остальные пассажиры дрыхнут или смотрят предложенные фильмы и передачи, я залезаю с ногами на сиденье и перебираюсь через соседей, осторожно ступая по подлокотникам, чтобы не разбудить спящих. Отодвигаю занавеску, отделяющую меня от бизнес-класса, и прохожу туда. Азиатский бизнесмен спит, и я незаметно подкрадываюсь к нему. Аккуратно снимаю трубку с базы и изучаю ее. О нет! Похоже, тут нужна кредитка! 

— Мисс, что вы делаете? 

Бизнесмен вздрагивает, проснувшись от пронзительного возгласа стюардессы, и испуганно смотрит на меня. Он кричит что-то непонятное, и, прежде чем я успеваю разобрать, Фрэнни вырывает из моих рук телефон и тащит меня по направлению к кабине. 

В мини-кухне она поворачивается ко мне и произносит с ледяной жесткостью: 

— Так. Слушай меня внимательно. Во-первых, ты села в самолет поздно и в нетрезвом виде. Тебе крупно повезло, что мы тебя сюда вообще пустили… 

— Не настолько уж я была и пьяна, — перебиваю я ее. 

— Хватит! Я тебе говорю в первый и последний раз. Если сейчас же не вернешься на свое место и не будешь там тихо сидеть до конца полета, получишь пожизненный запрет летать рейсами этой авиакомпании. ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛА? 

Я густо краснею и согласно киваю. Побежденная, возвращаюсь к себе. Приходится снова переползать через спящих соседей под бдительным присмотром Фрэнни. Убедившись, что я действительно на своем месте, она отворачивается и уходит, раздраженно качая головой. 

Через несколько минут сидения с пылающим лицом я решаю попытаться отвлечься на фильм или что они там показывают. Двигаться больше не буду. Когда через час начинают развозить завтрак, едва поднимаю глаза, и после долгожданной посадки, потупив взгляд, покидаю самолет. Стюардессы не говорят ничего, что могло бы показаться неприятным остальным пассажирам, но я знаю, они с удовлетворением смотрят мне вслед. Остается только надеяться, что на обратном рейсе будет не эта смена. Но сейчас, конечно, меня больше занимает кое-что другое.