Скаррон много рассказывал Франсуазе о собственной жизни: о юности, о втором браке отца, о ненависти мачехи, о том, как он был прежде хорош собой, а в 28 лет его поразила эта ужасная болезнь… Он долго и бесполезно лечился, и скорее всего именно эти лекарства усугубили его состояние.

Однажды Поль, сильно смущаясь, предложил девушке некоторую сумму денег, с помощью которой она смогла бы выбирать между монастырем или замужеством, но Франсуаза решительно отказалась: ей лучше других было известно, как нуждался сам Скаррон. Мадам де Нейян тем временем все больше склонялась к тому, чтобы отдать Франсуазу в монастырь. Девушка как-то в беседе со Скарроном пожаловалась, как страшно, по ее мнению, оказаться в монастыре, не имея к этому ни малейшего призвания. Поль немедленно предложил ей стать его женой, и девушка сразу приняла его предложение. Французский мемуарист Таллеман утверждает, что при этом Франсуаза сказала: «Лучше замуж, чем в монастырь», однако не думается, что все обстояло настолько цинично. Она привязалась к Скаррону по-настоящему. Он был умен и добр по отношению к ней, а она так редко встречала в жизни доброту… Получив согласие Франсуазы на брак, Скаррон заметно повеселел и оживился. Он продал свой сан каноника за три тысячи ливров, которые затем перевел на счет Вест-Индской компании, надеясь вместе с молодой женой позже совершить путешествие в Америку.

В обществе говорили, что этот брак – откровенно фиктивный. Но вряд ли он мог считаться таковым: ведь, несмотря на болезнь, Поль не утратил естественных желаний, и ему было всего 45 лет; он не мог только удовлетворить эти желания нормальным способом (из-за болезни бывший ловелас был прикован к кровати и даже повернуться без посторонней помощи не мог). Его жена была молода и, естественно, много мечтала о любви, а что получила взамен? Поль был расстроен до предела, но скрывал свои чувства за шутками и издевательствами: слезы он не мог себе позволить.