Вопреки общественным стереотипам, он не был лысым стариком или жирным амбалом. Худой мужчина с небольшой ранней проседью, лет тридцати пяти, с длинными руками и довольно выразительными глазами.

Когда Света вошла, то он поднял голову и посмотрел на нее так, как будто бы она сама себя вызвала. Увидев этот взгляд, молодая женщина начала говорить первой.

— Здравствуйте. Вы меня вызывали… Вот я… Я пришла, — она смущенно посмотрела вниз, будто признаваясь в тяжком преступлении.

— Хорошо. Садитесь вот здесь.

Света подошла и присела на небольшой, мягкий стул напротив стола начальника.

— Светлана… У вас все хорошо, Светлана?

— Да.

— Просто я вижу, что вы работаете…

— Плохо? — Она сверкнула глазами, предвкушая надвигающийся скандал.

— Нет. Скорее, малоэффективно. И как-то без интереса…

— А остальные у нас пионеры-энтузиасты?

— Зачем нам остальные… Мы говорим непосредственно о вас.

— Я это поняла, Виктор Павлович, — Света встретилась с начальником глазами, от чего немного смутилась.

— Дело даже не в работе. Дело в вас. Я же вижу, что у вас что-то происходит.

— Нет. У меня ничего не происходит, — на этих словах ей захотелось расплакаться и выскочить из кабинета, причем желательно в газовую камеру, чтобы наверняка покончить со своей болью. Но она зачем-то закрылась эмоциональным щитом, с головой провалившись в себя.

— Вы сильная девушка. Но я знаю и вижу, что все не так хорошо.

— Виктор Павлович, если вы хотите, то можете уволить меня прямо сейчас. Зачем вы говорите все это?

— Затем, что я не хочу тебя увольнять, Света. Я не для того тебя вызвал.

На этот раз они в упор смотрели друг на друга. И никто не желал убирать взгляда.

— Так скажите, зачем вы меня вызвали? — Настойчиво заявила она.

— Затем, что твой муж тебя не ценит! — Виктор Павлович встал из-за стола. — Я давно это видел… Но сейчас, это как никогда заметно.

Он вышел из-за стола и подошел к Свете. Она же зачем-то машинально встала.

— И я искренне не понимаю, почему такая красивая девушка должна так страдать!

Красивая… Она почти никогда не слышала этот комплимент от своего мужа, да и вообще от кого бы то ни было. А ведь именно это слово облагораживает женщину, заставляя её цвести снова и снова.

Такой незамысловатый знак внимания проник в самое сердце менеджера по работе с клиентами, жизнь которого катилась к черту.

Но как странно было слышать такое от начальника отдела. От того самого человека, который никогда ни с кем не дружил, мало с кем общался. И среди женского коллектива имел репутацию гея. Если не настоящего, то по крайне мере, латентного.

— Господи, зачем вы это говорите? Вы что, следите за мной? — Не на шутку волнуясь, заявила Света.

— Если я сосредоточен на своей работе, еще не значит, что не вижу женскую красоту… Твою красоту, Светлана…

После этих слов, Виктор Павлович сделал шаг вперед. Света попыталась отойти, и чуть было не упала обратно на стул. Не давая ей опомниться, начальник отдела крепко поцеловал свою подчиненную в губы.

Света жутко испугалась такого странного жеста от человека, который раньше был больше похож на каменную статую. Но даже сквозь завесу страха она не могла не почувствовать страсть. Ту самую сладкую страсть, которую по отношению к ней много лет никто не испытывал.

Правда, несмотря на это, она резко отшатнулась, перекинув стул, на котором недавно сидела. Стул упал с довольно сильным грохотом.

— Я знаю, это выглядит глупо! — Воскликнул начальник, понимая, что его подчиненная готовится сбежать и рассказать обо всем каждой встречной собаке. — И я тебя не держу! Но кабинет закрывается изнутри! Надежно закрывается изнутри… Чтобы ты знала…

Света не знала, зачем он это сказал. Она бросилась к двери, тяжело дыша от смятения. Её рука сама собой потянулась к ручке. Но вместо ручки, её пальцы зачем-то повернули золотистое колесико внутреннего замка.

Похоже, что её тело не хотело никуда убегать. И спорить с ним было бессмысленно. Света повернулась и посмотрела на своего босса взглядом разгоряченной кошки.

Полностью отключив свой разум, она сама направилась в его сторону. И её поцелуй был гораздо дольше и горячее. Виктор Павлович не ожидал такой реакции и немного опешил. Но вскоре он пришел в себя, перехватив инициативу в этой спонтанной оргии.

Вскоре, Света была посажена на стол. При этом со стола упали какие-то бумаги и небольшой сувенир в виде крылатой лошади, который умудрился наделать порядочно шума.

Но это никого не смутило. И после некоторых манипуляций у нее внизу, мужчина принялся стягивать с себя штаны.

Основное действие не заставило себя долго ждать…. И с каждым его толчком, с каждым поступательным движением, она чувствовала непомерную радость. Причем эта радость была связана не только с насыщением естественных надобностей, которого, кстати, давно не было, но и еще кое с чем.

В каждой новой фрикции, и в каждом новом проникновении в голове Светы вспыхивало слово «месть».

Теперь она станет на место своего непутевого мужа. Теперь она будет делать то, что ей хочется, получая удовольствие любыми путями. А он пусть сидит дома и мучается от глупых догадок. Теперь она станет главной. А он будет плакать в одиночестве! Теперь все будет по-другому! По-другому в ее, а не в его пользу.

* * *

Когда все закончилось, то девушка привела себя в порядок и вышла из кабинета начальника отдела, как ни в чем не бывало. Он просил её пойти с ним куда-нибудь после работы. Он обещал, что сможет с достоинством заменить её мужа.

Но ей не нужна была такая замена. Ей нужна была месть. И порцию этой мести она только что получила.

При этом обо всем случившемся никто не знал и не догадывался. Никто даже не спросил её, зачем она понадобилась начальству. Все были уверены, что этот грубый сухарь не может в жизни ничего, кроме беспросветного, тупого занудства.

И лишь Света сегодня убедилась в обратном. Надо сказать, что она была довольно сильно ошеломлена таким убеждением. И оставшееся рабочее время прошло для нее весьма быстро, как в мистической дымке тумана.

Домой она добирались в более хорошем настроении, чем шла сюда. Она чувствовала себя на месте своего мужа. Ведь она сделала то, что этот проклятый кобель делает чуть ли не каждый день. И теперь они, хоть и весьма частично, но квиты.

Казалось, что даже погода салютовала по этому поводу. Облака рассеялись, и над предосенним городом играло вечернее солнце.

Кроме того, она успела поймать вполне себе не переполненную маршрутку. А что еще нужно простому человеку после долгого рабочего дня, полного глупых дел?

Света надеялась на то, что Макса не будет дома. Он как всегда придет поздно и не захочет с ней разговаривать.

Но она больше не будет встречать его в старом халате, как бабка у церкви. Она просто скинет с себя всю одежду и сядет на кресло в зале абсолютно голой.

А когда он зайдёт туда, то она просто раздвинет свои ноги. Свои длинные и, между прочим, не плохие ноги.

Потом она скажет, что-то вроде: «Эй, ты, доморощенный мачо! Я тоже кое на что способна! Я тоже женщина, а не тупая курица, которой ты меня считаешь! И сегодня я была с тем, кто в сто раз лучше тебя! И буду с ним еще столько раз, сколько этого мне самой захочется».

Света широко улыбалась, планируя свою протестную акцию. За окном маршрутки проносились кварталы, начинающие желтеть деревья, магазины и скверы. Дом был уже близко. Уже совсем близко.

С чувством несказанного триумфа, как солдат в неприятельскою крепость, она поднялась в квартиру Максима.

Напевая что-то себе под нос, Света сбросила с себя каблуки, так измучившие за весь день ее ноги, и длинный, легкий плащ.

Ее взгляд упал на вешалку с одеждой. Все куртки были на месте. А значит, Макс определённо находится дома…. И провокационный план придется отложить на потом.

Но это нисколько не смутило Свету. Немного подумав, она начала свое «стратегическое наступление» уже с порога.

— А я смотрю, ты сегодня никуда не пошел… Что такое, не дает тебе больше «твоя работа»? А?

В ответ повисла полная тишина.

— Молчишь? Значит, так и есть…. Ты не переживай. Может я тебе, кого подыщу. У нас на работе девок молодых много…. Сразу после школы, как ты любишь.

Максим снова ничего не ответил, хотя явно находился в квартире. Света почувствовала что-то неладное, хотя и не хотела себе в этом признаваться.

Она медленно подошла к двери в их комнату. Дверь была закрыта. Может он просто не слышит из-за двери ничего? Нет. Здесь такая акустика, что даже сквозь стены слышно все «от» и «до», не говоря уже про какие-то двери.

Надо открывать. Он положила руку на ручку двери и потянула ее вниз. Дверь открылась практически беззвучно.

За ней предстала поистине странная и пугающая картина.

Вся комната, вместе с большой кроватью и компьютерным столом была завалена листами А4. Некоторые из них были исписанные, а некоторые почти чистые. Многие были смяты или порваны. А многие валялись просто так.

За столом сидел Максим и легонько покачивался в кресле. Взгляд его был направлен в окно. Безумный взгляд человека, который отнял полсотни жизней, но никак не взгляд программиста.

— Макс? С тобой что-то не так? Что ты здесь натворил? — Голос Светы упал. От ее недавнего торжества не осталось и следа.

Парень повернул голову в ее сторону и расплылся в странной улыбке.

— Я работал весь день, — заявил он.

— Да? А что это за бумажки?

— Это неудачные плоды моего труда.

— Труда? Ты что пишешь что-то? Но почему на бумаге? В чем вообще дело?

— Моя жизнь рухнула, Свет. Я не знаю, что мне теперь делать. Я перебрал более сотни вариантов. Но правду узнать так и не получилось. Все это бред! Все вокруг один сплошной бред! — Максим кинул очередную бумажку в стену.