Услышав звон ключей, он закрыл глаза и притворился спящим. Вошла Анна, лишь шелест шелковой юбки нарушал тишину мрачной комнатенки. Он почувствовал, как Анна потерла его щетину.

— Господи, да у тебя растет рыжая борода. Завтра я пришлю кого-нибудь, чтобы побрить тебя.

Бэй что-то неразборчиво проворчал, словно еще продолжал спать.

— Только не говори мне, что эти идиоты опять неправильно рассчитали. Проснись, Бэй! — Ее голос звучал резко и настойчиво. Интересно, подумал Бэй, насколько ее хватит на этот раз, прежде чем она вновь потеряет самообладание?

Он продолжать лежать с закрытыми глазами и ровно дышать. Если бы она не тронула его, возможно, план и сработал бы.

Но она дотронулась до него рукой в перчатке.

Он не будет добровольно участвовать в этом фарсе. Не доставит ей удовольствия своей полной капитуляцией. Он лежал совершенно неподвижно, пока она, щекоча его кожу шелковыми юбкам, залезала на него.

Было время, когда оказаться внутри ее было пределом его мечтаний. Он подумал, что, возможно, как раз сейчас он несет кару за все те годы адюльтера, когда ему лучше было бы смириться с выпавшими на его долю испытаниями и убраться подальше от леди Анны Уитли.

Перед глазами возник образ Шарли, ее шелковистая белая кожа, ее колыхающиеся полные груди. Ее блаженная, восхищенная улыбка, когда их тела соединялись в едином порыве. Ее выгнутая дугой спина, когда она достигала кульминации. Трепет ее густых темных ресниц на зардевшихся щеках, когда она полностью отдавалась восхитительным ощущениям. Он почувствовал облегчение, излив струю спермы в Анну и продолжая все это время видеть перед собой Шарли.

Он не издал ни звука, притворяясь спящим, до крови прикусив язык, чтобы его учащенное дыхание не выдало, что он полностью осознает происходящее. Анна рухнула на его липкое от пота тело, а колкие накрахмаленные, гофрированные манжетки платья царапали кожу, раздражали его.

— И не пытайся убедить меня, что ты еще спишь, — промурлыкала она. — Ты, как всегда, великолепен.

Он не ответил. И не ответит. Все это очень уж смахивает на некрофилию. Их любовь умерла, и никакие сексуальные уловки и старания не смогут оживить ее. Пока его будут пичкать наркотиками, он будет извлекать из этого всю возможную выгоду.

Бэй услышал ее вздох, и тут она со злостью ущипнула его сосок. Бэй изо всех сил постарался не закричать, и это ему удалось. Вместо этого он попробовал захрапеть. Очень натурально и правдоподобно.

— Проклятие! Завтра ты будешь бодрствовать. Уж я позабочусь об этом, — пробурчала она, сползая с постели. — И мне наплевать, разговариваешь ты или нет. Я получила все, что хотела.

Анна с такой силой захлопнула за собой дверь, что в окнах задребезжали стекла. Его ребенок будет зачат в этой лачуге. Как он это объяснит?

Жаль, что нет хотя бы простыни, чтобы накрыть влажную кожу. Завтра он попросит простыню, а это значит, что ему придется пробудиться от этого кошмара и попытаться урезонить Анну. Если ему удастся убедить ее, что он принимает ее планы и даже, да поможет ему Господь, приветствует их, она, возможно, позволит ему передвигаться чуть свободнее. И тогда, если уж другого ничего не останется, он выпрыгнет в окно.

Решено, завтра он будет уговаривать, умасливать, льстить и лгать.

Не прошло и суток, как Бэй получил шанс применить свои способности к притворству и лицемерию. Бабушка Грейс всегда видела его насквозь, она видела правду за любой фальшью, но он верил, что Анна окажется достаточно доверчивой и поддастся его мужскому шарму. В этот раз, когда она вошла, он встретил ее взгляд и одарил самой обольстительной улыбкой.

— Мне приснился самый чудесный сон, Анна. В нем была ты, а я был в тебе.

Даже в тусклом свете дня он смог разглядеть, как она зарделась, словно юная школьница. Сегодня вместо вуали на ней была изящная шляпка с перьями, державшаяся на шпильках. Она положила шляпку на шаткий туалетный столик и придвинула кресло ближе к кровати. Интересно, почему она не сбросила с себя всю одежду, подумал Бэй, ни в коем случае, впрочем, не сожалея об этом.

Он поинтересовался самым что ни на есть небрежным тоном:

— Может, ты позволишь написать записку моей любовнице? Она думает, что я во Франции. Я обещал написать ей, и если она не получит весточки от меня, то может начать наводить справки.

— Твое письмо могло затеряться. Такое часто случается. Почтовая служба между нашими странами очень ненадежна. — Анна пожала плечами, поигрывая когда-то подаренным им медальоном. Интересно, а прядь его каштановых волос еще хранится в нем? Когда-то она была особенно неравнодушна к его кудрям, что послужило для Фразьера еще одной причиной каждый месяц коротко стричь его.

Бэй сменил тактику.

— По крайней мере, позволь мне хотя бы избавиться от нее, Анна. Ее содержание на Джейн-стрит обходится мне в кругленькую сумму. Я буду рад избавиться от нее. Сплошные неприятности с тех пор, как я положил на нее глаз.

Анна прищурилась.

— Знаешь, я ведь прочту все, что ты напишешь.

— Да ради Бога. Все будет совершенно невинно. — Бэй сглотнул комок чуть затеплившейся надежды. — Знаешь, ты ведь убедила меня, Анна. Мне не нужна любовница, раз у меня есть ты. — Он изобразил на лице фальшивую улыбку.

— Не думаю, что мне стоит доверять тебе.

— Мне достаточно освободить одну руку, чтобы написать. Можешь оставить меня связанным, если это беспокоит тебя. Я не собираюсь никуда убегать. Зачем, когда я наконец могу быть с женщиной, которую всегда любил? — Он надеялся, что она не заметит, насколько странна такая внезапная смена настроения. Но похоже, она полностью отошла от реальности. Скорее всего, считает, что он просто воздает ей должное за все годы, лишенные любви и надежды.

— Правда? Ты действительно так считаешь? — Сейчас она походила на девчонку, на ту, за которую он когда-то готов был отдать жизнь.

— Да, именно так. Мне хочется снова и снова повторять: «Я люблю тебя, Анна». И больше нет причин откладывать нашу свадьбу.

Он наморщила носик.

— Мне вовсе не хочется выходить за тебя или за кого-либо еще. Я тебе уже говорила. У меня достаточно собственных средств, а ты лишь отберешь их у меня.

— Не говори глупостей. Ты же знаешь, мне не нужны твои деньги. Мы можем все обговорить в условиях брачного договора.

— Еще несколько дней назад ты так не считал. Что заставило тебя передумать?

— Ты, любовь моя. Могу предположить, что вчерашнее не было сном. И хоть я жалею, что не мог активно участвовать во всем, ты не могла не заметить, что я испытал наслаждение. И как же мне хочется испытать его снова. — Господи, он был противен себе, но если ему удастся убедить ее освободить его…

— Боюсь, что тебе придется подождать несколько дней. Сегодня рано утром у меня начались месячные.

Бэй вознес молитву милостивому Господу.

— Мне искренне жаль, что ты не в форме. — Он вспомнил, как она переживала эти дни с бокалом бренди и горячим кирпичом в постели. Должно быть, этот визит дался ей нелегко.

— Я подумаю над твоим предложением. Но тебе придется оставаться здесь, где мы сможем приглядывать за тобой.

— Ну что ты, Анна, — обиженно произнес Бэй, — ведь я человек слова. И сейчас хочу начать нашу с тобой жизнь с белого листа. — Это прозвучало так искренне, что он едва не поверил в это сам.

— Я велю Карлу принести несколько листков бумаги, и ты сможешь написать твоей шлюшке. Но предупреждаю — я все прочту.

— Как пожелаешь. Мне нечего скрывать, Анна. — А впереди у него еще целый день, чтобы сочинить самое важное письмо в жизни.

Глава 14


Миссис Келли вошла в комнату с запачканным листком в руках. Шарлотта отложила вилку. Перемирие между ней и экономкой было весьма зыбким, и сейчас миссис Келли смотрела на нее так хмуро, что омлет чуть не застрял у Шарли в горле.

— Для вас письмо, мисс Фэллон. От сэра Майкла, полагаю. Мальчишка, что принес его к кухонной двери, не сказал от кого, и даже не стал дожидаться монетки. Значит, так, я вам отдаю письмо, а вы обещаете мне, что не выкинете ничего этакого, никаких фокусов. Мне надо уйти из дома на часок-другой по всяким делам, а сэр Майкл мне голову оторвет, если вы вновь что-нибудь натворите. — Экономка держала письмо за спиной, словно пряча от ребенка конфету.

Письмо! Шарлотта чуть ли не до дыр зачитала дюжину писем к Деб, мечтательно повторяя про себя неожиданно романтические обороты во фразах Бэя.

— Обещаю, что вы найдете меня здесь, когда вернетесь. Может, вы мне поручите что-нибудь сделать, пока вас не будет? — мило спросила она.

— Значит, теперь мы подлизываемся, да? Тогда если вам хочется свежих цветов в вашей комнате и в гостиной внизу, можете нарезать их в саду. — Она положила письмо на противоположный край обеденного стола.

Шарлотта тут же вскочила, позабыв о незаконченном завтраке. Дрожащими пальцами она сорвала красную сургучную печать с письма Бэя.

«Дорогая Дебора…»

Шарлотта резко опустилась на стул. Дорогая Дебора! Дорогая Дебора? Как он мог написать подобное? Она едва не поддалась искушению разорвать письмо на миллион кусочков. Даже если его мысли полностью заняты поездкой, он должен помнить ее имя. Он достаточно громко выкрикивал его раз за разом, изливаясь в нее. Лицо ее пылало в гневе, пульс забился учащенно.

«Надеюсь, у тебя все хорошо».

Нет, у нее не все хорошо. И если бы Бэй был сейчас с ней, с ним тоже было бы не хорошо, ибо она вцепилась бы ему в глотку.

«Пожалуйста, сохрани это письмо с остальными, что я написал тебе. Во Франнции очень жарко. Я видел твою сестру, изумрудное ожерелье в целости и сохранности. Я связан делами по рукам и ногам, и мне пришлось отложить возвращение домой. Поэтому обратись к Фразьеру за деньгами и возвращайся к себе в Малые Тыквы. Отнеси это письмо Фразьеру как можно скорее, он знает, что делать.