— Эти из города приезжие, что ль? — Просмотрела бабка, не отвечая на приветствие парня.

Макс хотел сказать что-то в уточнение, но этого не потребовалось.

— Эти городские еще днем укатили. Не понравилось им, что ль у нас в посёлке, не ясно. Может мы для них не той породы, или еще чего. Быстро убежали, даже не поздоровались ни с кем. А все ставили из себя культурных. У них родственники, говорят, отсюда, с этих мест родом.

Слушая эти причитания, Максим осознал весь ужас той катастрофы, что на него свалилась. Он медленно начал пятиться назад, уже не слушая то, что говорит его престарелая собеседница.

— А ты-то сам хоть кто такой будешь? Дружок что ль девочки ихней или родственник может? — Видя странное поведение Максима, забеспокоилась бабка. — Эй, паренек. Парень! Ты чего? Я щас позвоню, куда следует!

Но парень ее уже не слышал. Он быстрым шагом уходил из этого странного, непривычно широкого двора куда подальше. Он чувствовал, что случилось то, о чем он боялся даже подумать.

И это убивало его без всяких пуль или ножей. То, что он подозревал, было смертельным для него, и он не хотел сам себе говорить это.

Но мы можем про это сказать. Лена его обманула, сказав другое время своего отъезда. Специально или случайно, или ее заставили обстоятельства? Это не важно. Важно то, что это было не хорошо. Очень не хорошо…

Максим выскочил со двора так, будто за ним кто-то гнался. Хотя, кроме осеннего ветра, не известно, откуда взявшегося в августе, этого никто не делал.

Не видя перед собой практически ничего, он принялся петлять по переулкам и улицам, подобно самолету, у которого сломалось навигационное оборудование.

Парню казалось, что вокруг него образовалась целая комиссия из разных «Максимов», которая пыталась во всем разобраться, но пока без особого успеха.

— Какого черта! Она тебя кинула. Неужели нельзя было как-то, хотя бы как-то, сообщить о том, что она уезжает раньше?! Если бы ты сделал так, то она бы тебя точно прибила! Ты же сам это прекрасно понимаешь, — говорил один член этой комиссии.

— Начнем с того, что ситуации бывают разные. Может у нее, что случилось с интернетом, а родители начали торопить, а телефон сломался и все такое. Иногда это случается. Так что нет повода для серьёзного беспокойства, — отзывался второй внутренний эксперт.

— Да забей ты вообще, чувак. Она объявится сама завтра и ещё прощения просить будет. Выпей немного пивка в честь окончания этого чертова лета и иди в свою теплую нору подальше от всего этого говна, — это был голос пофигизма. Но его-то как раз Максим слушал меньше всего.

Не зная, что ему делать: смеяться или плакать, ждать или бежать, думать, что все кончено или отнестись ко всему с юмором, парень блуждал по тем местам, где когда-то они гуляли с Леной.

Он смотрел на вечер, который постепенно уступал место промозглой ночи, и в душе его, как выпущенная из огромного сосуда, разливалась боль. Та самая анестезия шока, которую он получил около ее подъезда, медленно отходила. И боль, чувствуя свое превосходство, занимала все новые и новые позиции.

В конце концов, парень почувствовал, что его сердце буквально разрывается на части. Не помня себя, он упал на колени и заявил своей девушке, которой не было рядом и в помине.

— Зачем! Зачем ты так со мной? Ты же знаешь, как я тебя люблю! Я так боялся, что у нас ничего не получится. Мне так было страшно, что ты ответишь отказом…. Но теперь, когда мы все лето были счастливы, ты так со мной поступаешь. Я же пятьсот раз говорил тебе, что боюсь этих гребаных курсов, этого гребаного расставания! Ты пятьсот раз успокаивала меня по этому поводу! А теперь, просто уехала не попрощавшись! Неужели нельзя было хоть как-то сказать мне? Хотя бы передать соседям какую-то весточку. Я же умру, если что-то пойдёт не так! А ты так издеваешься надо мной, как будто тебе доставляет это удовольствие, сука!!!

Когда приступ тянувшей чёрной боли прошел, то Максим понял, что он стоит посреди тротуара около автобусной остановки. Слава Богу, что вокруг никто не ходил в этот предосенний вечер. А иначе, парень вполне мог бы стать не желательной звездой интернета. Но ему чудом повезло…

Поднявшись с колен, Максим понял, что уже фактически наступила ночь. Окна окрестных домов начали загораться по одному. Полоска заката где-то вдали бесследно растаяла. А дороги и тротуары превратились в черные борозды.

Делать было нечего. Надо идти домой. Ведь как бы ты не выл на луну, подобно волку, эта самая луна навряд ли тебя услышит.

Сгорбившись, как старый бездомный, Максим направился к своему дому. В глубине души он надеялся, что Лена вскоре позвонит и все объяснит. Но пока этого звонка не было, он был самым несчастным человеком на планете.

Вот Макс миновал автостанцию и большой супермаркет. Вот он уже прошел мимо парка. Теперь оставалось просто перейти дорогу и выйти на «прямую наводку» к своему дому.

Парень спокойно ступил на твердь асфальта, погруженный в не самые приятные мысли. Его взгляд был направлен куда-то вниз.

Но вдруг он заметил где-то сбоку ярко горящее солнце. Он посмотрел на него отрешенным взглядом и провалился в приятную темноту.

В этой темноте смутно слышались какие-то голоса, в том числе и голос Лены. Там было не тепло, но и не холодно. Темнота была настолько родной, что казалось, это она его когда-то породила. И выходить из этой самой темноты точно уж не хотелось.

Глава 8

Максим проснулся довольно поздно. Ему в глаза бил свет пасмурного дня. Наверное, теперь непогода зарядит надолго, раз уж с самого утра так и не выглянуло солнце.

Он не помнил, как именно он добрался домой. С ним раньше такого почти не бывало. Но теперь, сильное моральное потрясение наверняка отшибло ему память.

Хотя…. Сейчас он не испытывал никакого морального потрясения и в помине. Как будто бы в его душу кто-то пролез и удалил оттуда все, что только могло болеть.

Как же хорошо, когда в душе холодно. Можно во всем разобраться и решить любую проблему с точность и педантичностью лазерного станка по сборке дорогих машин. И именно это сейчас Максим точно сделает.

Парень что называется, «продрал глаза» и взглянул по сторонам.

— Как просторно…. Вроде раньше моя комната не была такой большой. Или мне уже с дуру кажется…

По своему обыкновению, он хотел встать и пойти в ванную, как делал это каждое утро, и как будет делать еще, как минимум, всю жизнь.

Но при попытке подняться, он вдруг почувствовал, что его правая нога неимоверно тяжелая.

— Какого еще хрена? — Вслух прошипел он, спихивая с себя одеяло, которое окутало его, как липкая паутина.

Гипс! На его правой ноге был гипс. И пошевелить ей он точно никак не мог. А как же вторая нога? Где его вторая нога? Она хоть вообще есть?

Да… Вторая (левая) нога была на своем месте, и при этом она оказалась вполне работоспособной.

От пережитого шока глаза Максима раскрылись так, что чуть не вывернулись наизнанку. И он наконец-то рассмотрел то место, где он находился.

Огромная комната с огромным окном, через которое серый день пытался проникнуть внутрь помещения. Кровати с тумбочками. Стены, покрашенные специальной противопожарной краской. Идеально отмытый пол, странный химический запах.

— Больница? Больница! Я в больнице! Черт, я не должен здесь быть. Я не должен быть в больнице я не больной! Эй, здесь есть кто-нибудь? Я не больной? Пустите меня отсюда!

Парень принялся истошно кричать, чтобы привлечь к себе хоть какое-то внимание. Его до жути напугал тот факт, что он очнулся не у себя дома. При этом такое «не у себя» оказалось каким-то медицинским учреждением. А это не самый лучший вариант. Ведь во всех фильмах, книгах и играх, подобное посещение больниц заканчивается не очень хорошо.

Макс уже представил, как его схватят и потащат в подвал, чтобы отрезать то, что им нужно. При этом в «новостях» расскажут о том, что он сам сбежал непонятно куда и найти его так и не получилось. Хотя все силы, как это бывает всегда, брошены на его поиски.

Но беспокойство парня прервал мужчина небольшого роста с щетиной на лице. Он был немного лысоват. И вероятно, ему хотелось компенсировать отсутствие волос на голове, обилием растительности на лице.

Он был в белом халате, в его нагрудном кармане находилась ручка. А в руке он держал какие-то документы. По его встревоженно-взъерошенному виду было ясно, что он пребывает в рабоче-деловом запале.

— Не надо так кричать, господин… — Он заглянул в свои документы. — Федоров. Да. Господин Федоров. Вы что так кричите? Обход дойдет и до вас. Здесь нет ничего криминального.

Несмотря на то, что этот врач выглядел весьма добродушно, у Максима внутри все сжалось. Этот странный тип шел к его кровати. И казалось, что он сейчас выхватит из-под халата острый скальпель, и сказав что-то вроде: «Время собирать урожай!» — Отрежет частицу Макса себе на память.

— Ну, успокойтесь. Не стоит так бояться. Мы здесь помогаем снять стресс, а не получить его, — заявил доктор, пытаясь улыбнуться. — Меня зовут Альберт Викторович. Я ваш лечащий врач. И вы меня будете видеть часто.

— Лечащий кто? Я не больной. Мне не нужны никакие лечащие врачи.

— Да. Действительно. Вы не больной. Вы и не были больны. Ведь автомобильная катастрофа у нас не считается болезнью.

— Автомобильная что? — У Максима отвисла челюсть, когда он услышал это страшное сочетание слов.

После этого Альберт Викторович какое-то время посокрушался по поводу частичной потери памяти парня и рассказал ему все о том, как тот переходил мокрой ночью дорогу в неположенном месте.

А в это время, той же самой ночью, с неположенной скоростью ехал один из жителей поселка на своем шустром автомобиле марки Хенде.