— Так, что вы хотите от нас? — спрашиваю я и тут же спохватываюсь и уточняю: — От «Агентства Мэнди Ним»? 

— Хочу большую вечеринку с кучей звезд. 

— Вы уже придумали название для бара? — Я слышала варианты «У Луиджи» и «Милан». Очень надеюсь, что Джанлука с женой на них не остановятся — по-моему, оба звучат, как название второсортной итальянской забегаловки, и так я Мэнди и сказала. 

— Нет-нет. Но не будем о работе. Давайте выпьем! — Джан снова поворачивается к Хлое, и я начинаю беспокоиться, как мы будем выпутываться из этой истории. Даже если Хлоя не прочь в нее угодить. 

Телефон пищит: пришло сообщение. От Джеймса: 

«ОН ХОРОШО СЕБЯ ВЕДЕТ?» 

Улыбаюсь и набираю ответ: 

«СО МНОЙ ДА, НО НЕ С ХЛОЕЙ». 

«ХОЧЕШЬ, ПРИЕДУ И РАЗБЕРУСЬ С НИМ?» 

Хихикаю, чем привлекаю внимание Джана. Хлоя ловит мой взгляд. Вид у нее немного напуганный. Большего и не требуется. Решительно захлопываю телефон и встаю. 

— Очень жаль, мистер Луиджи, но нам уже пора. 

— О нет. Нет, нет, нет, нет, нет! — Он берет Хлою за руку. Коллега мягко, но решительно высвобождает ладошку. Джанлука с горестным видом поднимается. — Ну, если должны, — говорит он, наклоняясь, и медленно целует в обе щеки сначала меня, потом Хлою. 

— Подсунул свою визитку, подлец, — сообщает она, когда мы выходим на улицу. 

— Обалдеть! — восклицаю я. — Бедная его жена. 

— Бедная или нет, она мне не нравится, — заявляет Хлоя. — Сначала дует губки перед папарацци, а в следующую же секунду начинает им хамить. Но Джанлука тот еще подарочек. Они два сапога пара! 

Всю дорогу обратно в отель мы хихикаем. 

          ***

— Просто невероятно, что он на тебя запал! — изумляется Джемма в следующий понедельник на работе. 

— Он болван, Джемма, ты немного потеряла, — отзывается Хлоя. 

— Поверить не могу, что не поехала, — стонет несчастная коллега. 

Действительно жалко. Мы определенно сблизились с Хлоей, и было бы здорово узнать получше Джемму. Интересно, как бы она отнеслась к пошловатому флирту Джана? 

Мэнди закатывает глаза, когда мы рассказываем о поездке, но не слишком волнуется — все-таки мы не потратили рабочее время. Подготовка вечеринки идет полным ходом. После раскрутки в виде нескольких ланчей и десятков бутылок шампанского в моем активе значатся Бекхэмы, Элтон с Дэвидом и еще несколько знаменитостей первой величины, чье присутствие гарантирует нам освещение в светской хронике. Разумеется, только в том случае, если приглашенные звезды придут. Все они якобы дружат с Джаном и Элизой, но ничего нельзя гарантировать. В нашем бизнесе все очень шатко.

На неделе получаю смску от одной из университетских подруг. За время учебы я сдружилась с двумя девчонками, но не видела ни ту, ни другую с ноября. Карен живет в Карлтоне, на юге Лондона, а Рина на западе — в Фулхэме. Раньше мы часто встречались, но с появлением работы и бойфрендов забросили былую привычку.

Теперь нам довольно трудно собраться втроем. Как бы то ни было, Рина и Карен забронировали билеты на вест-эндский спектакль «Звуки музыки», намеченный на последнюю субботу мая. У них есть билет и для меня, на случай если я смогу пойти. Сообщаю Джеймсу.

— Нас же пригласили в Хенли на те выходные, — отвечает он. 

— О чем это ты? Когда? Кто?

— Эдвард и Сюзанна. У предков Эдварда там дом на берегу реки, а сами они в отъезде. Он спросил меня сегодня, на работе. Я сказал, мы поедем. 

Эдвард — это коллега Джеймса. Я не очень-то жалую этого самовлюбленного типа и почти не знаю Сюзанну, его жену. 

— Вообще-то, я хотела бы встретиться с Риной и Карен. Мы уже несколько месяцев не виделись. 

— На меня их приглашение, конечно, не распространяется? — уточняет Джеймс. 

— Нет. Это скорее девичий междусобойчик. 

— И слава богу! Тогда я отправлюсь в Хенли один. 

— Да что с тобой такое? — удивляюсь я. Всю неделю он ходит чернее тучи. 

— Ничего, — огрызается он. 

— Почему бы тебе не поделиться со мной? 

— Потому что нечем делиться. — Потом его голос теплеет: — Это все чепуха. Прости. На работе выдалась паршивая неделя, отец достает с этим уголовным правом и прочая мелочь. 

— Ты должен сказать ему «нет»! — настаиваю я. 

— Это не так-то просто. Ты ведь знаешь отца. Черт возьми, ты когда-нибудь слышала, чтобы кто-нибудь сказал ему «нет»? — вздыхает Джеймс и снова утыкается в телевизор. — Извини, мне сейчас надо абстрагироваться. Хорошо? 

Оставляю Джеймса и возвращаюсь в спальню. Именно в такие минуты мне больше всего хочется поставить кассету Нейтана. За последние шесть-семь недель я несколько раз ее доставала, чтобы просто взглянуть на корявый почерк дарителя, сопротивляясь желанию послушать запись, но каждый раз, когда песни с этой кассеты звучат на радио или по телевизору, погружаюсь в воспоминания. Ничего не могу с собой поделать. 

          ***

Пятничным вечером в середине мая возвращаюсь с работы домой. В подъезде вынимаю почту из нашего ящика и узнаю крупный почерк Молли на конверте. Поднимаюсь наверх и вижу, что Джеймс еще не пришел — ура, смогу прочитать послание подруги в тишине и покое. Распечатываю конверт, достаю письмо и несколько снимков. Фото со свадьбы. 

На первом Молли, Энди и я стоим под большим эвкалиптом: невеста в белом, а мы в серебристых платьях. На втором Сэм и Молли чокаются фужерами с шампанским на фоне Оперы и моста Харбор-Бридж. Молодожены улыбаются, не сводя глаз друг с друга. Третья и последняя фотография — новобрачные и свидетели: Молли, Сэм, Энди, Нейтан и я. Медленно опускаюсь на тахту.

Он выглядит великолепно. Темные волосы небрежно спадают чуть ниже подбородка, и узел галстука еще не ослаблен. Всматриваюсь в снимок. Наконец-то у меня есть фото Нейтана, которое я буду беречь и хранить. Гляжу на изображение и чувствую тупую боль. Я так сильно скучаю по нему.

Беру письмо Молли и начинаю читать. 

Привет! 

Подумала, что тебе захочется увидеть свадебные фотографии. Извини, что так припозднилась: никак не могу войти в колею после медового месяца. 

Мне нравится быть замужем! Так странно — вроде бы все по-старому, но в то же время иначе. Мы понимаем, что теперь будем вместе всю жизнь. Это накладывает свой отпечаток. Прости, если слегка перегибаю с пафосом, но это необыкновенное чувство. 

У Сэма на работе все замечательно... 

Пробегаю глазами письмо, ища имя Нейтана. А, вот и оно. 

Нейтан и Эми все-таки окончательно расстались. 

Что? 

Она слишком давила, и ему ничего не оставалось, кроме как съехать. На самом деле, все это попахивало театральщиной. Он ушел и некоторое время жил у нас, а она день и ночь названивала и являлась без приглашения, но в конце концов поняла, что должна его отпустить. В любом случае после всех этих перипетий мы уже не так уверены, что Эми ему подходила. Ты ведь знаешь Нейтана, он не любит разводить суету. Сейчас ему предложили купить одно местечко в паре минут от пляжа. Мы перезаложили дом, чтобы помочь с первым взносом, но это ничего, поскольку наш гостиничный бизнес процветает. Да и Нейтану пора бы уже увидеть свою долю родительского наследства. Сэма очень обрадовало то, как мудро брат распорядился деньгами. Домик немного запущен, но Нейтан считает, что может заниматься ремонтом по выходным. Ах да, есть еще кое-что... Он даже устроился на постоянную работу на стройку! 

Опускаю письмо. Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Затем дочитываю остальное, но Нейтан все-таки главная тема. Молли отвела ему большую часть послания — значит, ее действительно занимает судьба деверя. 

Устроился на работу? Распрощался с Эми? Обзавелся собственным жильем? Подозрительно много совпадений после стольких лет. В голову закрадывается робкая мысль, что я как-то причастна к этим переменам. С одной стороны, я сама не верю в такую возможность, а с другой — чем черт не шутит. Внезапно возникает непреодолимое желание позвонить в Австралию и поговорить с Молли. Не о моих чувствах к Нейтану, а просто обсудить новости. Считаю время. Сейчас часы перевели вперед, то есть разница составляет девять часов. Следовательно, в Сиднее... пять утра. Облом. 

Телефон пищит. Сообщение от Джеймса: 

«ЗАШЕЛ ПРОПУСТИТЬ СТАКАНЧИК. СКОРО БУДУ. ЦЕЛУЮ». 

Отлично. Прощайте, планы на вечер. Джеймс обещал сводить меня куда-нибудь поужинать. Но, по правде сказать, сейчас мне хочется побыть в одиночестве. Снова начинаю разглядывать фото. 

Нейтан. Он кажется невероятно близким. Вспоминает ли он меня хоть иногда? Во всяком случае должен. Безусловно, должен. 

Иду в спальню и достаю из глубин шкафа плеер. «Когда мы были молодыми» группы «Киллерз» ритмично звучит в наушниках. В горле стоит комок, когда я перечитываю письмо Молли. 

Примерно в полночь получаю еще одну смску. Еще парочку Джеймс присылал по ходу вечера, держа меня в курсе своих дел. Сейчас он пишет следующее: 

«ПЕРКАНТУЮСЬ У ДЖЕЗЗА». 

Предполагаю, что он имел в виду «перекантуюсь». И, скорее всего, «у Джереми» — своего придурочного приятеля с работы. И, кроме того, Джеймс, похоже, надрался. Он никогда не называет Джереми Джеззом, будучи в трезвом уме. Странно. 

Весьма странно, хотя я не очень волнуюсь. Захватив плеер, фотографии и письмо, ложусь в кровать и слушаю музыку, заново переживая моменты, проведенные с соблазнительным серфером. Если Джеймс вернется и найдет меня здесь, то наверняка заинтересуется, откуда у меня такое старье. Но я гоняю кассетник, несмотря на последствия. И в конце концов, будто наяву, снова вижу Нейтана.