Маркус обошел стол, шагнул к ней и снова крепко обнял:

— Я все понимаю.

— Всюду были глаза… Все время надо было следить за собой. Мы трое полностью зависели от доходов академии, а сама академия зависела от добрых отношений с Хэмптонами, викарием и жителями Дипфорда — именно они устанавливали правила, по которым заставляли жить всех остальных.

Маркус крепче прижал ее к себе, вдыхая цветочный аромат ее волос. Как странно, но у него было такое ощущение, что за эти минуты Ифигиния стала очень близка ему — так близка, как никто другой за всю его жизнь.

— Мне известно, что такое быть связанным ответственностью, — шепнул он в ее волосы. — И чужими правилами.

— В прошлом году я навсегда оставила Дипфорд и не собираюсь больше возвращаться туда — ну разве что изредка буду навещать сестру. Я собираюсь последовать твоему примеру, Маркус. Если без правил не обойтись, то пусть это будут мои собственные правила.

Маркус нежно скользнул рукой по ее прямой гордой спине:

— Я лучше, чем ты думаешь, способен понять твои чувства, но все равно не позволю тебе оставаться моей любовницей!

— Но почему?!

Он помедлил, подыскивая какой-нибудь весомый решающий аргумент.

— Это слишком опасно.

— Вовсе нет! — Ифигиния оторвала голову от его плеча. — Мы оба в равной степени заинтересованы в поимке вымогателя, и мы оба согласились объединить свои усилия в решении нашей задачи. Но можно ли найти лучший способ, чем оставить все как есть?

Он пристально посмотрел ей в глаза. Он и раньше понимал, что ему придется нелегко, но даже не догадывался, насколько упрямым окажется его противник.

— Ты упорно не желаешь замечать одного обстоятельства — наше притворство, по правде говоря, уже перестало быть притворством.

Ифигиния покраснела:

— Бога ради, Маркус, если одна мысль о близости со мной способна до такой степени взволновать тебя, то давай просто откажемся от подобных вещей в дальнейшем.

Кажется, его шанс добиться ее любви почти так же ничтожно мал, как построить корабль, который унес бы его к далеким звездам. Но Маркус не собирался отступать. Он давно уже понял, что когда сталкиваешься с неразрешимой проблемой, то порой лучше попытаться обойти ее, чем идти напролом.

«У меня есть еще время, — решил он, — вот только неизвестно, много ли. Пока Ифигиния в безопасности. С какой стати кому-нибудь еще вздумается узнавать правду о ее прошлом? Нельзя лишь допустить, чтобы нынешняя ситуация длилась до бесконечности, но пока, слава Богу, Ифигинии ничто не угрожает. И она до сих пор хочет меня».

Он никуда не мог уйти от этой мысли. Он всесторонне рассмотрит ее, проанализирует… и в конце концов найдет возможность использовать эту слабину, чтобы сломить сопротивление Ифигинии.

Дверь библиотеки распахнулась. Вошла Амелия.

— Ифигиния? Мистер Мэнваринг напомнил мне, что следует… — Она осеклась и вспыхнула, увидев кузину в объятиях Мастерса. — Простите.

— Все хорошо, — заверил ее Маркус. — Мы можем закончить наш разговор и в другое время. Так получилось, что сейчас нам надо немедленно идти, не правда ли, Ифигиния?

— Да, в самом деле. — Она быстро отстранилась от него и испуганно взглянула на кузину. — Мы едем в агентство «Вичерлей», чтобы задать несколько вопросов его владелице.

— О, только не стоит передавать ей мой привет, — пробормотала Амелия. — Я всегда терпеть не могла эту особу.


Все оказалось непросто. И совсем не утешительно.

Все двадцать минут, когда они в молчании ехали к маленькой улочке, начинающейся сразу за Оксфорд-стрит, Ифигиния находилась под впечатлением недавнего разговора с Маркусом.

Она попалась в западню Мастерских правил — и только по собственной вине, думала Ифигиния, опираясь на руку Маркуса, помогавшего ей выйти из экипажа.

Она должна была предположить, что он сочтет своим долгом жениться на ней, как только ему откроется вся правда! Но вместо этого убедила себя, что сумеет обмануть его. Позволила себе поверить, будто одурачит Маркуса с той же легкостью, с какой обвела вокруг пальца лондонский свет!

Ей следовало бы лучше знать этого мужчину!

А теперь необходимо использовать любую возможность, чтобы склонить Маркуса к мысли, что никакие правила не заставляют его жениться на ней. Задача не из легких. Маркус слишком похож на нее саму — так же чертовски упрям и настойчив в достижении своих целей.

— Вот и номер одиннадцать. — Маркус хмуро осмотрел темные окна агентства. — Похоже, все уже закрыто.

— Как странно! — Ифигиния взглянула на опущенные занавески обоих окон и входной двери. — Ведь нет еще и четырех!

— Возможно, какие-то личные мотивы вынудили миссис Вичерлей закрыться пораньше.

— Но у нее есть штат сотрудников, они прекрасно могли бы поработать и без нее!

— Справедливо. — Маркус подошел к двери и подергал ручку. — Закрыто.

Ифигиния запрокинула голову. Оба этажа над конторой были погружены во мрак.

— А что, если миссис Вичерлей живет здесь же, над агентством?

— Вполне возможно. — Маркус отступил назад, чтобы получше рассмотреть верхние этажи. — Но если она и дома, то определенно не принимает.

— Может, она больна?

— Мэнваринг имел с ней вчера беседу. Он упоминал, что дама выглядела нездоровой?

— Нет. Но почему бы ей не захворать ночью? А вдруг она вообще уехала за город?

— В любом случае, — задумчиво протянул Маркус, — и агентство, и комнаты наверху пустуют.

Ифигиния насмешливо покосилась на него:

— Я ждала от вас подобного вывода.

— Вы прекрасно изучили меня, Ифигиния. — Он взял ее под руку, оглянулся, внимательным взглядом окинул улицу, чтобы убедиться, что за ними никто не наблюдает. — Пошли. Пожалуй, не помешает слегка разобраться в обстановке.

Ифигиния ничего не имела против и покорно последовала за ним до конца короткой улочки, где они свернули за угол и вышли на аллею.

— Но что вы хотите обнаружить?

— Бог его знает… Одно из первых правил научного эксперимента гласит, что нужно ставить как можно больше вопросов.

— И какие же у вас вопросы?

— Почему преуспевающее, долгие годы работающее агентство закрылось так рано?

Ифигиния почувствовала внезапную тревогу.

— И тем более на следующий день после того, как мой поверенный встречался с хозяйкой и расспрашивал о бывших служащих?

— В том-то и дело.

Они прошли по аллее, обойдя с обратной стороны фасады многочисленных агентств и контор. Остановились перед задней дверью дома номер одиннадцать. Маркус негромко постучал.

Ответа не последовало. Он взялся за ручку, осторожно подергал ее.

— Эта дверь тоже заперта.

Ифигиния посмотрела на маленькие дверные стекла и вдруг заметила, что правая створка приоткрыта.

— Смотри!

Маркус взглянул, куда она указывала.

— Похоже, они так спешили, что забыли запереть окна.

— Вот именно.

Маркус раскрыл окно, отодвинул в сторону занавеску и заглянул внутрь. Ифигиния нетерпеливо ждала за его спиной.

— Видно что-нибудь?

— Почти ничего. В комнате очень темно. Занавески задернуты. Подожди минутку. — Он до конца распахнул окошко и отошел в сторону. — Черт возьми! Мне не удастся протиснуться внутрь.

Ифигиния прикинула в уме.

— А я бы пролезла!

Маркус посмотрел на нее:

— Если полагаешь, что я позволю тебе лезть в окно, то…

— Маркус, ну не будь смешон! Я мигом пролезу, отопру тебе дверь — и ровно через минуту ты уже будешь рядом!

— Хм-м… — заколебался он, борясь с желанием уступить ей. — Ладно. Но не теряй ни минуты — сразу к двери!

— Конечно! — Открытое окошко располагалось слишком высоко, чтобы она смогла просто перешагнуть через раму. — Тебе придется помочь мне.

— Я уже догадался. — Маркус обхватил ее за талию и легко приподнял над землей.

Ифигиния затрепетала, вспомнив, как эти руки две ночи тому назад ласкали ее обнаженное тело. Маркус такой сильный. Она снова почувствовала себя в безопасности в его объятиях.

— Скорей же, Ифигиния!

— Да-да. — Она отогнала обжигающие воспоминания и сосредоточилась на поставленной задаче. Пролезть в окно против ожидания оказалось не так-то просто. Она сразу же запуталась в длинных пышных юбках своего белого муслинового платья с накидкой.

— Боже правый! — проворчал за ее спиной Маркус. — Сколько же нижних юбок ты нацепила под платье? Я сейчас утону в них!

— Сегодня очень прохладно. — Ифигиния могла думать только о мужской руке, стискивающей икру ее ножки.

Через несколько секунд она спрыгнула в темную комнату. Протянула руки, чтобы сохранить равновесие, — и неожиданно угодила пальцами в кипу бумаг, лежавших на столике. Несколько листков слетели на пол, к ее ногам.

— О Боже! — пробормотала Ифигиния.

— Что случилось?! — прогремел голос Маркуса.

— Ничего особенного. Я рассыпала какие-то бумаги. — Она нагнулась подобрать листы — и в изумлении вытаращила глаза, чуть-чуть привыкнув к темноте. — Какой ужас! Маркус, да здесь повсюду разбросаны бумаги и бухгалтерские книги. Похоже, тут бушевал ураган.

— Открывай дверь! Да поживее.

Она выпрямилась и прошла к двери. Маркус ворвался внутрь и защелкнул замок. Какое-то время постоял, всматриваясь в темноту.

— Проклятие! — очень тихо пробормотал он. — Здесь все перерыто.

Ифигиния уставилась на разгромленную комнату:

— Что, по-твоему, здесь случилось?

— Не знаю. — Маркус проследовал к узкой лестнице, ведущей в жилые комнаты на второй этаж. — Жди здесь. Хочу взглянуть, что творится наверху.

Не обращая внимания на его слова, Ифигиния поспешила за ним вверх по ступенькам и остановилась перед дверью в крошечную приемную.

Здесь все было в полном порядке. Откидная крышка столика секретаря плотно закрыта. Вся мебель на своих местах. Никаких бумаг на ковре.

— Похоже, эту комнату не тронули, — решила Ифигиния.