— Могу понять, что тебе это было скучно. Но ведь танцевать тебе нравится?

— Ну, да, должна признать, что там бывало интересно — иногда. Но хотелось бы, чтобы все начиналось и заканчивалось пораньше. Эти балы еще хуже, чем завтраки, которые вовсе не завтраки и происходят в разгар дня, как тот, на который так хотела затащить меня с собой Люси.


— Завтрак в середине дня? — Самми впервые слышала о таком.

— Да, Люси сказала, что так принято. И сомневаюсь, чтобы в Лондоне можно было найти кого-нибудь, по крайней мере, среди тех, кто принадлежит к свету, пожелавшего появиться на балу ранее десяти часов. Похоже, что люди здесь проводят подобным образом ночи, а днем спят.

Самми невольно рассмеялась вместе с Мирандой и ушла, оставив ее заниматься работой, которую Миранда предпочитала столь ничтожным занятиям. В конце концов, девочка всегда знала, чего хочет. Даже будучи совсем еще ребенком, она хотела только рассказывать свои истории, а потом, когда подросла, и записывать их. Если уж Люси не удалось заинтересовать Миранду тем, что происходит в свете, то ей бесполезно и пытаться.

Какое счастье, что, прожив всю жизнь в деревне, она привыкла рано вставать, думала Миранда. Даже после того, как она сопровождала Люси и леди Смолвуд на какой-нибудь прием или бал, вынуждавший ее лечь на несколько часов позже обычного, она, как оказалось, все же могла проснуться достаточно рано, чтобы провести хоть час за своей работой прежде, чем приходилось спускаться к завтраку. Но ей так мало удавалось сделать за это время, думала она, а случалось, что за целый день это были единственные свободные часы, которые она могла провести за работой.

Закончив пятую главу своей новой книги, она решила, что пора заглянуть к Герберту Уоррингтону и отдать ему то, что она написала. Пришлось сознаться себе, что ей не терпится увидеть это напечатанным в газете. Это было бы немного иначе, чем когда видишь законченные книги, как происходило у нее раньше. Подыскивая правдоподобное объяснение своей отлучке из дома, она сочинила историю о том, что ей необходимо посетить некоего делового человека, представлявшего интересы дальнего родственника ее матери.

— Он… я считаю его дядей, хотя фактически он двоюродный дед моей матери… он оставил мне немного денег, так как я последняя в его роду, — сочиняла она, — но, хотя сумма и небольшая, он пожелал, чтобы она вручалась мне по частям, дабы я все сразу не растратила. — Рассмеявшись, чтобы показать, насколько далекими от истины она считает подобные предрассудки, она добавила:

— Вы понимаете, он был очень стар и, как мне думается, полагал, что дама не сумеет справиться даже со столь незначительной суммой.

Она считала, что этой истории будет вполне достаточно, чтобы ее уход не вызвал возражений, но, когда она собралась уезжать, то даже растерялась, услышав, как Джайлс заявил:

— Тогда, кузина, я провожу вас. Леди не следует разъезжать по Лондону без сопровождения мужчины.

Его сестры в изумлении уставились на него, пораженные невиданным проявлением джентльменства со стороны их обычно невнимательного брата, а Миранда сказала:

— Это… очень любезно с твоей стороны, Джайлс, но мне не хотелось бы отнимать у тебя столько времени.

— Да ну, что там. Неважно, сколько мы проездим, все равно мне больше нечего делать, — небрежно сказал он.

— Это неправда, молодой человек, и вам это известно, — твердо сказала ему Самми. — У вас деловое свидание с несколькими неправильными латинскими глаголами. Несомненно, они и явились причиной, по которой вам захотелось сопровождать вашу кузину.

Самми знала, куда собирается поехать Миранда и что та не хочет, чтобы у кого-нибудь из детей появилось хоть малейшее подозрение о действительной цели ее поездки. Кроме того, она предложила свои услуги и относилась к своей работе так же серьезно, как Миранда к своему писательскому труду.

— А если вас так тяготит избыток свободного времени, то можете потратить некоторое его количество на уборку ваших вещей в надлежащее место. Вот этих, например.

Она извлекла пару коньков из-за кресла, куда владелец зашвырнул их в последний морозный день минувшей зимы и где их и оставили лежать вечно перегруженные работой горничные, полагая, что он же их и достанет, когда они ему понадобятся.

— Сомневаюсь, чтобы у вас возникла нужда в них до следующей зимы, так что предлагаю вам унести их в вашу комнату сию же минуту, потому что, следует признать, они не слишком украшают это помещение. И не оставляйте их там посреди комнаты, чтобы о них спотыкались горничные.

— Но если я их спрячу, — возразил Джайлс, — я не найду их потом, когда они мне понадобятся. — Это возражение казалось ему вполне обоснованным. Но тем не менее ему стало ясно, что никакие его слова не смогут смягчить сердца этой женщины — он часто сомневался, а есть ли оно у нее вообще, — поэтому он неохотно выполнил то, что она велела. Временами, как вот сейчас, он был бы рад возвращению рассеянного Роджерса, даже если с ним вернулись бы и его вонючие сигарки. Роджерс по крайней мере никогда не утруждал его работой.

А когда вместо мальчика свое общество собралась предложить Миранде Диана, Самми не менее сурово сказала ей:

— А тебя, моя девочка, ждет целая страница задач, которые надо решать. Ты никогда не одолеешь их, если не направишь свои мысли на выполнение этого задания. Сейчас вам обоим самое время заняться уроками. Так что, если вы покончили с завтраком, мы можем начать прямо сейчас. А когда дело будет сделано, я схожу с вами в парк, чтобы вы могли как следует поразмяться.

— Благослови тебя Бог, Самми, за то, что ты об этом подумала, — сказала себе Миранда. Обещания прогулки в парк было достаточно, чтобы мысли детей отвлеклись от ее так называемого «делового свидания».

— Я бы рада съездить с тобой, Миранда, — сказала ей Люси, — но, как ты знаешь, через полчаса за мной заедет леди Смолвуд. Мы с ней отправляемся с визитом к старинным друзьям мамы и папы. Я, конечно, могу отложить визит, но я уже один раз так сделала, а ты ведь знаешь, с каким нетерпением они ждут встречи со мной. Они сейчас не очень в моде, поэтому мне пришлось совершить столько других визитов, прежде чем я смогла поехать к ним.

— Я знаю об этом, Люси, и тебе совершенно незачем беспокоиться за меня. Это всего лишь коротенькая поездка. Со мной все будет в порядке.

— А, может быть, ты отложишь свой визит до моего возвращения?

— Нет… представитель дяди Джервиса назначил это время для встречи со мной, и ему не понравится, если я не появлюсь вовремя. Он ведь тоже уже немолод, — пояснила она. — Так что приходится соглашаться с его планами. Ты ведь понимаешь.

Люси нахмурилась, пытаясь придумать, как помочь Миранде, и сказала:

— Ну, конечно же! Я могу послать записку кузену Джону. Как же я сразу-то об этом не подумала? Он сейчас не особенно занят, и, уверена, он не будет против поездки с тобой.

— Ты ничего подобного не сделаешь, — решительно заявила Миранда. — В конце концов я капитану даже не воображаемая кузина, и не сомневаюсь, что у него есть масса гораздо более приятных занятий, чем сопровождать меня по вашей просьбе, тогда как я могу прекрасно справиться сама.

Она ни в коем случае не должна допустить, чтобы капитан ее сопровождал. Она не сомневалась, что его проницательные, холодные — но такие красивые — зеленые глаза увидят всю правду за этой историей. Даже юного Джайлса нельзя было бы провести, если б он увидел, как она входит в редакцию газеты, а не в контору банкира или адвоката. Насколько же труднее заморочить голову этой неправдоподобной историей взрослому человеку, гораздо лучше разбирающемуся в делах, чем все трое ее родственников, вместе взятые.

— Я возьму наемный экипаж и буду дома еще раньше тебя, — пообещала она, — и еще до окончания уроков у детей.

Дети снова начали возражать, что должны составить ей компанию; они могут поехать оба, а потом, по возвращении, приступить к урокам. Но после того, как Самми сказала им, что, по ее мнению, Миранда вполне справится без них, они умолкли. Они уже успели узнать, что с Самми можно спорить лишь до определенного предела, и не более того.

Миранда быстро удалилась в свою спальню и переоделась в одно из новых платьев из тонкого голубого индийского муслина с подходящим по цвету жакетом и соломенной шляпкой. Зная, что и издатель, и его брат не только осведомлены о ее юном возрасте, но и рады этому, она больше не пыталась скрыть свою молодость.

Какое-то мгновение она опасалась, что даже мисс Огаста скорее предложит ей свое общество в поездке, чем позволит выйти из дома одной. Она видела, как почтенная леди нахмурилась и покачала головой при мысли, что Миранда осмелится путешествовать по Лондону без сопровождения — желательно крепкого мужчины, который проследит, чтобы она осталась цела и невредима.

Но понимание мисс Огастой того факта, что из нее самой плохой защитник, добавившееся к ее нежеланию выходить в городскую сутолоку, удержали ее от этого предложения. Порой Миранда удивлялась, как могла эта леди подумать, что от ее присутствия в доме детям будет какая-то помощь, потому что она никуда с ними не ходила. Не проявляла она видимого интереса и к тому, что они делали.

Не будет ли циничным думать, спросила себя Миранда, что эта леди, возможно, воспользовалась случаем обеспечить себе спокойную старость? Но было очевидно, что она привязана к детям, просто ей бывало не по себе, когда приходилось выходить из дома.

Теперь, когда Самми полностью взяла младших детей под свою опеку, Огаста большей частью проводила время в легком кресле в углу гостиной, под пристальным взором кариатид с обеих сторон камина. Она вязала целые мили кружев со сложным узором, не имевших, насколько можно было судить, конкретного назначения. «Океан», как говорили дети, этих кружев упаковывался и убирался, очевидно, с тем чтобы его никогда не доставали снова.