— Да вроде никаких.

— А как вы отнесетесь к тому, что я за вами заеду и отвезу куда-нибудь поужинать?

— Заманчиво, конечно, — улыбнулась Вика, — но я на ночь обычно не ем. Берегу фигуру.

Если он хочет наверстать упущенное в прошлый раз, то ничего не выйдет. Вика не относится к тем женщинам, которые охотно ложатся в постель со всякими-разными. И никого к себе не водит, хотя и живет одна уже два года. Когда Вике исполнилось двадцать три, ее мама, озабоченная отсутствием у дочери стремления к семье и браку, решила разменять квартиру и отселить ее. Авось, поживя в одиночестве, Вика всерьез задумается о муже. Но Вика усвоила западный взгляд на вещи: сначала карьера, потом все остальное. Пока она не состоится как актриса, ни о каком муже или ребенке не может быть и речи. И одиночество ее нисколько не тяготит.

— Ах, Виктория Петровна, Виктория Петровна! — укоризненно сказал Аникеев. — Держу пари, что вы сейчас плохо обо мне подумали. А между тем мое приглашение вполне невинно. Я вам предлагаю ужин в хорошем ресторане, и ничего больше.

Вика слегка растерялась и от растерянности повторила:

— Но я действительно не ем на ночь.

Сказала и тут же подосадовала. Фу, как глупо! Тоже мне отговорка.

— Похвальная привычка. Но у вас такая великолепная фигура, что разок можно сделать исключение. И потом, вы можете выбрать что-нибудь легкое.

Вике вдруг ужасно захотелось пойти куда-нибудь развеяться. Если остаться наедине с обидой в пустой квартире — обида вырастет до гигантских размеров.

— Уговорили, — сдалась она.

— Вот и славно! — обрадовался Аникеев. — Так я заеду за вами? Через полчаса вам будет удобно или пораньше?

— Удобно, — Вика прикинула, что она как раз успеет не торопясь разгримироваться и переодеться.

— Договорились. Через полчаса жду вас у служебного входа на Пушкинской.

За эти полчаса настроение у Вики испортилось окончательно. Даже стоя перед большим зеркалом во всю стену и оглядывая свою стройную фигуру, роскошно упакованную в оливковую мини-юбку и черную водолазку, Вика не испытала обычного чувства удовлетворения и гордости собой. Да, бесспорно, хороша. Ну и что? Ну и что, что она молода, красива и талантлива? Из этого еще ничего не вытекает. Перед глазами угрожающе маячил печальный пример Светки Козловой: тоже лет десять назад была красива и талантлива, а теперь обречена играть старух у задника. И ее, Вику, вполне может ждать та же участь.

Вика решительно тряхнула головой — так решительно, что заколка отскочила, и ее прямые светлые волосы рассыпались по плечам. Нет уж, она обязательно выкарабкается! Не знает еще как, но своего добьется.

Когда Вика вышла на Пушкинскую, то сразу заметила внушительный черный «Мерседес» Аникеева. Он стоял в двух шагах от служебного подъезда, чуть правее.

Аникеев предупредительно распахнул перед ней дверцу:

— Прошу вас, Виктория Петровна!

Вика, донельзя элегантная в распахнутой шубке из чернобурки и высоких сапогах, изящно уселась на переднее сиденье.

— Вы ослепительны, — Аникеев, словно фокусник, извлек откуда-то красиво упакованный букет роз и положил Вике на колени. Вика улыбнулась и поднесла букет к лицу:

— Какие чудесные! Спасибо.

— Это вам спасибо, что приняли мое предложение.

Аникеев повернул ключ зажигания. Машина тихо заурчала и плавно тронулась с места.

По Пушкинской они выехали к «России», потом свернули на бульвары. Аникеев вежливо расспрашивал, как сегодня прошел спектакль и виделась ли Вика в последнее время с Ирочкой Токаревой — той однокурсницей, в доме которой они познакомились. Вика вежливо отвечала — просто чтобы поддержать светскую беседу, — а сама удивлялась, зачем же он ее все-таки пригласил.

— А можно мне спросить, куда мы едем? — наконец поинтересовалась Вика.

— Ох, я вам еще не сказал? — огорчился Аникеев. — Извините ради Бога. Я хочу показать вам чисто английский ресторан. «Йоркшир» на Трубной. Знаете?

— «Йоркшир»? Нет, даже и не слышала. Он что, недавно открылся?

— Можно сказать, что так. Недавно открылся после капитального ремонта. Очень занятное местечко, доложу я вам.

Когда они вошли в зал, Вика подумала, что к ресторану «Йоркшир» можно применить любой эпитет, кроме — «забавный». Он был декорирован под английский замок — по крайней мере Вика так себе этот замок представляла. Мощеный пол, на стенах — гравюры со сценами охоты, большой камин… Камин привел Вику в восхищение. У самого камина стояло два уютных маленьких столика. И надо же — официант в безукоризненной ливрее провел их к одному из них. Аникеев помог Вике сесть и предупредительно протянул ей карту меню. Девушка углубилась в изучение названий блюд — больше половины этих названий ничего ей не говорили. Аникеев наблюдал, как Вика хмурит брови, и наконец решил прийти ей на помощь.

— Хотите устриц?

Вика оторвалась от меню:

— Устриц?

Эту экзотику она еще никогда не пробовала.

— Устрицы вкусны только в те месяцы года, в названии которых есть буква «р» — с сентября по апрель, — сказал Всеволод Кириллович. — Так что сейчас для них самое время.

Вика собралась было сказать, что ладно, пусть будут устрицы, но вдруг сообразила: она же не знает, как с ними управляться. Говорят, их едят живыми…

— Я предпочту что-нибудь менее экзотическое, — улыбнулась она и выбрала салат из крабов. — А вино оставлю на ваше усмотрение.

Подошел официант. Аникеев сделал заказ уверенно и быстро, названия вин произносил по-французски — ну прямо заправский лорд, отдающий распоряжения дворецкому.

Когда салат из крабов стоял перед Викой, а официант разлил в высокие фужеры белое вино, Аникеев сказал:

— У меня есть тост.

Вика приподняла свой фужер и улыбнулась: сейчас скажет «за вас»!

— Я хочу выпить за одно начинание, которое может принести вам громадный успех.

У Вики от удивления округлились глаза, и она непроизвольно поставила фужер обратно на стол.

— Какое… начинание?

— Сначала выпейте, потом объясню.

Вика хотела было сказать, что не собирается пить неизвестно за что, но любопытство пересилило. Она сдержалась и послушно сделала небольшой глоток.

— Так какое же начинание?

— Вы знаете студию «Петр + Марк»?

Вика усмехнулась. Да кто же ее не знает! Деньги крупного дельца плюс слава известного режиссера. Мировая слава и очень большие деньги. Аникеев понял ее усмешку:

— Вижу, что знаете. Так вот, на этой студии затеяли постановку отечественного сериала.

Ах, это! Вика пожала плечами. Тоже мне, новость! Об этом тоже знали все, кто хоть как-то соприкасался с миром кино и телевидения. Проект, конечно, грандиозный: что-то вроде отечественной «Санта-Барбары». И деньги под проект отпущены грандиозные.

— На этой студии затеяли постановку отечественного сериала, — повторил Аникеев, — и я хочу, чтобы вы получили в нем роль.

Вика посмотрела на него как на ненормального. Да там все роли давно поделены и переделены! Роль в таком сериале — считай, обеспечение на всю жизнь!

А Аникеев как ни в чем не бывало продолжил:

— Да-да, хочу, чтобы вы получили в нем роль. И не какую-нибудь эпизодическую, а одну из основных. Может быть, не самую главную, но одну из главных. Как вам нравится это предложение?

— Это невозможно! — выдохнула Вика. — Это просто нереально!

— Виктория Петровна, — назидательно сказал Аникеев. — Я никогда не делаю необдуманных предложений. И если я что-то предлагаю — это и возможно, и реально. Уверяю вас.

Вика не могла опомниться. Надо же, чтобы это случилось именно сегодня, когда Светку Козлову перевели в старухи, а ее оттеснили в третий состав! Часа не прошло, как она, стоя перед зеркалом, обещала себе выкарабкаться наверх любой ценой. И вот вам, пожалуйста, — словно ей черт люльку качал!

— Так как, согласны?

Дурой надо быть, чтобы не согласиться! Но… За пять лет актерской карьеры Вика уже усвоила: бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Интересно, что он потребует взамен? Стать его любовницей? Вика прикинула и поняла, что она готова на это пойти. Кстати, он еще не старый и вполне ничего, не такая уж большая жертва с ее стороны.

Аникеев действительно был «вполне ничего» — холеный, чуть располневший мужчина едва за пятьдесят, чем-то похожий на покойного Сергея Бондарчука. И голос у него такой приятный — низкий, бархатный, обволакивающий… Да многие Викины однокурсницы с ним бы просто так в постель отправились, не требуя дополнительного обеспечения. Вике это, правда, удовольствия не доставит, но если нет другого выхода…

— Разумеется, — взяв себя в руки, довольно спокойно сказала Вика. — Разумеется, согласна.

— Вот и чудненько! — Аникеев долил вина себе и ей. — А теперь давайте за это выпьем!

Вика выпила — на этот раз до дна, отставила бокал и напрямик спросила:

— Ваши условия?

Грубо, конечно, однако этим вопросом Вика рассчитывала смутить собеседника и выговорить себе наиболее выгодные условия капитуляции. Но Аникеев ничуть не смутился.

— Помилуйте, Виктория Петровна! — удивился и даже чуть ли не обиделся он. — Какие условия! Неужели я не могу просто так, бескорыстно помочь красивой и талантливой девушке?

На это Вика ничего не сказала, лишь улыбнулась. Бескорыстно, как бы не так!

И точно. После минутной паузы Аникеев озабоченно сдвинул брови:

— Впрочем, у меня к вам есть одна маленькая просьба. Совсем крохотная, и вам будет не в тягость.

Такое начало не подходит для признания в любви или фривольного предложения. Что же он задумал? Вика насторожилась. Ну вот, сейчас она узнает цену своей будущей блестящей карьеры.