Третий бросок Уайатта был аккуратен и закручен столь безукоризненно, что ловец и не пытался его отбить. Приоткрыв рты, стадион наблюдал за мячом, который со свистом пронесся в воздухе, несколько изменил на лету траекторию и ушел именно в тот угол площадки, в который метил питчер.

Зрители повскакивали с мест, разразившись восторженными криками. Игроки окружили Уайатта, хлопая его по плечам, потом потащили к краю поля.

- Боже мой, - прошептала Аманда. - Вы видели этот удар?

- Черт, парень сделал сегодняшнюю игру. - Роб уже пробирался между рядов, чтобы спуститься к полю и поздравить сына.

Кэндис и Брук обнялись с Амандой, и каждая без слов понимала, что чувствуют другие.

- Ой, я чувствую неудержимое желание разреветься, - пробормотала Кэндис.

- Я скажу тебе волшебные слова, которые высушат твои слезы, - заявила счастливая Аманда. - Я намерена очистить имя Соланж от обвинений. Я не позволю Сьюзи Симмонс порочить нас и наше предприятие!

- Ну и прекрасно! - воскликнула Кэндис. - Мы с Брук «за» обеими руками… но не сегодня. Сегодня у нас есть очень важные личные дела. Давайте встретимся завтра утром у меня часов в восемь утра.

После окончания игры Аманда с детьми поехала домой, а Кэндис, подождав, пока разъедутся игроки и родители, пошла к полю, где Дэн Донован собирал снаряжение.

Брук внимательно следила за Хэпом и Тайлером, боясь упустить их после игры. Вот они направились к выходу со стадиона, и Брук подхватила свой сверток и поспешила им наперерез.

Когда Хэп увидел ее, лицо его приняло то непроницаемо отчужденное выражение, которое так напугало Брук во время их последнего разговора. Сердце ее дрогнуло, но она взяла себя в руки и с улыбкой повернулась к Тайлеру (кто бы мог подумать, что настанет день и ей проще будет найти подход к пасынку, чем к мужу).

- Сегодняшняя игра была просто потрясающей! - сказала она. - Особенно тот бросок в третьем иннинге.

- Спасибо, - буркнул мальчишка. Сказано было негромко - но ведь сказано! А потом он уставился на нее и затараторил, разом превратившись из враждебного подростка в любопытного ребенка: - А я видел ваше фото в газете! Та родинка была просто жуткой! Вот уж не думал, что такая красивая женщина может так кошмарно выглядеть.

- М-да, - пробормотала Брук, не очень уверенная, как следует расценить эти слова. Потом она все же решила, что это был комплимент, и добавила: - Спасибо.

Хэп наблюдал за ней, а Тайлер, на которого ее маскировка произвела неизгладимое впечатление, несся дальше:

- Это было что-то! Я даже представить себе не мог, что кто-то может так измениться! Но эта родинка была шедевром. Ею можно пугать детей. А на ней, правда были волосы, или это дефект газетной бумаги?

- Спасибо, Тайлер, - чуть тверже повторила Брук. - Я уже поняла, что именно в моем облике понравилось тебе больше всего.

Брук повернулась к Хэпу, который по-прежнему молча наблюдал за ней. «Господи, - подумала она, - не допусти, чтобы он отверг меня. Потому что ведь я действительно люблю его». Она выкинула все посторонние мысли из головы и сосредоточилась на том, что должна была сказать и сделать. На том, какие чувства должна донести до мужа. Потому что это был один из таких моментов, когда понимаешь - сейчас или никогда.

- Мои друзья уехали, и некому подвезти меня домой, - сказала она. - И я кое-что принесла. Подумала, может, тебе интересно будет это увидеть. - Она вынула из пакета фотоальбом и протянула его Хэпу.

Брук улыбалась, не чувствуя, что губы ее дрожат, и, ощущая лишь внимательный взгляд мужа.

- Если ты думаешь, что Симона была некрасива, то посмотри на мою соседку… там, где я выросла.

- Круто! - воскликнул Тайлер, с интересом поглядывая на альбом. - Я есть хочу - просто помираю. Давайте заедем куда-нибудь, пообедаем, а заодно посмотрим фотки, которые принесла Брук.

Хэп взглянул на альбом, который ему вручила Брук, потом сунул руку в карман, вынул ключи от машины и бросил их сыну.

- Иди и заводи мотор, - сказал он. - Нам с Брук нужно поговорить, но мы недолго.

Некоторое время они молчали, глядя вслед Тайлеру, который вприпрыжку несся к парковке. Потом Брук, которая вдруг испугалась того, что может сказать ей Хэп, быстро заговорила:

- Хэп, я не хотела тебя обманывать… не хотела лгать. Но… - Она беспомощно оглянулась. Поле и газоны, покинутые людьми, выглядели аккуратно и ухоженно. Площадки, на которых она играла ребенком, выглядели совсем не так.

- Но ты был прав, - решительно сказала она. - Я не доверяла тебе. Я не думала, что кто-нибудь - даже ты - сможет взглянуть на меня и увидеть меня… а не ту среду и ту жизнь, из которой я вышла. Я боялась потерять тебя.

Хэп покачал головой и обнял ее. Брук, вдруг обессилев, привалилась к его большому и сильному телу. Она спиной чувствовала альбом, который он держал в руках. Она всегда думала об этих фотографиях как о свидетельстве ее прошлого, как о препятствии на пути к будущему, а потому надеялась спрятать их навечно.

- Я хотела, чтобы ты знал меня такой, какой я стала, понимаешь? - Брук подняла на мужа полные слез глаза. - Это было непросто, и я чертовски много работала. И очень гордилась своими успехами… я потратила целую жизнь на то, чтобы стать Собой. И мне хотелось, чтобы ты любил меня такой - новой, чтобы ты мог гордиться мной.

Хэп улыбнулся, и Брук чуть не разрыдалась. Она видела свое отражение в его глазах.

- Я понял, - сказал он, наконец. - Но, правда, в том, что все мы несем в себе частичку прошлого. Я не хочу заставлять тебя возвращаться к прошлому и попрекать тебя им. Но я рад, что ты решила довериться мне и разделить его со мной.

Обнявшись, они пошли к машине, где ждал Тайлер. Брук улыбалась, чувствуя огромное облегчение и радость от того, что муж вернулся, что они снова вместе.

- А знаешь, что странно, - сказала она.

- Что?

- Столько лет я бегала от своего прошлого, а потом взяла и занялась тем же, чем и моя мать занималась всю жизнь.

- Как родитель, могу тебе сказать, что ей будет приятно услышать это, - заметил Хэп, задумчиво глядя на машину.

Тайлер врубил радио на полную мощность и прыгал на сиденье так, что автомобиль покачивался.

- А вот, кстати, о твоем ребенке. - Брук оправилась настолько, что уже могла шутить. - Поверить не могу: родинка произвела на него такое огромное впечатление, что он даже высказал мне свое восхищение.

Хэп улыбнулся так, что Брук сразу поняла - он собирается ее поцеловать.

- Нельзя недооценивать такие вещи, когда речь идет о тринадцатилетнем мальчишке, - произнес он, притягивая ее поближе и склоняясь к ее губам.

Кэндис спустилась к полю и села на скамью, наблюдая за Дэном, который складывал спортивное снаряжение в сумку. Дрю нигде видно не было, и она решила, что мальчик уехал с кем-то из друзей. Это облегчало ее задачу, и Кэндис обрадовалась. Но взгляд на непроницаемое лицо Донована убедил ее, что сегодня он не станет ей помогать и вести разговор придется самой.

- Сегодняшняя игра понравилась всем, - сказала она светским тоном. - Похоже, дети, наконец, ощутили себя командой и смогли сыграться.

- Это точно. - Дэн по-прежнему не желал ей помогать. Он даже не смотрел на нее. Собрал мячи в корзину, тщательно закрыл крышку и теперь занялся сумкой с перчатками и битами.

- Уайатт сегодня просто молодец. Он стал настоящим питчером, - продолжала Кэндис менее уверенно. Она внимательно наблюдала за Донованом, но он даже не подал знака, что рад ее видеть. Хоть бы улыбнулся.

Но Дэн ответил по-прежнему без улыбки:

- Да, Уайатт сыграл хорошо.

Кэндис разозлилась. Она встала, скрестила руки на груди и сердито спросила:

- И чего ты от меня ждешь, Дэн Донован? Мне что, надо встать на колени? Умолять о прощении? Может, мне надо пройти тест на знание бейсбола, чтобы ты убедился, что я стою твоего внимания?

Кэндис сама себе удивлялась - она всегда была исключительно сдержанной и уравновешенной особой, но сейчас ее просто несло, и чувства, бурлившие в душе, неудержимо рвались на поверхность.

- Ты сам сказал мне прийти, когда я буду готова. Так вот я здесь!

Кэндис осеклась, услышав свой собственный резкий голос. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.

- Прости, - сказала она. - Последнее время я с трудом владею своими эмоциями. И в голове полная сумятица.

- Как поживает твоя матушка? - осторожно спросил Дэн.

- Не знаю, - отозвалась Кэндис. - Она не звонила с того дня, как я выставила ее из своего дома.

- Ты выставила Ханну?

- Ну, я не брала ее за шкирку и не пинала под зад… хотя очень хотелось. - Кэндис мечтательно улыбнулась, вспоминая тот момент. - Но я попросила ее уйти и сказала, что с этого момента сама буду решать, как мне жить.

Донован рассматривал Кэндис с озадаченным видом, словно не мог до конца поверить в услышанное.

- И одно из этих самостоятельных решений касается тебя. - Кэндис вдруг смутилась и замолчала. Ужасная мысль пришла ей в голову: а что, если он передумал?

Донован подошел к Кэндис и сел рядом с ней на скамью. Некоторое время они просто сидели, глядя на поле.

- Я поражен, - заговорил, наконец, Донован. - Я так рад, что моя девочка, наконец, нашла в себе силы стать взрослой.

Он улыбнулся, взял ее за руку и поцеловал костяшки пальцев. Кэндис молчала, потому что могла только дышать - слезы заструились по щекам.

- Почему ты плачешь? - встревоженно спросил он. Кэндис покачала головой, хлюпнула носом, смущенная своими эмоциями, которые никак не соглашались оставаться внутри.

- Прости, - сказала она. - Не знаю, что со мной. То я бешусь, то плачу. Я чуть не разбила телефон, потому что пришлось подождать на линии две минуты. А вчера читала на ночь стихи - так наволочка была насквозь мокрая от слез.

Донован поднял голову и внимательно посмотрел на Кэндис.

- Значит, ты не можешь управлять своими эмоциями? - переспросил он.