Владимир Мухин - Любовное море

— Аааа… Ясно. А позвонить или написать или еще как?

— У тебя вечно отключен был. Да и писать я тоже как-то не любитель. Я увидеть тебя хотела просто.

— Хорошо. А зачем?

— Ну, у нас же было. Мы теперь встречаемся, ведь. Значит должны видеться, по идее.

В голове Максима что-то перевернулось. Он почувствовал неприятный осадок в животе.

— С какой стати? Мы всего один раз перепихнулись. Разве после этого надо встречаться? — На полном серьезе заявил он. И это повергло Свету в шок.

— То есть секс с девушкой для тебя ничего не значит? Один раз вставил и теперь убегаешь? Так!

Света смотрелась как-то одиноко и жалостливо. На ней было все то же простое платье, как в прошлый раз, и какой-то бесформенный плащ зеленого цвета.

— Эй, эй! Полегче! Я не это имел в виду. Но сейчас не время и не место. Не будем же мы на весь двор обсуждать, кто кому… вставил.

— А когда будет время? Ты пропал на две недели! Помнишь, что ты мне вообще обещал? А?

Можно было сказать, что Максим ничего такого не помнил. Но в этом нет необходимости, потому как, это и так предельно понятно.

— Да что тебе от меня надо, в конце концов! — Парень развел руки в стороны и его куртка эпично распахнулась. — Тебя что никогда не трахали? Что-то не похожа ты на несчастную девственницу, которую обидели! Так что давай, как-нибудь потом пересечемся!

— Да что ты вообще такое несешь? У меня один парень всего-то был и то на втором курсе! Я не проститутка, чтобы вести себя так, как ты…. Как ты говоришь!

— Слушай, ты позоришь меня на весь двор. Я не хочу быть героем сплетен или звездой Ютуба. Я не собираюсь с тобой ничего обсуждать. Тебе это ясно!

Но Свете не было ничего даже близко ясно. И никуда уходить она не собиралась.

— Что? Ты так просто хочешь меня отшить? Да ты посмотри на себя! Ты просто козел! Ведешь себя как придирок. Понаобещал, а теперь прячешься! Думал, у меня смелости не хватит? Еще как хватит. Я не позволю, чтобы меня вот так использовали всякие! Тебе понятно!?

— Понятно, — произнес Максим, и резко шмыгнул в подъезд. Железная дверь захлопнулась за ним, оставив Свету одну, наедине с поздним вечером.

— Нет! Нееет! Не уходи! — В истерике закричала девушка. Слезы хлынули из ее глаз. И ей было плевать, что слабость ее характера, быть может, из своих окон наблюдают добрых несколько десятков «сочувствующих зрителей». — За что ты так? Вернись!

От сильного морального потрясения ноги девушки подкосились, и она упала на колени. Со стороны было похоже, как будто она молится на дверь домофона. Хотя, это отчасти так и было.

— Боже, да что я делаю… — Проскулила она, вытирая лицо рукавом плаща. Она посмотрела на землю, и ей вдруг захотелось упасть и умереть прямо здесь.

Она опустилась настолько, насколько это было возможным. Но даже такая отчаянная попытка не дала нужного результата. И это просто убивало, разрезая ее без ножа.

Теперь оставалось только умереть от стыда и собственной никчемности. Ведь иного варианта просто не намечалось.

Но тут дверь подъезда распахнулась. Голос Максима сухо произнес: «Заходи. Поговорим в квартире».

Света, осознавая всю глупость своего положения, быстро вскочила на ноги и немного всхлипывая, бросилась к двери, которая спокойно поглотила ее, втянув в свои каменные недра.

Не стоит лишний раз смаковать интимную тему и говорить, что разговор в квартире Макса закончился сексом. Хотя, это именно так и было.

Но, правда, на этот раз парню не удалось никуда скрыться. Света пришла к нему на следующий день. Потом опять, а потом и снова.

И после пары месяцев таких хождений, они расписались. Это случилось в сентябре. Многие пары предпочитают расписываться именно в данное время. Не слишком жарко, не слишком холодно. Осень, урожай и все прочее.

Считается, что такой брак приносит счастье. Но Максим так не думал. Он вообще не думал. Просто не думал и жил. Жил так же, как его родители и как сотни других родителей на этой планете.

В душе парня наступил штиль. Он не чувствовал боли, отчаяния, раскаяния или чего-то еще. Ему казалось, что он стал частью системы. Одним маленьким винтиком, который как две капли воды похож на другие маленькие винтики. А значит, теперь можно было просто успокоиться.

Просто успокоиться и выполнять свою функцию, направленную на благо всего огромного механизма, который как раз из таких винтиков и состоит.

Примерно после 24–25 лет жизнь человека неумолимо ускоряется. Если до этого времени ты живешь неким ожиданием закончить школу, поступить в ВУЗ, найти работу, то потом все смешивается, превращаясь в одну сплошную.

Ты входишь в период взрослой жизни. И в это время ты понимаешь, что многое знаешь. Ты знаешь, какая у тебя будет зарплата ближайшие годы. Ты осознаешь, что сможешь себе позволить, а что тебе точно не светит по факту. Как примерно будет складываться твоя личная жизнь, каким будет твое здоровье, твой вес, рост и много другое.

Больше никаких мечтаний, розовых снов и планов на будущее. Только суровая реальность, которая останется такой до самой смерти.

Понимая все это, и пропуская через себя, люди часто становятся злыми и замкнутыми. Депрессивность и желание закрыться ото всех по-настоящему рождаются в человеке именно в этот период.

Примерно то же самое и произошло с Максимом. Хотя, и до этого он был таким. Но теперь все стало еще хуже. А именно, он перестал претворяться.

Ему больше не было необходимости ломать комедию перед своей женой, которая за два года брака успела его основательно достать. Также он устал выслуживаться перед ее родителями или перед своими родителями.

Во всем этом просто не было смысла. Он понимал это и старался, как можно чаще быть самим собой. Угрюмым, странным, немного маниакальным, но зато именно самим и непосредственно собой.

Примерно в таком состоянии он и находился, когда светлым весенним днем работал над очередным проектом, делать который ему не очень-то и хотелось. Но непонятная мания, которая овладевала им, когда он опускался в кресло, не позволяла ему просто так все забросить.

Он сидел так уже не первый час, забыв про любые естественные надобности. Перед ним был только синеватый монитор и языки программирования, которыми он управлял, словно маг своими зельями и заклинаниями.

Света подошла незаметно. Со спины. Максим не заметил, как она вернулась с работы, разделась, переоделась и пробралась в его комнату.

— Привет. Ну как ты тут в темном заключении? — Сказала она и на ее веснушчатом лице изобразилась такая улыбка, как будто она выиграла пару миллионов в Гос. лото.

— Какое заключение? — Максим подпрыгнул на кресле, выхваченный из своего электронного мира.

— Строгого режима.

— А. Ясно. Строгого.

— Ясно? Что ему ясно? А жену целовать, кто будет?

Парень встал и поцеловал Свету в губы. Она была достаточно высокая, но при этом все равно как-то вытянулась, возможно, чтобы подчеркнуть романтичность момента.

Максим сел назад и попытался вновь уйти от действительности. Но вот девушку это явно не устраивало.

— И все… — Простонала она и сделала губы небрежной «уточкой». — Ну, так нельзя. Столько не виделись…

— Ага. Целых шесть или восемь, или сколько там часов…. Это была целая вечность. И как я только тебя дождался?

— Ой. Пошутил? Вообще-то шутник находка для шпиона?

— Болтун.

— Какой?

— Болтун — находка для шпиона. Так в поговорке говорится.

— Да блин много ты знаешь, компьютерщик несчастный! Пойду маме позвоню, с ней и то интереснее, — с этими словами Света театрально удалилась, шаркая по полу мягкими тапочками.

Максим ничего не ответил, только облегченно вздохнул. Оставалось лишь надеяться, что она проговорит со своей «мааамой» до ночи и даст ему спокойно поработать.

Время шло. Максим замер на одной проблеме, которую сам решить не мог. Придётся завтра идти в офис и во всем разбираться. Ему это крайне не нравилось. Он чувствовал себя неудачливым гитаристом, у которого порвалась струна или гонщиком, у которого кончился бензин или кем угодно еще из той же оперы.

Но делать нечего. Макс приступил к выполнению другого задания, делая все исключительно с точным математическим расчетом.

Правда, следующее задание также не поддалось. Ошибка, по имени Света вновь ворвалась в его мир, снова подкравшись, как тень, со спины.

— Макс, а Макс? — Игриво заявила она.

— Что…

— К родителям моим на дачу пойдем послезавтра?

— Нет…

— А если, пожалуйста?

— Нет…

— А если поцелую.

— Нет…

Воцарилась небольшая пауза. Света перезагрузила «драйвера своего мозга» и сменила «пластинку».

— Так, Максим! Ты уже месяц со мной к родителям не ходишь? Это нормально или нет, вообще?

Парень обернулся, понимая, что без подробного объяснения своей позиции, от нее не отделаться.

— Нет, блин. Это конец света, Свет! Вот один муж тоже долго не ходил к теще, а Земля взяла и взорвалась. Я фильм по Дискавери смотрел…

— Очень блин смешно. О-че-нь! — Света дернула от злости свою ночнушку (в которую она переоделась недавно) так, что чуть ее не разорвала.

— Слушай? А от чего ты злишься? Я и так был у них на Новый год. Не у своих родителей, заметь, а у твоих! Сейчас что, праздник какой-то что ли? На кой черт я должен к ним переться?

— Не надо так со мной разговаривать! Ты знаешь, что мы в нашей семье отмечаем день весеннего равноденствия. Послезавтра двадцать первое марта. День равен ночи. Весна наступает в полную силу. Этот день всегда праздновали древние славяне.

Максим опустил глаза вниз, рассматривая потертую футболку с мотоциклом, которая была на нем. Как бы ему сейчас хотелось проникнуть в этот «футболочный мир», и уехать отсюда, желательно на другою планету.