Эйлин Гудж - Любящие сестры

Он снял их, положил на стол, стоящий рядом с кроваткой, повернувшись, он увидел, что Лорел скинула кимоно и бросила его на пол.

Он и раньше видел ее раздетой, но на этот раз все было по-другому. Он чувствовал, как что-то пронзило его тело, это было приятное, сладостное ощущение, как будто он долго плыл в холодной воде и вдруг доплыл до теплого течения.

Ее обнаженное тело, казалось, поблескивало в проникающем с улицы свете, а кожа была серебристо-белой, как крылышки мотылька. О Боже, как она была красива! Ее груди напоминали зрелые плоды, готовые вот-вот упасть. Ему казалось, что это делало ее еще более желанной. Эта женщина не имела ничего общего с той Лорел, какой она была еще совсем недавно, – высокой, неуклюжей девушкой, одетой в голубые джинсы и свободную майку.

Он подошел к ней и поцеловал, ощущая внутреннюю дрожь во всем теле.

Вкус ее губ был очень сладким, но еще слаще был запах ее тела, такой же сладкий, как запах тела Адама. Джо гладил ее плечи, удивляясь шелковистой коже. Он почувствовал, как приятная, мучительная боль распространилась по всему его телу. Он знал, что сейчас ему хочется обладать Лорел. Он дал ее телу отдохнуть. И дал себе время, необходимое для того, чтобы понять, что он действительно женат на ней.

И все же он медлил, продолжая держать руку у нее на спине. Она же уткнулась лицом в его плечо. Неужели это Энни сдерживает его? Или сама Лорел – тем, что она любит его гораздо сильнее, чем он ее? Ему казалось, что он обманывает ее.

– Джо! – Лорел медленно провела пальцем по внутренней части его руки. Затем обхватила его запястья пальцами, как холодными браслетами. Взяв его руку, прижала ее к своей груди. Он ощутил на своей руке приятное прикосновение ее налитой молоком груди и шороховатые складки от растяжения. Ее тепло, казалось, пропитало его руку, растеклось по его пальцам.

Джо простонал и прижал ее к себе, уже не чувствуя себя виноватым. Вместе, как будто танцуя па-де-де, они встали на колени на ковер. Кровать была всего в нескольких футах от них, но Джо не мог остановиться, он целовал и целовал ее. Ему как-то удалось стащить свитер и майку, но те мгновения, когда он не ощущал соприкосновения их тел, казались ему мучительными.

– О Боже, Джо… посмотри, – засмеялась Лорел.

Джо почувствовал, как что-то теплое и мокрое брызнуло ему на грудь. Он посмотрел вниз и увидел, что из ее сосков текут крошечные струйки молока. Не задумываясь, он нагнулся и начал пить его, чувствуя во рту вкус теплого сладкого молока. Казалось, что он делает что-то запрещенное, но в то же время что-то абсолютно естественное. Он почувствовал, как от прикосновения его языка ее соски напряглись и стали твердыми. Она откинулась назад и издала звук, похожий на что-то между вздохом и стоном. Ее колени разъединились. Он опустил руку вниз и погладил между бедер, почувствовав приятную влажность. Ниже пояса он ощущал болезненное напряжение. Он хотел ее так сильно, что готов был взять ее прямо здесь, на ковре, рядом с кроваткой сына.

– Ты уверена, что все нормально? – спросил он: Ему не хотелось причинять ей боль.

Лорел кивнула.

– Только медленно.

Он встал и снял брюки, затем поднял Лорел. Она встала с колен, ее движения были похожи на то, как на экране показывают ускоренное движение лепестков распускающегося цветка, ее грациозные движения сливались с тенью, отбрасываемой перекладинами кроватки Адама.

Вместе они опустились на кровать. Он ожидал, что Лорел будет в постели робкой и неопытной… ведь он был только вторым любовником в ее жизни, но она удивила его тем, что сразу обняла его и качала ласкать опытными, не требующими приглашения движениями рук и пальцев. Когда он наклонился над ней, она умело направляла его движения.

Он осторожно опустился на нее, стараясь изо всех сил контролировать себя. Она немного сжалась, затем прошептала:

– Все нормально. Да, Джо. Да, Джо, я люблю тебя. Боже, как я люблю тебя.

Джо хотелось, чтобы все произошло сразу же, но он заставил себя двигаться медленно и точно. Каждое его движение приносило ему радость наслаждения. Он чувствовал пульсацию в животе, в паху, в горле.

Когда он больше не мог сдерживаться, он крепко схватил ее. Уткнувшись лицом в ее пахнущие молоком и детской присыпкой волосы, он почувствовал, как тело ее изогнулось и двинулось ему навстречу.

Она вздрогнула, и он думал, что она тоже кончает. Но тут он понял, что она плачет. Она прижалась к нему, и ее грудь сотрясалась от беззвучных рыданий.

– Лорел, в чем дело? – закричал он испуганно. Может, он обидел ее? Может, он разочаровал ее? Может, она поняла, что совершила ошибку, выйдя за него замуж?

– О, Джо… я очень счастлива.

У Джо отлегло от сердца. Держа ее в своих объятиях и стараясь успокоить, он говорил себе: «Все у нас будет хорошо. Я сделаю все, чтобы было хорошо. Я полюблю ее. Я уверен».

Лежа в темноте рядом с Джо и слушая, как его дыхание становилось глубже, она думала: он мой. То, что Джо любит ее, то, что он выбрал ее, казалось ей таким же чудом, как рождение Адама. Сейчас они действительно стали мужем и женой. Все великолепно.

Все, кроме Энни. Но Энни забудет Джо. У нее есть Эммет. Он хороший человек, и он любит ее. Она прочитала это в его глазах в тот первый день, когда несколько месяцев назад Эммет возил их с Энни на игры на стадионе Ши. И когда весь стадион встал, с неистовыми воплями подбадривая своих любимцев, Эммет смотрел только на Энни. Почему Энни не могла, хотя бы один раз, перестать желать недосягаемого… и увидеть то, что было совсем рядом с ней?

Лорел желала своей сестре счастья, но она была рада, что хотя бы однажды в своей жизни она, Лорел, получила нечто такое, что не принадлежало Энни. Нет, она не хотела выкидывать Энни из своей жизни. Нет, это было бы ужасно. Просто все будет так, как она скажет. Конечно, Энни будет приходить. Но это будет ее дом, ее муж, ее ребенок.

Лорел вдруг подумала, что это эгоизм. Возможно, что и так. Но сейчас ее это не волновало. Сейчас все, что она любила и в чем нуждалась, было здесь, рядом с ней.

Метрдотель подвел Энни к расположенному около окна столику в одном из залов ресторана. Плюхнувшись на стул, она облегченно вздохнула, радуясь тому, что пришла раньше Фельдера. Ресторан «Четыре времени года» был слишком большим и чопорным, чтобы сюда можно было приходить с отпоровшейся подпушкой и растрепанными волосами, а она знала, что именно в таком виде она появлялась в большинстве мест. Хотя обычно ее не очень волновало посещение престижных мест и то, в каком виде она там появлялась, но сегодня все было иначе, потому что сегодня она должна была заставить этого человека спасти ее, чего бы ей это не стоило.

Возможно, ей надо было бы привести с собой своего адвоката или одного из приятелей Эммета с Уолл-стрит. Сама она ничего не понимала в том, как вести крупные финансовые дела. Если бы она не была слишком доверчива в таких делах, то она бы сейчас здесь не сидела.

Сердце ее начало биться сильнее, и ей опять очень хотелось кусать ногти, которые ей наконец удалось отрастить до приличной длины. Разозлившись на себя, она отдернула руку и подпихнула ее под себя так глубоко, что теперь просто сидела на ней.

Она огляделась вокруг. Ресторан постепенно заполнялся мужчинами и женщинами, одетыми в почти одинаковые деловые костюмы спокойного серого и темно-синего цвета в тонкую полоску, и только одной женщине хватило смелости надеть огромную широкополую черную шляпу, а на плечи набросить ярко-розовый шарф. Энни было интересно узнать, была ли она кинозвездой или, может быть, модельером. Но где же Фельдер? Надо было позвонить ему и подтвердить время встречи. О Боже, что она будет делать, если он не придет?

Чушь. Конечно, он придет. В конце концов ведь это он заказал столик. Тем не менее под мышками у нее все вспотело, и она с трудом сдерживалась, чтобы не вытереть лоб элегантной белоснежной салфеткой, стоящей жестким конусом у нее на тарелке.

– Может быть, вам принести чего-нибудь из бара, пока вы ждете? – спросил метрдотель.

– «Перье», – сказала она и подумала, что это поможет ей успокоиться.

Она взглянула на свои изящные золотые часы «Пьяжет», подаренные ей Эмметом всего месяц назад, когда ей исполнилось тридцать два года. Фельдер должен был появиться с минуты на минуту, и ей надо было подождать, пока он придет, а уж потом заказывать спиртное.

Наблюдая, как официант пробирается между огромными столами, Энни почувствовала отвращение к самой себе. Если, черт возьми, она не может без колебаний заказать себе спиртное, то как сумеет она заставить Фельдера заключить с ней сделку на миллион долларов.

Энни с трудом удержалась, чтобы не залезть в косметичку и не достать пудреницу и губную помаду. Ей хотелось казаться спокойной и естественной, а не прихорашивающейся разряженной куклой. И, кроме того, разве не потратила она достаточно времени на то, чтобы привести себя в порядок дома. Все утро она копалась в куче старых юбок, блузок и свитеров и наконец решила надеть тканый костюм желто-золотистого цвета, а вниз шелковую кофточку с хомутом фиолетового цвета, а на шею золотую цепочку от часов, которую она носила как ожерелье, и огромные висячие золотые серьги, которые она купила в магазине Фельдера. Ей казалось, что в целом она выглядела как деловая женщина, но в то же время с некоторым налетом театральности.

Ей принесли холодный «Перье» в запотевшем бокале с кусочком лимона на бортике. Она начала тихонько пить и тем временем наблюдать за сидящими за столом напротив мужчинами. Они все громко смеялись. Один из них показался ей знакомым. Она подумала, что, возможно, это телевизионный актер. Может быть, он играет в сериале «Даллас».