Пока длился обед, в дальнем углу гостиной поставили столы для игры в карты.

Гости разделились по интересам: одни предпочли сесть за карточный стол, другие вели светскую беседу, расположившись на мягких диванах.

Катрина подошла к окну и слегка отодвинула портьеру. Картина, открывшаяся ей, заставила девушку затаить дыхание.

На усыпанном звездами небе сияла огромная луна, заливавшая серебряным светом тихое, спокойное озеро. Это было так прекрасно, что у Катрины невольно сжалось сердце. Она была настолько поглощена созерцанием великолепной картины, что внезапно раздавшийся за ее спиной низкий глубокий голос заставил ее вздрогнуть.

— Мне хотелось бы знать, мисс Дарлей, чем бы вы предпочли сейчас заняться?

Даже не поинтересовавшись, кто обращается к ней, девушка промолвила:

— Я хотела бы взлететь к звездам и оттуда нырнуть в серебряную глубь вод.

Она произнесла эти слова очень тихо, потом, не дождавшись ответа, обернулась и увидела стоявшего совсем близко герцога. Ей показалось, будто взгляд его был каким-то странным. Некоторое время он просто смотрел ей в глаза, а когда наконец заговорил, в его голосе ей послышалась легкая насмешка.

— Я рад, что вам нравится у меня.

— Ваш дом… восхитителен!

— И я надеюсь, что он идеально подходит мне?

Теперь Катрине было уже ясно, что герцог подсмеивается над ней. Откуда ей было знать, что именно это говорили ему все бывавшие здесь когда-то женщины. Он слышал эти слова уже тысячу раз с тех пор, как стал владельцем Линда.

Но к его немалому удивлению, Катрина снова подняла глаза к небу.

— Я не уверена, — сказала она так, словно говорила сама с собой, — что это самое подходящее окружение для вас.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился он.

— Возможно, я ошибаюсь, но мне легче представить вас на фоне заснеженных Гималаев или под палящими лучами солнца в бескрайней пустыне.

Катрина сама не понимала, что заставило ее сказать это. Вероятно, сама не отдавая себе в этом отчета, она снова прибегла к помощи своего «третьего глаза», чего делать никак не собиралась.

Герцог замер от удивления, потом отрывисто спросил:

— Кто рассказывал вам обо мне?

— Никто, — поспешно ответила Катрина. — Мне жаль, если я допустила… бестактность, но вы задали вопрос, и я сказала то, что думала.

— Как раз это меня и удивило.

Он хотел было спросить Катрину, что означали ее слова и что она имела в виду, но в этот момент дверь гостиной открылась и дворецкий, обращаясь к герцогу, произнес:

— Граф и графиня Калвертон, ваша милость!

На мгновение герцог окаменел. Потом, сделав над собой усилие, пошел навстречу Анастасии.

Она была необычайно хороша в отделанном соболями дорожном костюме и украшенной перьями шляпке.

— Мой дорогой герцог! — воскликнула она, протягивая к нему обе руки. — Простите нас за опоздание, но муж никак не мог выехать из Лондона раньше.

Она одарила его очаровательной улыбкой.

— Я рассказала ему о вашем любезном приглашении, и он очень вам признателен, поскольку завтра утром ему нужно быть на выставке в Бакингемшире, и ему пришлось бы выехать из Лондона ни свет ни заря.

Анастасия сжала его пальцы, словно для того, чтобы не дать ему возможности возразить. Только герцог собрался было воспротивиться и попытаться дать отпор, как вмешался граф:

— Моя жена пытается объяснить вам, Линдбрук, что мне придется оставить ее у вас, а самому продолжить свой путь. Меня ждут у лорда Бакхерста.

Он сделал небольшую паузу, а потом продолжил:

— Я буду главным судьей на выставке крупного рогатого скота, которая состоится в имении лорда Бакхерста. Анастасия заявила, что не в состоянии проделать такой долгий путь среди ночи. К тому же она совсем не интересуется коровами, как вы, вероятно, догадываетесь!

Он рассмеялся своей собственной шутке, и, прежде чем герцог успел открыть рот, Анастасия быстро заговорила:

— Я знаю, что у вас я буду окружена всевозможным комфортом, мой дорогой герцог, в то время как дом лорда Бакхерста славится своими сквозняками и ужасным отоплением.

Она снова крепко сжала руку герцога, и наконец он обрел дар речи.

— Я, разумеется, счастлив, что вы согласились погостить у меня.

— Это так мило с вашей стороны, Линдбрук, — сердечно произнес граф. — Я присоединюсь к вам завтра, как только смогу, но боюсь, что успею вернуться лишь к обеду. А теперь мне пора ехать дальше.

Герцог спустился с ним по лестнице и проводил до дверей. Анастасия сошла вниз вместе с ними и ласково поцеловала мужа на прощание.

— Желаю тебе хорошо провести время, дорогой, — сказала она. — И не беспокойся обо мне. Если тебе придется остаться там еще на одну ночь, чтобы не обижать его светлость, я не буду на тебя в Претензии. К тому же, кроме коров, у него могут оказаться и вполне приличные лошади!

Граф рассмеялся.

— Я непременно взгляну на них. До свидания, Линдбрук, — сказал он, протягивая руку. — Очень любезно с вашей стороны было пригласить нас.

Попрощавшись, граф вышел и медленно спустился по ступенькам к ожидавшей его карете.

Как только он отъехал, герцог повернулся к Анастасии и встретил ее смеющийся взгляд.

— Ну разве я не умна, друг мой? — спросила она по-французски, чтобы слуги не поняли, о чем идет речь.

— Твое поведение возмутительно, как ты сама отлично понимаешь! — сказал герцог. — Ты совершенно непредсказуема.

— Тебе всегда нравились неожиданности.

— Мое последнее слово было «нет», Анастасия.

— Я это слышала, — ответила она. — Но я никогда, как тебе отлично известно, не принимаю «нет» за окончательный ответ!

Она тихо рассмеялась, и помимо своей воли герцог тоже не смог удержаться от смеха.

— Ты чудовищно бесстыдна, — сказал он, — и совершенно неисправима!

— А что может быть более привлекательным и интригующим? — спросила она.


Вернувшись в гостиную, герцог подошел к леди Брэнстон.

Как он и надеялся, она нимало не была расстроена приездом Анастасии. Из этого он сделал вывод, что слухи о его давней связи с графиней не дошли до Лондона.

Поскольку его беспокоило упорство Анастасии, он принялся ухаживать за леди Брэнстон с большей настойчивостью, чем намеревался. А это было несложно, поскольку лорд Брэнстон был поглощен картами.

Они вышли в вестибюль, якобы для того чтобы взглянуть на картины.

— Ни одна картина не может сравниться с вами, — сказал герцог. — Вы так прекрасны сейчас, и эта бирюза удивительно гармонирует с вашими глазами.

— Вы очень добры, — мягко произнесла Люси.

— Мне хочется быть очень добрым с вами, — ответил герцог.

Она протянула ему руку, и он поднес ее к своим губам. Почувствовав пожатие ее пальцев, он понял, что она ждет поцелуя.

Он быстро шагнул к двери, ведущей в гостиную, и осторожно закрыл ее.

Потом он протянул руки, и она оказалась в его объятиях.

Как он и ожидал, ее губы были горячими, страстными, но в то же время в отличие от Анастасии она не теряла контроля над собой. Словно стараясь отогнать от себя мысли о прошлом, герцог снова прильнул к ее губам, и на этот раз его поцелуй был более требовательным и настойчивым.

Почувствовав ее ответную реакцию, он целовал ее до тех пор, пока она не подняла руки к волосам, словно опасаясь, что ее прическа растреплется или диадема сползет на сторону.

— Вы прелестны, очаровательны! — произнес герцог глубоким голосом.

— Я рада, что вы так думаете, — сказала Люси.

Она перевела дыхание и добавила:

— Пора возвращаться в гостиную, но я надеюсь, что нам представится возможность продолжить эту беседу позже.

Герцог отлично понял, что именно она имела в виду. Он ничего не ответил, лишь снова поцеловал ее, а потом, понимая, что она права и им следует соблюдать осторожность, открыл дверь в гостиную.

Их сразу же оглушил шум голосов, напоминающий птичий гомон. Следуя за леди Брэнстон, герцог думал о том, что не потерпит никаких выходок со стороны Анастасии. Он сказал ей «нет», и он не шутил. Она должна будет смириться с этим, нравится ей это или нет.

Леди Брэнстон проявила завидную осмотрительность и такт, принявшись с восторгом рассказывать другим гостям об изумительных картинах, висевших в вестибюле.

— Я так рада, — сказала она, — что у нас есть еще несколько дней для того, чтобы обследовать эту пещеру Аладдина!

— Именно это и я чувствую всякий раз, когда приезжаю в Линд, — заметил кто-то.

Герцог отошел от леди Брэнстон, и в этот момент в гостиной появилась Анастасия.

Она ухитрилась переодеться очень быстро. Одним из ее основных достоинств, как хорошо помнил герцог, было то, что она никогда не заставляла мужчин ждать.

Ее платье совершенно не помялось в дороге. Сверкая драгоценностями, она прямиком направилась к герцогу.

— Я хотел бы представить вас своим гостям, — холодно произнес он.

— Я приехала сюда, чтобы увидеться с тобой и только с тобой, Тристам! — ответила она. — Твои гости меня совершенно не интересуют!

Взяв у лакея фужер с шампанским, она поднесла его к губам и устремила на герцога взгляд своих манящих зеленых глаз, в которых читался вопрос.

— Мой ответ по-прежнему «нет»!

— Разве я не замечательно все устроила так, что осталась ночевать здесь одна?

— Это была твоя идея, а не моя! — бросил герцог.

Она сделала еще глоток шампанского, а потом сказала:

— Мы продолжим этот разговор позже, когда гости улягутся спать. Сегодня пятница, и я уверена, что все устали и рано разойдутся по своим комнатам.

— Нет, Анастасия!

— Если ты не придешь ко мне, я сама приду к тебе. Нам нужно поговорить о нас с тобой, друг мой.