Не видя ничего вокруг, она шла через танцевальный зал, и тут Милош догнал ее. Кат, остановись!

Но она продолжала идти вперед. Слезы застилали глаза, и Катарина не могла сдержать их, хотя в тот вечер ей так хотелось быть счастливой. Гости улыбались ей и выкрикивали новогодние пожелания.

Милош схватил ее за руку и повернул лицом к себе. По щекам Кат текли слезы.

– Как же ты мог? – воскликнула она. – Я думала, ты хочешь остаться со мной навсегда… Думала, что сегодня вечером…

И Катарина умолкла. Какой смысл признаваться в том, как она глупа.

Танцующие стали посматривать на них. Милош поднял руку, чтобы смахнуть ее слезы, и тут Кат вырвалась и убежала.

Он снова поймал ее за дверями танцевального зала и увлек в нишу в фойе, скрытую за парой мраморных колонн.

– Что ты вообразила себе? – произнес он голосом, дрожащим от напряжения, схватил ее за руки и прижал к стене. – Что я тоже актер? Что на самом деле я вовсе не так напуган, как говорю, что я всего лишь декламирую монолог? Кат… любовь моя, я знаю, что ты не хочешь верить в это – и никто не хочет – но приближаются черные дни. Когда они придут – через месяц, через год? Кто знает! Это зависит от прихоти сумасшедшего. Но я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Вот почему ты должна воспользоваться подвернувшейся возможностью…

– Нет, ты не прав, – прервала его Кат. – Думать, что мы обречены, ждать этого, планировать конец – значит заведомо проиграть!

– Никогда! Я буду продолжать бороться и надеяться. Но ведь другие уже уезжают, в основном в Америку. Там ты будешь в безопасности.

Внезапно ее руки взлетели вверх, и она обняла его голову, заставив замолчать.

– Ты любишь меня, Милош? – пылко спросила она.

– Люблю тебя? Разве могу я назвать то, что чувствую, просто любовью? Почему больше всего на свете я боюсь, что тебе придется страдать?

– Нет страдания тяжелее, чем разлука с тобой.

– Верь в будущее, дорогой! Верь в жизнь, в любовь, верь в пас! Женись на мне, мой дорогой!

Он отстранился от Катарины и снова посмотрел на нее.

– Женись на мне! – повторила она настойчиво.

Кат понимала, что ждет сейчас последнего доказательства его любви. Он не может давать клятвы в вечной преданности только потому, что на горизонте полыхает смертельная буря. И все же, если силой своих чувств ей удастся заставить Милоша сделать этот шаг, она одержит первую решающую победу над тем самым врагом, которого он боялся.

На мгновение он поднял глаза к потолку, потом снова взглянул на Кат, нежно улыбнулся, приподнял ее и закружил, осыпая поцелуями.

– Проклятие! – воскликнул он, опуская ее на пол. – Я поступил ужасно, не правда ли? Позволил тебе сделать мне предложение!

Катарина рассмеялась.

– Я никому не скажу об этом. До тех пор, пока ты согласен…

– Да, да, хорошо, я согласен, любовь моя! Затем почти шепотом проговорил:

– Да поможет мне Бог, я согласен!

Но это было произнесено так тихо, что Кат не поняла точно, что он сказал. И прежде чем она успела спросить его об этом, он потянул ее за собой обратно в танцевальный зал, с воодушевлением крича:

– Прошу внимания! Я должен сделать особое новогоднее объявление!

ГЛАВА 6

Кат хотела ускорить свадьбу и отметить ее скромно. Но для Кирменов женитьба их старшего сына – событие величайшей важности, которое следовало отпраздновать по-королевски. Бракосочетание назначили на конец июня, когда «Фонтаны» со всеми своими садами будут в полном великолепии.

Кат по-прежнему не знала, как относится к ней мать Милоша. Однако, каковы бы ни были ее чувства, Ирина полностью взяла на себя все заботы. По ее настоянию, платье для невесты заказали у Шанель. Так как Кат не стала бы отменять спектаклей ради поездок к кутюрье, то целая команда портных несколько раз приезжала из Парижа. Фабрики Кирменов получили заказ на изготовление особых тканей для пошива платьев к торжественному приему. Ирина приказала садовникам вырастить в оранжереях побольше цветов для свадебных букетов и праздничных гирлянд. Кат без всяких возражений уступила привилегию принимать решения. Сама же она не одобряла подобной светской пышности и роскоши, которая была неотъемлемой частью жизни ее будущей свекрови.

Месяцы перед свадьбой должны были стать временем счастливого ожидания. Однако в Европе становилось все тревожнее. В марте Германия аннексировала Австрию. Это был так называемый «аншлюс» – «присоединение». Колонны немецкой армии проехали по улицам Вены, где толпы австрийцев приветствовали их как «освободителей».

После такой бескровной победы многие жители Судетской области стали присоединяться к фашистским группировкам. Германское вторжение казалось настолько вероятным, что президент республики Эдвард Бенеш отдал в мае Приказ о частичной мобилизации. Каждый вечер, играя в театре, Кат вглядывалась в зрительный зал и видела все больше пустых мест. Люди опасались оказаться на улице в случае налета вражеской авиации. Многие бежали в другие страны.

Мягким майским вечером Кат возвращалась домой вместе с Милошем. До свадьбы оставалось три недели. Несмотря на все усилия, отчаяние постепенно начинало овладевать ею. Еще совсем недавно они заходили в кафе или шли потанцевать в ночной клуб. Но теперь ночная веселая жизнь умерла, огни погасли, улицы опустели. На них можно было встретить только военные патрули и машины с зенитными орудиями.

– Ты был прав. Все это время ты знал, что мы придем к этому…

Милош бросил на Кат обеспокоенный взгляд.

– Пока мы еще ни к чему не пришли, – ответил он, желая приободрить ее. – Кроме того, наблюдаются и положительные перемены, которых я не предвидел. Европа начинает просыпаться и осознавать опасность. Франция и Англия собираются послать дипломатические миссии в Берлин. Они хотят заявить Гитлеру, что не позволят безнаказанно пересечь наши границы.

– Но это ничего не изменит, если Гитлера не припугнут прежде, чем он вторгнется…

Милош остановился.

– Его предостерегут, Кат. Будем надеяться на лучшее. Разве это не единственное, о чем ты просила меня – поддерживать пламя надежды? Ты была права, а я – не прав. Нам необходим такой подход.

Катарина взяла его под руку, и они пошли дальше. Она была так удручена в последние дни, что ей даже пришла в голову мысль отменить свадьбу. Но теперь Кат радовалась, что не стала обсуждать с Милошем свои сомнения.

Когда они открыли дверь квартиры, зазвонил телефон. Милоша довольно часто беспокоили поздно вечером соратники но борьбе. Кат настороженно следила, как он поднимал трубку, и по изменившемуся выражению его лица и серьезным ответам мгновенно поняла, что ему сообщили ужасную новость.

– Насколько серьезно?.. Они знают, кто это сделал?..

Разговор закончился.

– Звонил отец, – мрачно произнес Милош. – Нацистские головорезы избили Фредди Морганштерна у его дома, когда он возвращался с работы. Они давно косились на него, так как Фредди не жаловал этих бандитов. Пришлось отправить его в больницу, но сегодня он ночевал уже у себя.

Кат принялась взволнованно расхаживать по комнате. Видимо, надо принять решение.

– Милош, нам лучше отменить…

Для него не было необходимости слышать остальное.

– Нет! – воскликнул он. – Теперь ничего не изменится! Ничего!

– Я хочу выйти за тебя замуж, – сказала она. – Но нам не следует устраивать шумную свадьбу с таким количеством гостей, с такой…

– Нет! – еще громче закричал Милош. – Наоборот, все должно быть еще роскошнее: больше цветов, больше музыки, больше смеха, шампанского и танцев!

Он пересек комнату и схватил Катарину за руки.

– Дорогая моя, теперь это событие больше, чем свадьба. Это – заявление о том, что нас не удастся запугать и победить. Ведь ты сама говорила, что именно так и должно быть! Услышав звуки нашей музыки, любой человек сможет набраться мужества.

Милош прижал ее к себе, и его голос стал мягче:

– Разве ты не понимаешь? Мы не должны позволять запугивать нас, мы должны жить так, как хотим!

Кат с улыбкой сдалась.

– Больше цветов, больше шампанского, больше музыки… и больше любви!

Ее пальцы потянулись к пуговицам его рубашки.

– С последнего мы можем начать прямо сейчас!

Лишь на одно мгновение кошмар уступил место прекрасной мечте. Восемьсот гостей сидели под лучами июньского солнца в специально возведенном по этому случаю амфитеатре на огромной лужайке позади «Фонтанов» и наблюдали, как Кат шествовала по проходу между рядами в своем кружевном платье с длинным шлейфом. Музыканты из Чешского Национального оркестра сыграли свадебный марш, а епископ из Праги провел обряд венчания.

Не все друзья Кирменов из других стран откликнулись на приглашение. Боязнь того, что церемония может быть сорвана вторжением или бомбардировкой, удержала трусливых от приезда. Однако те, более чем достаточное количество приглашенных кто приехали, навсегда запомнили это грандиозное торжество в одном из самых прекрасных домов Европы. Французские бароны, польские графини и английские герцоги присоединились к промышленным магнатам и министрам чешского правительства, чтобы почтить своим присутствием лучшую свадьбу года. Даже сам Эдвард Бенеш принял приглашение, но в последний момент прислал извинения: он улетал в Лондон, чтобы заручиться поддержкой британского премьер-министра Невила Чемберлена и сорвать агрессивные планы Адольфа Гитлера.

Из сотни приглашений, которые Кат разослала лично, ни одно не было отклонено из страха перед войной. С другой стороны, робость перед представителями высшего света – боязнь не то сказать, не то надеть, не той вилкой воспользоваться, – удержала многих друзей и родственников Кат из Длемо. Тетя Люба предостерегала односельчан, что калорийная пища, которую подают на подобных празднествах, может до такой степени перенапрячь пищеварение простых деревенских людей, что это вызовет мгновенную и мучительную смерть. Тем не менее многие члены семьи Кат приехали. Сестра Амброзина из школы при женском монастыре и две ее любимые подруги тоже решились на этот шаг. Петрак и Вильма заявились вместе, а с ними – Йири со своей новой подружкой, актеры театра, вся бригада рабочих сцены, которых Кат очень любила.