— Послушай, тебе не идет маска ментора! Что ты можешь знать такого, чего не знаю я? Если не считать знаний профессиональных.

— Я хожу на занятия к Учителю, который понимает суть вещей и имеет взаимосвязь с космосом.

— Олеся, — вздохнула Даша, — я позвала тебя не для того, чтобы спорить о сути и не сути и обо всех твоих эзотерических заморочках. Ты можешь разговаривать на понятном, простом языке?

— Могу. Когда я ехала на встречу с тобой, видела рекламный щит. Вот такой огромный огурец, и под ним написано «русский размер». Как ты думаешь, что бы это значило? Что глаза опустила? Такой простой разговор тебе не интересен, правда же?.. Впрочем, я и сама еще далека до совершенства. Вот сейчас взялась тебя критиковать, хотя знаю: всякий недобрый жест, неприятный разговор, насмешка — все вернется к тебе в удвоенном объеме...

Даша затосковала. Оказалось, подруга за это время, пока она устраивала свою семью, рожала дочь, любила мужа, успела уйти так далеко в сторону, что между ними возникло непонимание. А значит, вряд ли она сможет рассказать этой новой далекой Олесе о том, что ее мучает.

— Значит, теперь у тебя есть деньги? — спросила она, чтобы не молчать.

— Есть. Как-то вдруг образовались и теперь уже никуда не уходят. Как будто все те, которые я прежде разбрасывала куда ни попадя, вдруг ко мне вернулись.

— А посещение этого кафе — не разбрасывание денег?

— Нет, конечно. Кафе — это место, где мы можем поговорить, что-то вкусненькое съесть, то есть доставить себе удовольствие. Жалеть деньги для друзей тоже неправильно. Деньги не перестанут водиться, а друзья исчезнут.

Даша осторожно огляделась вокруг: не посмеивается ли кто-нибудь рядом, услышав речи Олеси. Ее муж Витя наверняка бы уже переглянулся с Дашей и многозначительно постучал себя по лбу.

Олеся достала маленькую брошюрку гороскопов и сосредоточенно полистала ее:

— Так, что у меня сегодня? «С утра вас одолевает неясная тревога...» Понятно, я, как только ты мне позвонила, сразу поняла: с тобой происходит что-то неладное. И потому стала смотреть, что это может быть.

— Куда ты стала смотреть? — не поняла Даша.

— В чашку, конечно! Я имею в виду кофе. Если ты не забыла, я неплохо гадаю на кофе. Знаешь, иной раз мне лень самой себе его варить, чтобы взглянуть, что меня ждет, — кто предупрежден, тот вооружен, — но ради подруги я постаралась. Дашутка, у тебя, откровенно говоря, неважная чашка вылилась... Погоди, не перебивай меня, а то ты знаешь, какая я рассеянная. Еще забуду. Так вот, на твоего мужа сделан приворот!

— Леська, что за чушь ты несешь?

— Ты вообще мне верить перестала? Разве ты не говорила, что порой я просто гениально угадываю.

— И ты даже знаешь, кто это сделал?

Спросила с подначкой. Уверена была, что Олеся смутится, начнет наводить тумана. Ну не верила Даша ни в какие привороты! Во всякие гаданья и порчи. В ведьм и колдунов. В черную и белую магию. В чертей и сатану...

— Фамилию я тебе не назову. Для этого знаешь какой сильной гадалкой надо быть! Я же так, еще в ученицах хожу. Но буква вылилась. Такая большая «С».

— Как салон, — нечаянно хмыкнула Даша.

— Поменьше, — ничуть не смутилась Олеся. — Но буква верная — стопудово, могу спорить на что угодно. И кое-что из внешности я смогла увидеть. Значит, девица молодая, лет на семь тебя моложе. Волосы светлые, коротко стриженные. Высокая. Близорукая, но очки не носит. Ходила к колдунье. Заплатила много. Я даже мешок такой солидный увидела. Саму ведьму разглядеть не смогла. Просто большое черное пятно, которое наползло на голову твоего мужа. Он теперь вроде зомби. Ничего ему не надо, кроме этой мымры на букву «С». Ох, чувствуется, и сильная эта ведьма... Я против нее — так, тростинка против урагана.

— Ведьма или колдунья?

— Один леший, с нечистой силой знается. По правде сказать, я не знаю разницы. Потому и называю этих баб то так, то сяк... Постой, Даш, я тебе совсем задурила голову! О чем ты со мной хотела поговорить?

— А вот как раз об этом самом, — мрачно проговорила Даша.

— Ты что, хочешь сказать, будто Виктор... завел себе кого-то? — изумилась Олеся.

Даша сглотнула комок в горле, мешающий ей говорить, и кивнула.

— Предложил мне найти себе порядочного человека, чтобы в случае, если с ним что-нибудь случится, тот мог позаботиться о нас с Ладой.

— Дашка, — с облегчением заговорила Олеся, — ты его не поняла. Просто у него трудности на работе. А может, еще с кем поцапался, теперь боится, что тот устроит ему какую-нибудь пакость... И еще я, дура, стала тебе про чашку рассказывать. Представляю, что у тебя было за состояние, а тут еще Олеся подсуетилась!

— Хочешь сказать, что ты не веришь в собственные предсказания? — поддела ее Даша.

Олеся, забыв о своих словах, даже возмутилась:

— Когда это я ошибалась, напомни. Месяца три назад говорила тебе про дальнюю дорогу? А ты меня уверяла, что вы никуда не собираетесь. И что же? Ездили с Виктором в Новосибирск.

— У сестры умер муж, кто мог об этом знать?

— Вот я и говорю, никто, кроме меня!

— А сейчас ты утверждаешь, что моего мужа приворожили.

Олеся запнулась, но потом быстро проговорила:

— Даш, ну, возможно, я что-то не так истолковала. Не бери ты это в голову.

— Не буду брать, — усмехнулась Даша, — ни в голову, ни куда-то еще...

Олеся с недоумением уставилась на нее: уж что ее подруга себе никогда не позволяла — это таких вот пошлых намеков. С ней происходило что-то странное, тихой, скромной Даше несвойственное. Такие коренные изменения в близких людях всегда пугают. И потому она надолго замолчала, переваривая.

А потом сказала, но совсем не то, что собиралась. Предложила:

— Давай я тебя со своими друзьями познакомлю?

— С какими именно? — спросила Даша, хотя совсем недавно она и слышать не хотела ни о каких знакомствах.

— С теми, кто живет и мыслит нестандартно. С эзотериками.

— Тогда чем я могла бы их заинтересовать, такая вся из себя стандартная?

— Ты тоже нестандартная, только пока не знаешь об этом.

— А надо ли узнавать? Вернее, впадать в крайности. Я вполне могу представить, как живут твои друзья. Они стараются любым событиям, которые с ними происходят, найти некое мистическое объяснение. Хотя на самом деле это всего лишь наша обыденная жизнь со своими заморочками. Если со мной прежде не случалось того, что случается с женщинами сплошь и рядом, это означает, что мне всего лишь везло. До поры до времени. Теперь пришла пора расплачиваться за годы спокойствия и благоденствия. А твои друзья скажут, что это космос через моего мужа предупреждает меня, что пора с ним расставаться, что он мешает мне идти дальше, верным путем, что наш брак исчерпал себя...

— Откуда ты это взяла? — спросила изумленная Олеся

— Прочла. Я тоже могу читать, как и все твои друзья, опусы Лазарева, или Луизы Хей, или еще кого-нибудь.

— Зачем же ты читаешь, если им не веришь?

— На всякий случай, — несколько рассеянно пробормотала Даша.

— Между прочим, космос разговаривает с нами независимо от того, верим мы в его влияние или нет, — фыркнула Олеся.

— А скорее всего кое у кого из интеллигенции крыша стала съезжать на другой бок. Некоторые люди стесняются говорить, что верят в Бога, говорят — космос. А в принципе какая разница? В обоих случаях мы признаем наличие силы, которая нами управляет.

— По крайней мере это честнее, чем взваливать вину за свою неудавшуюся жизнь на кого угодно, кроме себя.

— Стоп, подружка! Ты сама себе противоречишь. То космос через нас говорит, то мы сами виноваты. Ты бы уж остановилась на каком-нибудь одном варианте.

— А я и не изменяла своим убеждениям. Космос говорил с нами, говорит и будет говорить, а мы из упрямства не желаем его слушать.

— Иными словами, в том, что от меня уходит муж, виновата я сама. Не услышала предупреждения свыше.

А как разобраться, это было оно или просто мое личное заблуждение?

— Начни с того, что познай себя: чего ты хочешь, к чему стремишься?

— Ерунда это все, — с досадой проговорила Даша. — Тянет каким-то древним язычеством. Тогда все можно было объяснить просто: так захотел Сварог. Или Даждьбог. Или какие там еще боги были.

— Хорошо, — согласно кивнула Олеся. — Тогда как ты объяснишь, что любящий муж, тот, кто носил тебя на руках и, казалось, боготворил, вдруг стал чужим, равнодушным человеком?

— Разлюбил, — хрипло заключила Даша и опять нервно сглотнула. Было ощущение, что у нее сегодня постоянно сводит судорогой горло.

— Ни с того ни с сего?

— А ты думаешь, для этого нужна какая-то весомая причина? Хорошо, а многолетняя привычка в качестве таковой тебя устроит? Ему все приелось. Жизнь без бурь, скандалов и вообще всевозможных потрясений. Вполне можно прикрепить ярлык: бытовая трясина или что-нибудь подобное. А тут вдруг опять кровь бурлит, сердце бьется. Если хочешь знать, я его понимаю.

— Понимаешь? — испуганно уставилась на нее Олеся.

— Я сказала, понимаю, но не прощаю.

— Не нравится мне твое настроение, — медленно проговорила подруга. — Ну да ученого учить — только портить... А то, может, сходишь к моему Учителю? Он тебе все объяснит, что да как.

— И посоветует какой-нибудь рецепт против приворота? Что же тогда молчит твой космос? Почему позволяет разрушать прежде хорошую любящую семью, а хочет вместо нее создать другую, основанную на колдовстве или на чем там еще?

Она почувствовала, как слезы подступают к глазам. Олеся схватила ее руку и сжала в своей руке.

— Не реви, слышишь, Дашка, не реви, вот увидишь, я что-нибудь придумаю.

Но Даша была уверена, что сделать уже ничего нельзя. Ни Учителю, ни космосу, ни Олесе, — зачем только Даша стала ей про все это рассказывать? Может, надо было фотографию Виктора носить в бумажнике, каждый раз ее поглаживать и говорить: «Не уходи, побудь со мною...»?