Кира Фэй - Любыми путями

И поплатился. Машки уже не было на той лавочке. Он почувствовал укол. Вот дибил…Если бы не ушёл, то может быть и уговорил Машу. Роман видел её смятение, видел, как она разрывалась. И чёрт бы побрал ту крашенную дуру! Он даже видел её в первый раз, хотя, всё-таки она показалась ему знакомой…И когда она поцеловала его он растерялся. Идиот! Но Маша ведь подошла и заявила на него права…Но Городовой видел, что ей больно. Он снова разочаровал её.

— Приятель, ты в порядке? — спросил у него друг Дима. Городовой отказался идти на мальчишник к Стасу и вообще уже подумывал не идти на свадьбу. Но он тут же отогнал эти мысли. Завтра они проведут много времени вместе, и он обязательно убедит её. Если она его не любит — то непременно полюбит. Не верит — поверит. Она будет с ним счастлива, он сделает своё личное солнышко самой счастливой.

— Я супер, мля, — пробормотал Роман. — Опять она меня отшила, — нахмурился он.

— Нуу, ты сам втюрился в эту ципу с характером. В каждой бочке мёда есть ложка дёгтя, так что крепись.

— Да я хоть ведро этого дегтя слопаю, лишь бы она со мной была, — парень запустил пальцы в растрёпанные волосы. Всю неделю он с трудом работал, мало ел и много думал о том, как же всё-таки завоевать Машку. Слать цветы и подарки глупо. Она тут же подумает, что он решил её купить. Сюрпризы не проканают. Мария необычная девушка и всеми этими глупостями её не покоришь. Чёрт, а он ведь даже поговорить с ней нормально не может…

— И правда влюбился, — ухмыльнулся Дима. — Мне бы так, — Роман заметил, как друг скользнул взглядом по толпе и уцепился за кого-то. — Ладно, пойду, кости разомну.

— Ну а я, пожалуй, поеду. Завтра равно вставать. Ещё эта хренова свадьба, — Романыч распрощался с другом и вышел в прохладную ночь. Первый день осени уже наступил и парень надеялся, что он принесёт за собой изменения.

Утром я была удивительно бодрой. Старалась поменьше думать про всякие глупости и тут же помчалась к невесте домой. Разумеется, покупка в данной ситуации была простой глупостью, так как Уля уже давно жила со своим женихом. Но родители девушки были людьми обыкновенными, в отличии от её странноватой дочери, которая в своей библиотеке начиталась про странные обряды для девичников.

Я со вздохом вспомнила, что не зря напялила те рога вчера. Как чувствовала. Романыч с этой шваброй…Было проще верить в то, что он меня предал, чем в то, что я снова отшила его из-за своей глупости и нерешительности.

Странно, но переполоха в семействе не было. Все были умиротворёнными, видимо, перенервничали, когда отменила свадьбу. Я юркнула в комнату невесты, где расположился причёсочно-красильный цех. Парикмахер как раз заканчивала причёску Ули. Откуда у девушки взялось столько волос я понять не могла. Вместо её тоненьких и жидких волосиков на голове были пышные локоны, приподнятые наверх и скреплённые диадемой, фаты не было. Платье на девушке было цвета шампанского, без всяких украшений, с простым корсетом и юбкой-колокольчиком. Акулина выглядела очень мило и была похожа на девственницу, которую вот-вот принесут в жертву. На гладком лице был лёгкий макияж, визажист нанесла много румян, чтобы скрыть волнение невесты.

— Ты само очарование, — не соврала я. — А теперь надо превратить меня во что-то, хоть отдалённо напоминающее человека, — я заявилась в штаб невесты в сером спортивном костюме, с её влажными волосами и без капли макияжа. Визажист тут же с ужасом набросилась на меня и принялась делать яркий майкап. Платье свидетельницы для меня подбирала Акулина, узнав мои размеры. У меня было плохое предчувствие, но благо в этот раз пронесло. Платье было похоже на индийское сари, с перекинутым через одно плечо полотном, но было выше колена и из лёгкого материала, чтобы свидетельница не откинула босоножки от жары.

— Ух ты! Какое классное! — я немного преувеличила восторг, чтобы Акулине было приятно. Но бедняжка так волновалась, что на ней лица не было. — Говорю платье обалденное! — проорала ей на ухо и девушка перестала рассматривать себя в зеркале.

— А как я? — она несмело улыбнулась.

— А ты просто божественна, — с видом знатока кивнула я. — Так, а теперь свидетельнице надо сделать причёску, сейчас она похожа на рыжую ведьму, только прилетевшую с шабаша, — я уселась рядом с невестой и парикмахер принялась раздирать мои волосы расческой, потом она их чуть высушила, забрала в низкий пучок, завила пару прядей и выпустила из него.

— Ты просто волшебна! — тепло улыбнулась Акулина. А я снова почувствовала себя виноватой за то, что могла так плохо о ней думать.

— Ага, сейчас описаюсь волшебной пылью, — усмехнулась я. — Во сколько приедет жених? — я, кажется, волновалась не меньше Ули, словно сама выходила замуж. Ох, если бы, если бы!

— К десяти, — Акулина посмотрела на часы. — Уже скоро. Роспись в 11.30. Здесь совсем недалеко до ЗАГСа, — после этих слов мы обе стали нарезать круги по комнате и делать вид, что совершенно не волнуемся. В комнату то и дело заходили какие-то люди, что-то брали и что-то говорили. Но я не слушала, а то и дело подходила к окну и ждала, что вот-вот въедет свадебная демонстрация…

Явились в десять. Я едва не свалилась с кровати, на которую, наконец, присела и подлетела к окну. Акулина сделала то же самое.

— Мне страшно! — икнула девушка.

— И мне! — призналась я.

Побояться как следует мне не дали. Через две минуты я уже стояла у входа в подъезд вместе с родственницами Акулины, которые из милейших женщин, коими они были недавно, превратились в настоящих неприступных стражей. Прям как десантники!

Процессия состояла из длинного белого лимузина и ещё кучи машин, из которых сыпали друзья и родственники Стаса. Похоже, дабы убедиться, чтобы выкуп состоялся, решили явиться все приглашённые. Стас был в сером костюме и выглядел очень милым и немного затравленным. Под руку его вела тётя Лера, с другой стороны была тётя Жанна намертво прилепившаяся к…Романычу. Я тут же встретилась с ним глазами. Он улыбнулся, словно вчера не сказал, что устал и что у него тоже есть гордость.

— Мамочки, дамы, держите меня, оборона падает, — вздохнула я. Какая-то тётка обняла меня за плечи, не давая растечься лужицей по полу подъезда. Но я была свидетельницей, а значит надо было быть самой активной. Я собралась с силами и пошла встречать гостей.

— С чем пожаловали? — хмуро спросила я, сложив руки на груди.

— Не с чем, а с кем, — поправил меня Романыч, — С женихом. За невестой.

— Что-то это не наш жених, — я прищурилась. — Как вы думаете, дамы?

— Да, что-то непохож!

— Так он после мальчишника, — Романыч извиняющиеся улыбнулся и я почувствовала, что не привитые дамы против улыбки парня устоять не могли. Они едва не расступились перед его обаянием, поэтому я решила брать всё в свои руки и перегородила путь, могуче надувшись. Послышались смешки, оператор с удовольствием снимал происходящее. Я старалась улыбаться и делать вид, что не злюсь на свидетеля до потери сознания, ну, и то, что не люблю его до той же потери сознания…

Люблю…Кто бы мог подумать? Как же это странно.

— Нет, надо доказать, что он — наш жених. Дамы! — я лихо свистнула и кто-то одобряюще лопнул в ладоши. Дамы собрались с силами, благо были опытными и против обаяния Романыча быстро выработали иммунитет. Родственницы Акулины вынесли большой плакат с отпечатками губ. Целовали, как говорится, всем миром. Уля рассказывала, что вчера её мама прошлась по подъезду и теперь на ватмане красовалась чуть ли не сотня губ. Стас озадаченно посмотрел на это буйство помады, и я удовлетворённо улыбнулась. Сама даже поцеловала!

— Найдёшь губы своей невесты — докажешь, что ты тот жених! — я хитро прищурилась, — Ну или бабло гани.

— А можно внести изменения? — поинтересовался Романыч, видя, с каким лицом Стасик изучает плакат.

— Дамы? — те ответили, что можно. — Валяй, торговаться не запрещено.

— Госпожа свидетельница ведь тоже целовала этот ватман? — я нахмурилась, не понимая, к чему ведёт, кивнула. — Думаю, мне как приближенному человеку доверять можно и если я найду губы свительницы, значит, жених тот! — я возмущённо ахнула. Да он в жизни их там не найдёт.

— Хорошая идея! Ново! — воскликнул кто-то за моей спиной.

— Вот и отлично! — Романыч подошёл ко мне совсем близко и принялся изучать плакат. — Нет, ну я так не могу, — вздохнул он.

— Что случилось, голубчик? — я грозно зыркнула на пожилую даму, сочувствующую Городовому.

— Надо провести эксперимент, а то я не уверен, что это вообще та свидетельница! — я открыла рот, в глазах Романыча плясали зелёные бесята. — С губами я вроде определился, но мне кажется, что они не похожи…

— Так чего же делать? — вот недалёкие! Повелись! А мне отдуваться.

— Эксперимент, говорю, провести надо! — Романыч улыбнулся и поцеловал меня. Я даже шарахнуться от него не успела. Толпа удовлетворённо завизжала. Я пыталась отбиться, но бесполезно. Наконец, Роман от меня отстал и указал на плакат. На мои губы. Я не скрывала удивление.

— Я всегда смогу найти губы моей девочки, — прошептал он мне на ухо интимным голосом. Нет! Маша, не поддавайся, он просто издевается!

После такого представления, решили пропустить ребят дальше. В последующих конкурсах я старалась не слишком высовываться. Мало ли что ещё взбредёт ему в голову? Родственницы Акулины молодцы, тоже не растерялись, и порядочно заработали. И вот, наконец, вошли в квартиру. Последнее испытание из личных вопросов Стасик прошёл с успехом и его запустили в комнату невесты. Гостей принялись поить, а я держалась в сторонке. Романыч находился у меня в поле зрения, но видимо, на моём лице было написано: "Не влезай! Убьёт!", потому что парень не подходил.