— Ой, вообще-то мне уже совсем пора. — Швыряет пульт обратно на кофейный столик и целует меня в губы. — Но как бы я хотел остаться. Черт, идти на это проклятое утреннее совещание или припоздать?.. — хрипловато добавляет он и целует меня опять, но уже медленнее. 

Его губы словно чужие. Отодвигаюсь. 

— В чем дело? 

— Я еще зубы не чистила. 

— А, ну ладно. 

Он наклоняется, чмокает меня в щеку и снова обнимает. Заставляю себя расслабиться, потому что чувствую только напряжение. Тело Джеймса горячее, и я вдыхаю запах лосьона после бритья. Сейчас бойфренд кажется уже не таким далеким. 

— Ладно, красотка, я пошел, — наконец выдает он и отстраняется. Еще раз целует меня. — Как здорово, что ты вернулась. 

После его ухода подхожу к окну и выглядываю из-за жалюзи на улицу. Когда Джеймс заворачивает за угол и исчезает из виду, иду в спальню. Откинув пуховое одеяло с пододеяльником из белого египетского хлопка, изучаю простыню. Ничего подозрительного. Нагибаюсь и обнюхиваю ее. Недавно постирана? Или она после двух недель всегда так пахнет? Проверяю наволочки на предмет шального женского волоска и, наконец, шарю под матрасом в поисках белья или чего-нибудь еще, что она могла бы здесь оставить. Ничего. Люси, не дури. 

На кухне ставлю чайник и наливаю немного молока на дно белой чашки. Бросаю сверху пакетик с заваркой и заливаю крепким кипятком, размешивая ложкой, пока молочная вода не темнеет. Я все время думаю о Нейтане. С этих пор буду заваривать чай только его коронным способом. Через минуту вылавливаю пакетик и дую, прежде чем отхлебнуть для пробы. Передержала — получилось чересчур крепко. Вдруг внезапно накатывает тоска. 

Я так много плакала за последние тридцать шесть часов, что не пойму, как во мне еще могли остаться слезы, но глаза все же увлажняются. Возвращаюсь в спальню и с сумкой залезаю на кровать. Достаю плеер, ложусь и слушаю кассету Нейтана. Я не хочу быть здесь. Все неправильно. Так неправильно. На улице должен идти дождь. Должно быть холодно, серо и противно, как обычно, когда возвращаешься из отпуска, а не ясно, морозно и солнечно. И я должна быть на седьмом небе в ожидании вечера со своим уже три года как парнем, но мысль об этом наполняет меня лишь ужасом. Я здесь, одна в этой квартире, одна на этой двуспальной кровати на другом конце света, и отдала бы все на свете за то, чтобы рядом оказался симпатичный взъерошенный серфер.

А не Джеймс.

Наконец музыка из наушников начинает тянуться все медленнее, и я сдаюсь, понимая, что батарейкам пришел каюк. Надо будет позже купить новые. Я совсем разбита. Ставлю будильник на три часа сна, переодеваюсь в удобную пижаму и забираюсь под одеяло.

Будит меня звонок домашнего телефона. Я так устала, будто в меня песка насыпали. Шарю по тумбочке в поисках трубки и хриплю: 

— Алло? 

— Привет, детка. — Джеймс. — Спишь? 

— М-м-м… — От усталости я едва могу говорить. 

— Вставай-вставай. Сейчас выспишься, потом вечером не заснешь. 

— М-м-м… 

— Послушай. Я сегодня немного задержусь — в полшестого встреча с начальником. Не мог ему отказать. Так что буду дома где-то около восьми. Хочешь, прикуплю чего по дороге? Или закажем с доставкой? 

— О, не знаю. Я сама что-нибудь куплю. 

Прогулка пойдет на пользу, даже на соседнюю улицу. 

— Ну и ладненько. Жду не дождусь вечера, родная. Не засыпай! 

Он кладет трубку, и тут сигналит мой будильник: трехчасовой сон окончен. 

В квартире холодно. Включив отопление, ковыляю в ванную и наполняю ванну, от души плеснув в нее пены. Погружаюсь туда медленно, позволяя для начала ногам привыкнуть к горячей воде, а потом опускаюсь по шею. Взбиваю пену над собой и утопаю в ней почти вся. Пузырьки симпатично переливаются в свете потолочных светильников. Я лежу, осматривая нашу прелестную чистенькую ванную, и вдруг испытываю удовлетворение. Вся комната белая, за исключением разве что темно-зеленых полотенец на сушилке. Обожаю ее. Чистота проясняет мне ум, хотя я не из числа сумасшедших аккуратисток. Вспоминаю Джеймса, такого всего из себя в сшитом на заказ костюме, и чувствую удивительный прилив нежности. Это мой парень. Не могу поверить, что он вот так пошел и купил телевизор. Для моих дисков! На работе мы почти не занимаемся видеопиаром. Но мелодрамки смотреть будет классно. 

Спустя какое-то время, когда мне становится так жарко, что уже стоит принять холодный душ, выдавливаю на ладошку хорошую порцию отшелушивающего скраба и натираю руки и ноги. Кожу сильно царапает, а цитрусовый запах щекочет ноздри. Снова ухожу под воду и смываю с себя все, затем выдергиваю затычку, встаю и стряхиваю с себя прилипшую пену. Ступаю на темно-зеленый коврик и вытираюсь, чувствуя себя чистой и свежей. Потом оборачиваюсь осмотреть опустевшую ванну. Уныло думаю: «Вот и весь мой загар». На дне ванны грязная пена. Включаю душ и смываю все в трубу. Звоню маме сообщить, что я дома и у меня все хорошо. Она жаждет услышать подробности о том, как сильно изменился Мэнли, и как это было — снова оказаться «дома», но ее расспросы опять навевают на меня тоску, так что обещаю перезвонить позже и обо всем хорошенько поболтать. Остаток дня провожу, распаковывая и стирая вещи. В конце концов хватаю плащ, шарф с перчатками и выхожу на улицу. Пока иду к супермаркету, передо мной скачет голубь, пытаясь увернуться от моих ног без помощи крыльев. На кассе замечаю батарейки и покупаю их, хоть мне и немного стыдно. 

Возвращаюсь домой уже совсем не в том настроении, какое было утром. Наша черно-белая гостиная уютная и опрятная, и меня охватывает непреодолимое желание улечься на диван и посмотреть телик. 

Новый пульт не такой уж и сложный в управлении, так что я удобно располагаюсь на белых мягких подушках и переключаю каналы спутникового. Вспомнив разговор с Джеймсом из сиднейского аэропорта, ищу «Ю-кей голд» и, найдя, с облегчением улыбаюсь. Позже меняю севшие батарейки из плеера на новые и, открыв шкаф в спальне, заглядываю вглубь обувной полки. Беру плеер и пустой подкассетник с корявыми надписями, сделанными рукой Нейтана, и прячу все это за коробки с туфлями. Я действительно не хочу выяснять с Джеймсом подробности моих новых приобретений. 

Закрыв дверь шкафа, сталкиваюсь со своим отражением. Бледное лицо с вороватым выражением, а глаза все еще припухшие от слез. И вдруг я слышу, как Джеймс открывает дверь. 

— Привет! — кричу я, выходя из спальни в гостиную. 

— Привет. 

Он закрывает за собой дверь и устало целует меня в губы. 

— Как встреча? Ты что-то рано. 

— А… все нормально. Дерек хотел, чтобы я ввел его в курс ситуации по договору с «Бригеделлис». Это инвестиционный банк, тут недалеко, за углом, и они все еще не подготовили документы… Прости, это все очень скучно, — с улыбкой завершает он. — А что готовится? 

— Лазанья. 

— Класс. — Джеймс расстегивает пиджак и развязывает галстук. 

Вернувшись на кухню, заглядываю в духовку. Сырная корочка только начинает подрумяниваться. 

Джеймс присоединяется ко мне через минуту. 

— Что будем пить? Красное? 

— Конечно. 

Я накрываю стол в гостиной, а он появляется с двумя бокалами вина. 

— Свечи? 

— Конечно, — повторяю я. 

Джеймс достает из шкафа пару чайных свечей и зажигает их с помощью двух спичек с голубыми головками из прикольного коробка. 

— Где ты такие достал? — спрашиваю я. 

— Унес из бара возле работы. Новое местечко, — отвечает он походя. 

Молча киваю в ответ. Как бы мне хотелось не чувствовать ничего из-за того, что он гуляет без меня. 

Возвращаясь в гостиную с лазаньей, застаю Джеймса за столом с пультом в руках. Ставлю тарелки и собираюсь сесть, но он хватает меня за запястье. 

— Иди сюда, детка. — Притягивает меня к себе на колени. — Как тебе мой подарок? Разве не прелесть, а? Послушай, какой звук. 

И он прибавляет громкости. 

— Джеймс! А соседи? 

Но он не унимается. 

— Джеймс! — кричу я. 

— Послушай, как громко, а! — вопит он. 

— Джеймс, тише! 

Он подчиняется, все так же дерзко улыбаясь. 

— Охренительно, правда? 

— Угу, — соглашаюсь я, слезая с его коленей и собираясь сесть на свое место. — Может, выключим это на время ужина? 

— Вот зануда, — хмыкает Джеймс, но звук все же убирает. 

Я добилась, чего хотела, хотя он и оставил включенной запись вчерашнего матча по регби. 

— За тебя, — произносит Джеймс, наклоняясь, чтобы чокнуться со мной. — Ну, как полет? Господи, как свадьба-то прошла? 

— Хорошо, — вяло отзываюсь я. Просто не хочется сейчас обсуждать ее в подробностях. По крайней мере, не с Джеймсом. 

— Просто «хорошо»? — смеется он и тянется через стол хлопнуть меня по руке. Я отстраняюсь. Не могу ничего с собой поделать. 

— Люси, что с тобой? — начинает беспокоиться Джеймс. — Что случилось, малыш? — вопрошает он, соскальзывая на пол и приседая перед моим стулом. 

Я не могу на него смотреть. 

На экране какая-то потасовка между игроками в белом и командой в черном. Или их форма темно-зеленая? Черт его знает. 

— Люси! 

Возвращаюсь к своему парню, который изучает меня, стоя на коленях. Он сменил костюм на бежевый джемпер и голубые джинсы. 

— Что не так? — Мои глаза полны слез. — Люси, прошу, скажи! Ты все еще думаешь про ту смску? 

— Нет. 

— Хорошо, — поспешно отвечает он, — потому что там не о чем беспокоиться. Так что же тогда? — Он пытается коснуться моего лица. С трудом сдерживаюсь, чтобы не отшатнуться. — Было тяжело снова вернуться в Сидней? — Киваю. — Я беспокоился, что ты будешь скучать по Австралии, когда снова окажешься здесь. 

— Правда? — удивленно спрашиваю я сквозь слезы. Не ожидала от него такого понимания.