— Итак? — произнес Флинн, которому начинало казаться, что молчание несколько затянулось. — Предлагаю начать прямо с денег. Откуда они у вас?

Открыть всю правду у нее не хватило духу. С ревностными защитниками всегда испытываешь неуверенность, Никогда нельзя знать наверное, смогут ли они сохранить хладнокровие. Если Флинн узнает, что она пострадала по вине Рэйнора, страшно даже подумать, что он сделает. Участь Джулиана Рэйнора ее не волновала, а вот Флинна за убийство ждала виселица. Что же до ее братьев, если они только узнают об этом, они вызовут Рэйнора на дуэль, а такая перспектива ей тоже не улыбалась, поскольку Рэйнор, по слухам, замечательно владел шпагой и метко стрелял.

— Дело было так, — начала она и поведала Флинну тщательно выхолощенную историю своих ночных приключений. Окончив рассказ, она с надеждой взглянула на него.

Флинн смотрел на нее с подозрением.

— Вы хотите сказать, — произнес он с оскорбительным недоверием в голосе, — что майор уснул, так и не тронув вас?

— Это все из-за вина. Я же сказала, что он очень много пил. А я поощряла его.

— И когда вы оба поутру проснулись, вы сообщили ему свое имя — так вот, запросто, — и он дал вам пятьдесят фунтов на экипаж?

— Я подумала, что он меня узнал, поэтому и назвала свое имя.

— Серена, у вас пылают щеки, и нам обоим известно, что сие означает.

Серена взяла себя в руки с самообладанием, достойным королевы Англии.

— Флинн, — мягко сказала она, — вам не пристало задавать подобные вопросы вашей госпоже.

— Ага, значит, что-то вы все-таки скрыли. Серена сжала губы. Глаза Флинна вспыхнули бешенством.

— Он изнасиловал вас!

Это было невыносимо. Она была не готова думать и менее всего говорить о Джулиане Рэйноре и обо всем, что между ними произошло.

— Конечно-конечно, судью и присяжных ваш рассказ вполне бы удовлетворил, но только не меня. Серена, перед вами Флинн. — Он широко раскинул руки. — И я вас хорошо знаю. — Флинн склонил голову набок и задумчиво произнес: — Так, говорите, он вас не насиловал. Это значит, он вас соблазнил. Я прав?

Серена принужденно и беспомощно улыбнулась.

Почесывая подбородок, Флинн оглядел ее разорванное платье и помятые перья на накидке.

— Если вы с умом повернете игру, девочка моя, вы вполне можете поймать Рэйнора в ловушку.

— Что?

— Да выйти за него замуж.

Серена даже рот открыла. Задыхаясь от негодования, она вскочила.

— Замуж? За него? Я не выйду за этого… подлеца даже под страхом смерти!

— А что вы имеете против майора?

— Что я имею?.. Я, кажется, ослышалась.

— Он получил от вас, что хотел. Но обвинять его вы не можете, как сами только что сказали. Он принял вас за проститутку, а вы поддерживали его в этом заблуждении.

Стиснув зубы, Серена на мгновение закрыла глаза.

— Ты даже представить не можешь, что я пережила. Но, — она твердо взглянула на Флинна, — я не намерена обсуждать происшедшее.

— Первый раз у женщин всегда так бывает, — пожал плечами Флинн. — Со временем дело пойдет легче.

Серена смотрела на него, сгорая от стыда и обиды.

— Флинн, — прошептала она, — я надеялась, что ты защитишь меня. Думала, что если ты узнаешь правду, то… совершишь что-нибудь ужасное. Разорвешь Рэйнора на куски.

Он подался вперед, упершись локтями в колени и положив на ладони подбородок.

— И разорвал бы, будь я уверен, что майор одержал над вами верх. Но неужели вы не понимаете, что все случилось как раз наоборот? Это вы одержали над ним победу. И сейчас необходимо закрепить успех, пока его не окрутила другая дама. Насколько я знаю майора, — а я его хорошо знаю, — поразмыслив на досуге о случившемся, он поступит по-благородному.

Серена снова опустилась на табурет.

— Флинн, — еле слышно сказала она, — Ты забываешься, Джулиан Рэйнор не достоин стать мужем дочери сэра Роберта Уорда.

Настала очередь удивиться Флинну.

— Те-те-те! И давно вы такого высокого о себе мнения?

— Но я не…

— Да будет вам известно, моя девочка, майор Рэйнор один из самых блестящих джентльменов, известных мне. У него в доме есть библиотека, такая огромная, что книг в ней не счесть, и он разрешил мне пользоваться ею, когда мне будет угодно. Хотите знать, что отличает настоящего джентльмена от тех раскрашенных пустозвонов, что как пришитые бегают за вашей юбкой? Истинный джентльмен умеет обращаться с теми, кто ниже его в обществе. Спросите его крупье. Спросите его распорядителей. И они ответят вам, истинный он джентльмен или нет.

— Лучше спроси, как он обращается с женщинами, — парировала Серена. — Флинн, я не хочу спорить. Я имела в виду, что Рэйнор не может быть мужем дочери сэра Роберта Уорда, потому что он враг якобитов. Мой отец никогда не допустит этого брака.

— Вам двадцать три года, — медленно и отчетливо произнес Флинн, внезапно обнаруживая произношение, ничем не отличавшееся от аристократического выговора Серены, — и вам не требуется разрешения отца, чтобы выйти замуж. К тому же сэра Роберта нет в стране. Что вы хотите мне сейчас доказать? Что вы послушная дочь? Мне ли вас не знать!

Серена улыбнулась.

— Кого-кого, а тебя мне одурачить не удастся. Нет, просто Джереми считает, что папу могут помиловать. Было бы ужасно встретить его в родном доме вестью, что я замужем за его врагом.

— Помиловать? Это точно?

— Джереми надеется, что до конца месяца дело будет улажено.

Оба замолчали, погрузившись в раздумья о сэре Роберте. Лицо Серены светилось нежностью, а Флинн скривился в циничной ухмылке.

Хлопоты о помиловании сэра Роберта обходились семье недешево. Тут было все: и «подарки» должностным лицам, расчищавшие путь для дальнейших шагов, и штрафы, и Бог знает что еще. Уордам еще повезло, что они не потеряли все с поражением Мятежа. Этим они были обязаны мистеру Джереми. Он оказался достаточно благоразумен, чтобы держаться в стороне от политических интриг отца и сохранять лояльность по отношению к Короне. Тяжкие реквизиции, павшие на головы якобитских семей после Мятежа, почти не коснулись Уордов.

На месте мистера Джереми, размышлял Флинн, он бы послал сэра Роберта ко всем чертям. Несмотря на внешний лоск, Уорды были близки к разорению, и Флинн винил в этом именно сэра Роберта. Связав свою судьбу с Эдуардом Стюартом, он опустошил семейную казну, а потом бессовестно присвоил наследство, завещанное Серене покойной матерью. Летти и Клайву повезло больше, поскольку совершеннолетия они еще не достигли, и их доли наследства оставались неприкосновенными, иначе сэр Роберт распорядился по своему усмотрению и ими.

Сочувствия заслуживала и жена мистера Джереми. Приданое Кэтрин Уорд значительно увеличило состояние семьи, но ведь все, что жена приносит в дом мужа, становится его неотъемлемой собственностью. Флинн не сомневался, что и эти деньги в скором времени утекут по той же дорожке, если уже не утекли.

«Милосердие начинается дома!» — таков был девиз Флинна, и, по его мнению, плох тот отец, кто не ставит благополучие своих детей во главу угла. По вине сэра Роберта Уорды заложили почти все свое имущество. Еще немного, и оно пойдете молотка.

— Но ведь ваш отец не считает врагом мистера Джереми, — осторожно напомнил Флинн, — а мистер Джереми не якобит.

— Джереми не поднимал оружия против Дела, — не задумываясь, отвечала Серена, и Флинн понял, что эта мысль терзает ее уже давно. — Джереми сохраняет нейтралитет, так будет точнее. И папа это понимает. К тому же ты, кажется, забыл, что я была помолвлена с человеком, отдавшим жизнь у Престона. Если я когда-нибудь и выйду замуж, то постараюсь своим выбором не оскорбить памяти Стивена. И еще. У Джулиана Рэйнора нет ни малейшего желания жениться, как и у меня — выходить за него замуж, поэтому прекратим этот бесполезный разговор.

—Но…

— Флинн, оставим это! Расскажи лучше, как все прошло сегодня ночью.

Рассказ его был недолгим, ибо, если не принимать во внимание рискованную ситуацию в «Соломенной крыше», все прошло гладко.

— А Клайв знает, что приходили солдаты?

— Уверяю вас, это я сообщил ему в первую очередь. Клайв считает, что нам нужно залечь на дно, и я с ним согласен. Сегодня утром он намерен предупредить оксфордского связного, что «постояльцев» мы больше не принимаем. Во всяком случае, пока.

Серена нахмурила брови.

— Клайв подозревает, что нас предали?

— Серена, он всего лишь осторожен.

— Если бы власти охотились за нами, нас уже давно бы арестовали.

— Вы совершенно правы. Что же касается Рэйнора…

Серена вскочила, зашелестев юбками, и окинула Флинна сверху вниз уничтожающим взглядом.

— Если я снова услышу имя этого человека, так и знай, я закричу.

—Но…

Серена поспешно направилась к стоявшей у стены шелковой ширме.

— Окажи любезность, Флинн, приготовь мне ванну, — бросила она через плечо. — Я хочу помыться и переодеться.

С этими словами она скрылась за ширмой и принялась раздеваться.

Трудно было найти лучший способ прекратить разговор. Но Флинн был не из тех, кто оставляет за собеседником последнее слово. Он осторожно подкрался к ширме.

— И не забудьте устроить себе хорошую головомойку, — процедил он сквозь зубы. — Жаль только, что от этого ума в вашей голове не прибавится.

— Что? — переспросила Серена, выглядывая из-за ширмы.

— Волосы, говорю, не забудьте хорошенько вымыть волосы.

И, браня себя за то, что снова беспокоится за хозяйку, которая и сама прекрасно о себе позаботится, Флинн пошел исполнять приказание.

И всегда так было, философствовал Флинн, с самого первого дня в доме Уордов, когда он намочил штанишки, потому что боялся спросить, где туалет, а Серена спокойно, без тени смущения дала ему другие, чтобы он переоделся. Порой, когда Серена бывала особенно упряма, — как, например, сейчас, — он сетовал на себя, шестилетнего, что продал ей душу за пару чистых штанов.