Екатерина Останина - Любовные истории

К этому времени друзья практически перестали навещать несчастного калеку, потому что при их визите он непременно просил денег. У Скаррона практически не осталось одежды, а денег не хватало ни на еду, ни на дрова. Однако было и гораздо более худшее обстоятельство, нежели безденежье: Франсуаза начала вести самостоятельную, независимую от него жизнь.

Теперь она уходила на весь день, облаченная в свое единственное нарядное платье – шелковое, цветастое, в котором выглядела нестерпимо юной и прекрасной. Франсуаза направлялась в какой-нибудь светский салон или в Лувр (она была принята при дворе), а Скаррон провожал ее тоскливым взглядом из окна. На целый день он оставался один в насквозь промерзшей комнате. У него не было друзей; на его зов не приходили даже слуги: он давно уже не мог им платить, а те оставались в доме исключительно в надежде хоть когда-нибудь получить свой гонорар. Естественно, при таких условиях от прислуги нельзя было требовать служебного рвения.

Когда жена возвращалась домой под вечер, Поль много шутил, был весел и каламбурил. А Франсуаза аккуратно снимала свое нарядное платье и надевала простенькое серое платьице. Она садилась рядом с мужем и тихонько рассказывала, как провела этот день. Поль старался не подавать вида, насколько мучительно ему слышать о той, другой жизни. Он пытался найти подоплеку и тайный смысл в каждой оброненной ею фразе. С кем она виделась? Какие комплименты слушала? А вдруг есть нечто, что она от него скрывает? Вдруг ей кто-то понравился? Но в рассказах Франсуазы никогда не было тайного смысла. Она всегда была выше каких бы то ни было подозрений, и колкости несчастного Поля рассыпались в прах при встрече с этой непоколебимой и холодной красотой.

В глубине души Скаррон понимал, что его ревность необоснованна. Перед смертью он говорил: «Единственное, о чем мне приходится горько сожалеть, так это о том, что я не в силах оставить моей жене наследство, в то время как она, как никто другой, этого заслуживает. Только она радует меня постоянно».

В конце жизни Скаррон получил приличный пенсион от суперинтенданта финансов Фуке. Поль был безумно обрадован, но получаемые деньги, как и раньше, тратил направо и налево. Он все раздавал. Так уж он был устроен, и ничто на свете не могло его изменить.

Последние месяцы жизни поэта были мучительными. Самое страшное – его пальцы больше не могли держать перо. Он больше не писал, и это означало для него смерть. Он знал, что скоро умрет, и единственное, что заботило его в это время, как он оставит свою любимую совсем без денег. Эта мысль была гораздо мучительнее, чем болезнь: Поль понимал, что взял Франсуазу бедной, а оставляет нищей.

А Франсуаза решила заставить мужа умереть «по-хорошему», что в ее понятии значило примириться с Богом и отречься от былого скепсиса. Старые друзья поэта были в ужасе. Они умоляли Франсуазу оставить умирающего в покое, не лишать его хотя бы своих убеждений; к тому же они хотели уверить беднягу Скаррона в скорейшем выздоровлении. Но Франсуаза была непреклонна, а Поль хотел только того, что хочет она. Ради нее он готов был отказаться даже от собственных взглядов.

Итак, Поль согласился принять священника и исповедаться. Он сделал то, что вызывало в нем презрение и насмешку. Он отказался от себя ради любви к Франсуазе. Раз уж невозможно было стать богатым и здоровым, то можно было отказаться от самого себя, от всей своей жизни… И он сделал это.

Поль Скаррон умер 7 октября 1660 года. И не успело еще остыть его иссушенное болезнью крохотное тельце, как Франсуаза затеяла тяжбу, надеясь получить хоть что-нибудь. История сохранила ее письмо, поразительное по цинизму и холодности: «В случае благополучного завершения тяжбы я получу четыре или пять тысяч франков, свободных от долгов. Это все состояние моего бедного мужа, у которого в голове были одни химеры и который разбазаривал все, что имел, в поисках философского камня или еще какой-нибудь подобной ерунды. Я не рождена для того, чтобы быть счастливой, но мы, люди верующие, считаем такие испытания знаком Господним и с радостью кладем все, чем владеем, к подножию Креста».

Гроб Скаррона, маленький, как у ребенка, вынесли из дома, где он столько смеялся, любил, где он был столь щедр к многочисленным друзьям, под покровом ночи. Франсуаза шла за гробом в абсолютном одиночестве и наслаждалась своей победой: известного всем нечестивца хоронили по католическому обряду. Служба прошла скромно, но Франсуаза даже не подумала ее оплатить. На месте захоронения Скаррона она не поставила даже камня с его именем, поэтому остается только гадать, под церковными плитами он захоронен или в общей могиле. Этого никто никогда не узнает.

Франсиско Гойя и Каэтана Альба, наверное, являются самой известной испанской любовной парой. Их отношения развивались с истинно южным горячим темпераментом. Им довелось пережить и бурную страсть, и ссоры, и расставания, и примирения. Один раз встретившись, они уже не могли жить друг без друга. Их отношения закончились только со смертью Каэтаны.

Не было более не подходящих друг другу людей. Гойя был знаменитым испанским художником, придворным живописцем короля, но к этой должности вел трудный путь. Он родился в горном селении Фуэндетодос в Арагоне, в семье позолотчика. Ему пришлось долго учиться и много работать, чтобы завоевать всеобщее признание. Ради этого он пошел на все, даже женился на сестре своего учителя Франсиско Байеу в надежде, что влиятельный тесть поможет ему с первыми заказами.

Наконец при помощи Байеу Гойе удалось получить первый крупный заказ от Королевской мануфактуры Санта-Барбара на картоны для шпалер с изображением сцен из испанской жизни. Работа над картонами укрепила его материальное положение и сделала его известным не только в Санта-Барбаре, но и в Мадриде. Его пригласили во дворец, и художник уже мечтал о том, как получит заказ. Однако король Карл III только восхищался его работами и допустил художника к своей руке, что Гойя воспринял как величайшую милость. Однако по окончании аудиенции король заявил, что этот новый мастер, бесспорно, очень талантлив, но, возможно, его мастерство не распространяется дальше картонов, на которых он изобразил веселенькие уличные сценки. Так не следует отвлекать его от этого занятия, пусть продолжает работать над заказом. И все же Гойя написал портрет короля, после чего вскоре покинул Мадрид.

Через некоторое время, будучи очень честолюбивым, Гойя вернулся в испанскую столицу, веря, что с помощью своего таланта сможет пробиться. И не ошибся: ему действительно удалось стать одним из величайших живописцев Испании и превзойти своего учителя, Байеу. Однако успех пришел к нему довольно поздно, когда ему уже было за сорок. Именно тогда, во время одного из вечеров, проходивших в королевском дворце, он и встретил свою будущую возлюбленную – Каэтану Альба.

До встречи с нею Гойя не жил жизнью праведника: у него было много романов до женитьбы, не прекратились они и после того, как художник обвенчался с молодой и привлекательной девушкой по имени Хосефа. Ходили слухи о том, что он неоднократно брался писать портреты молодых девушек и в уплату за работу требовал поцелуй, что из-за любви к нему одна девушка в Сарагоссе, где он некоторое время жил со своей семьей, покончила с собой. Однако чаще всего Гойя отвечал на любовь женщин и, более того, влюбившись, не оставлял свою очередную музу в покое, стараясь во что бы то ни стало очаровать ее, заинтересовать если не своей внешностью и манерами, то хотя бы талантом. Следует заметить, что Гойя не был красив даже в молодости, о чем свидетельствуют оставленные им автопортреты.

Хосефа делала вид, что не подозревает об изменах мужа, однако втайне очень страдала от его невнимания. Увидев молодую и красивую испанку, Гойя словно заболевал: он влюблялся, старался увлечь ее, водил в театр, на уличные гулянья, писал ее портреты. Жена же все это время была вынуждена оставаться дома и нянчить детей. Она очень боялась, что муж оставит ее с малютками на руках, и поэтому старалась всегда быть нежной, ласковой и внимательной, тем более что она очень любила его. Однако бывали периоды, когда Франсиско ее не замечал. Хосефе пришлось мириться и с замужней аристократкой Еухенией, которую Гойя встретил в Мадриде на одном из балов, и с молоденькой и смазливой вдовушкой Пеппой Тудо, и с герцогиней Альба, и со многими другими.

Единственное, что роднило Каэтану с Франсиско, это то, что она тоже не могла жить без любви. Однако в остальном они были полной противоположностью, как день и ночь, огонь и лед, как черное и белое.

Каэтана Мария дель Пилар родилась в аристократической семье, с рождения получив право властвовать. Выйдя в 13 лет замуж за герцога Альба, она приобрела еще большую власть: в Испании у нее оставалась только одна соперница, королева Мария-Луиса. Каэтана была молода, умна и очень красива и соперничала с королевой во всем. Поединки происходили на каждом балу: женщины хвастались своими нарядами, количеством украшений, поклонниками. И не всегда сравнение было в пользу королевы.

Каэтана была хоть и моложе Марии-Луисы, но дерзости ей было не занимать, и благодаря этому она прославилась не только в Мадриде, но и во всей Испании. Однажды она появилась вызывающе просто одетой на балу, который ее муж Альба давал в своем дворце в честь короля и королевы. Простое, белое, почти домашнее платье Каэтаны и единственное украшение – простой браслет на руке – вызывали разительный контраст со сложным платьем королевы, украшенным шнурами, оборками и драгоценностями.

В другой раз, отправившись на прогулку, она познакомилась с молодым семинаристом, представилась ему служанкой герцогини Альба, очаровала его и уговорила отвести ее в кабачок. Там Каэтана заказала такое количество блюд, что неудачливый поклонник не смог расплатиться с хозяином и в качестве залога вынужден был оставить свои штаны. Влюбленный семинарист отправился во дворец Альба и очень удивился, узнав, что его вчерашней подругой была сама герцогиня.