– Да, пошли. Достаточно. – Он поднялся, встал на ноги, которые были неустойчивыми, как лапки резинового цыпленка.

33

Энни остановилась около дома, в котором они раньше жили вместе с Лорел. На улице никого не было, так как было три или четыре часа утра. Она стояла и смотрела на мрачный фасад кирпичного здания и чувствовала себя как человек, только что проснувшийся после долгого гипнотического сна.

Она помнила, что они с Эмметом были в ресторане «Артуро», где она проглотила две порции пиццы и половину кальцоне со шпинатом, затем Эммет посадил ее в такси и приказал ехать домой и поспать. У нее совершенно не было сил, и она приказала шоферу довезти ее до Западной Десятой улицы, где была ее обычно очень уютная, а сейчас неубранная квартира. Она смутно помнила, как открыла наружные чугунные ворота, прошла по дорожке, ведущей к ее гаражу, стоящему рядом с четырьмя другими. Долго мучилась, открывая три замка своей двери, а затем уже в квартире на ощупь пробиралась по полутемным комнатам. Она слишком устала даже для того, чтобы включить свет. Повалилась на кровать, даже не раздеваясь. Проснулась через несколько часов, во рту у нее все пересохло, сердце часто билось, внутри все горело, и она чувствовала себя загнанной в западню или ловушку. Ей безумно захотелось выйти на улицу… и немного подышать свежим воздухом.

Затем, как в тумане, ничего не замечая вокруг, она долго бродила по улицам.

И тут она заметила, что стоит на тротуаре перед своим старым домом. Она вся дрожала от холода, так как была в одном твидовом жакете, который надела, сама того не заметив. А может быть, где-то в глубине души она с самого начала знала, куда направляется?

Она увидела свет в окне на втором этаже, и это ее не удивило. Ей было совершенно необходимо сейчас увидеть его и спросить, действительно ли Лорел права… и их разрыв как-то был связан с ней. Боже, а если это правда? Хотелось ли ей, чтобы это было правдой? Она приложила руку ко рту и, сама того не замечая, начала грызть свои ухоженные и накрашенные ногти.

Она подумала об Эммете, который заехал за ней и увез с фабрики. У нее было такое чувство, будто ее принесло сюда какими-то внешними силами. Она начала взбираться по разбитым каменным ступенькам, открыла тяжелую стеклянную дверь и вошла в узкую прихожую с грязными кафельными стенами. Она автоматически нажала на звонок квартиры Джо.

Домофон включился, и в холодящей тишине раздался странный, искаженный голос. Этот голос не был ни заспанный, ни хмельной. Голос звучал так, как будто он ожидал ее… или кого-то еще.

Взбираясь по лестнице, освещенной тусклыми лампочками без абажуров, Энни почувствовала, как ее мозг начинает проясняться. «Это сумасшествие, – подумала она – Я не должна была сюда приходить. Возможно, это только ухудшит ситуацию».

Она подумала об Эммете и вспомнила как она чувствовала себя в прошлом году, когда они расстались. Может, депрессия не была такой сильной, что она не могла встать утром с постели… но внутри у нее была такая пустота как в доме с пустыми комнатами, из которых вывезли мебель, а шумная и суетливая семья выехала. До тех пор, пока он не исчез, она даже сама не знала, как много он для нее значил, как много у них было общего. Но она не могла совершить последний шаг, ведь кольцо означало обязательства на всю жизнь. Ей хотелось этого, по-настоящему хотелось… но что-то сдерживало ее. Внутри у нее боролись какие-то смешанные чувства, и она должна была разобраться в них. Может, она пришла сюда потому, что считала, что Джо может помочь ей разобраться во всем этом?

Поднявшись почти на самый верх, она увидела его на лестничной площадке. Он стоял у освещенного проема двери. У него были взъерошены волосы, и длинная тень от его угловатой высокой фигуры падала на лестничную площадку и на стену напротив. Он был в вытертых слаксах и старом пуловере с засученными выше локтя рукавами, босиком и, казалось, не замечал холода.

Она поцеловала его в холодную, как лед, щеку. Хотя она двигалась медленно, как человек, находящийся под водой, тем не менее сердце ее билось очень быстро. Она прошла мимо него через открытую дверь в узкую полутемную прихожую.

Обернувшись, она увидела, что Джо в недоумении стоит перед ней, как будто он еще не до конца понял, сон это или реальность.

– Боже, Энни, что, черт возьми, ты здесь делаешь? – Он рукой потер кожу на подбородке, которая казалась грубой и шероховатой.

– Ты можешь поверить, что я случайно оказалась рядом? Я увидела свет в твоих окнах и решила, что, возможно, тебе одиноко.

– В четыре часа утра?

– Мне не спалось.

– Мне тоже.

– Можно мне сесть?

– Конечно. – Он посмотрел на нее и потряс головой, как бы желая собраться с мыслями. – Хочешь кофе? Я приготовил столько кофе, что можно напоить весь город.

– Нет, спасибо. – Она огляделась. В этой комнате она не была уже много лет, но, насколько помнила, все было так же, как раньше: на покрытом лаком деревянном полу лежал маленький ковер, побеленные кирпичные стены, аскетический диван и стулья. На журнальном столике лежал журнал «Ньюсуик» с изображением Элвиса Пресли на обложке. Уже прошло три или четыре года со дня смерти Элвиса, а Джо все еще не выкинул журнал. Квартира эта похожа на музей… здесь все история, история ее жизни. Все, что она здесь видела, было связано с ее прошлым и вызывало у нее множество воспоминаний.

– Странно, – сказала она, – опять оказаться здесь. Странно видеть тебя опять здесь, как будто ты никогда отсюда не переезжал.

– Я этого не ощущаю. – Он посмотрел вокруг, как будто знал, что, оглядевшись, обнаружит, что попал не туда, куда хотел. – Ты знаешь, мне кажется, что это все не мое, что я стараюсь влезть во что-то, из чего я давно вырос.

Энни дотронулась рукой до лба:

– Джо… что происходит между тобой и Лорел? На днях, когда я зашла к ней, она казалась очень расстроенной. Я никогда не думала…

– Что она сказала?..

– Она подумала… что у тебя роман. Она видела тебя в ресторане с женщиной, с тем консультантом. Но когда я сказала ей, что это не так… она вдруг очень разозлилась и наговорила много глупостей, которые, я думаю, на самом деле не имела в виду. О нас с тобой.

– Возможно, это не такие уж и глупости. Возможно, это мы глупые.

Он смотрел на их отражение в темном стекле окна, и глаза его смотрели отстраненно. Это было давно забытое, но знакомое выражение. Она заметила, что он был без очков. Без них он казался слабым и незащищенным, как маленький мальчик. Кожа вокруг глаз была красной, как будто он долго тер их. Это были глаза человека, убитого горем.

– Ты когда-нибудь вслушивалась в тишину? – спросил он тихим голосом, как бы говоря сам с собой. – Когда не слышно ни музыки, ни телевизора, вообще ни единого звука. Когда ты можешь слышать биение своего сердца. И сразу становится страшно, и тебе начинает казаться, что сердце может… остановиться. Как часы, которые забыли завести. – Он замолчал и впервые повернулся к ней. Она тоже сейчас впервые за долгие годы видела его так близко. Он казался изможденным, и черты его лица, которые были раньше такими несочетающимися, сейчас, казалось, привыкли друг к другу и сплелись вместе и уже не были такими угловатыми.

Это все благодаря Лорел, подумала Энни. Возможно, первые годы их жизни Джо не был безумно влюблен в нее… но Лорел дала ему что-то такое, чего она, возможно, не смогла бы дать Дом, семью, уютный уголок, где можно было отдохнуть от напряжения и суматохи после работы. Так почему сейчас все это рушилось?

– Ты говорил с Лорел? Я старалась дозвониться до нее, но телефон все время занят. Я думаю, она сняла трубку.

Он глубоко вздохнул:

– Со мной она тоже не станет говорить. Мне звонил только Адам. – Он приложил ладонь ко лбу, пригладил волосы и опустил ее. – Ты не представляешь, что испытывает человек, когда говорит своему ребенку, что не знает, когда возвратится домой.

Энни вдруг показалось, что ноги у нее подкашиваются. Она опустилась на жесткий кожаный диван, сердце ее билось глухими медленными ударами.

– Джо, то есть вы с Лорел не думаете о…?

– Разводе? – Он смотрел на нее удивленными глазами, а губы были плотно сжаты. – Боже, ну конечно нет. Лорел просто хочет побыть некоторое время одна. Она хочет подумать о том, что между нами происходит. – Губы его растянулись в горькой улыбке. – На самом деле она говорит «ты меня предал, сволочь».

И, возможно, она в этом виновата Хотя внешне она освободилась от Джо, но ее сердце не могло сделать этого, оно старалось сохранить его, защитить эту любовь, как свечу, которая могла погаснуть. Она использовала это чувство, чтобы держать Эммета на расстоянии… а возможно, и для того, чтобы наказать Лорел за то, что отняла у нее Джо.

Но, по правде говоря, она делала это не нарочно.

– Лорел просто обижена. Она справится с этим, – сказала Энни, произнеся эти слова так быстро, возможно, для того, чтобы услышать их самой и поверить в них.

– Нет… все гораздо сложнее. – Джо сел на диван рядом с ней, положив руки на колени и опустив голову. Она увидела у него на шее пушок такой же, как у Адама. Она с трудом подавила желание протянуть руку и погладить его.

– Она сейчас совсем другая. Я женился, когда она была ребенком. Сейчас ребенок вырос. Она любит меня, но она больше не нуждается во мне, во всяком случае так, как раньше. Все нормально… но, видишь ли, дело в том… что… она нужна мне, – он с трудом произнес последние слова.

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь написать ей письмо. – Он показал рукой на блокнот, в котором было что-то написано, и на несколько скомканных листов бумаги, валяющихся на журнальном столике.

– Что ты собираешься написать?

– Что я люблю ее.

– Она должно быть, знает об этом.

– Она знает. По крайней мере, я надеюсь на это.

– Тогда в чем дело? Зачем все это?