Шарлотта совершила очень постыдный поступок, в некотором роде он даже хуже, чем кража картин. Письма Бэя Деборе были засунуты в ее саквояж. Они больше всего отвечали представлениям Шарлотты о романтической переписке, и ее просто поразило, как такой злодей может так мило обращаться со словами. А тот пассаж насчет лучистых рубинов показался ей просто чудесным. И все это было понапрасну растрачено на Дебору, у которой полностью отсутствует романтическая жилка. Расправив плечи, она порадовалась, что слишком спешила и упаковала совсем немного. Сумка оказалась очень легкой.

Шарлотта точно знала, куда пойдет. Ее папа постоянно поддерживал деловые отношения с неким мистером Пичтри, который в свое время заполучил в собственность больше предметов искусства семейства Фэллон, чем оставалось у них самих. По словам папы, он резкий, но справедливый, и они в некотором смысле даже подружились. По крайней мере, она смогла вспомнить адрес мистера Пичтри и немедленно направилась к нему.

Несколькими часами позже Шарлотта сидела в кабинете мистера Пичтри в одних чулках. На одном из них была дырка, из которой выглядывал розовый пальчик, и это ее очень огорчало. Мистер Пичтри запер ее старые изношенные ботинки в сейф, предварительно заставив Шарлотту снять их. Под дулом пистолета. Пистолет был маленький, серебряный, но мистер Пичтри заверил, что размер в данном случае значения не имеет. Картины также были заперты в сейфе. Мистер Пичтри презрительно фыркнул, взглянув на фальшивое ожерелье Деб, но на всякий случай бросил туда и его.

Мистер Пичтри в пятый раз повторял, что он добропорядочный бизнесмен с безупречной репутацией, что сэр Майкл постоянно делает ему заказы на приобретение итальянских этюдов, что именно он продал сэру Майклу одну из тех картин, что она принесла. И что любой торговец в Лондоне узнает, что картина принадлежит сэру Майклу, а Шарлотта — маленькая воровка. И как хорошо, что ее родители умерли еще десять лет тому назад и все это время не видели, как она живет. Единственная причина, по которой он не вызвал полицию, — это дружба с ее отцом. Каким позором было бы для него узнать о бесчестном поведении дочери, не говоря уж о милой матушке, пытавшейся, несмотря на постоянное безденежье, воспитать дочерей как леди. Одна сестра шлюха, возмущался мистер Пичтри, а другая продает то, что ей не принадлежит. Дебора, по крайней мере, продает свое.

Он привел несколько библейских стихов, на случай если Шарлотта не все поняла из его обличительной речи.

Наконец приехал Бэй, великолепный в темно-коричневом сюртуке и песочного цвета брюках. Его высокие сапоги были начищены до ослепительного блеска. Шарлотта готова была держать пари на то, что в его чулках дырок нет.

— Добрый день, Пичтри, Шарли. — Бэй, похоже, был спокоен и уравновешен, что ужасно напугало Шарлотту. Мистер Пичтри вытащил из кармана жилетки ключ и направился к сейфу. Он разложил перед Бэем картины, ее ботинки и фальшивое колье. Шарлотта решила, что не скажет ничего, пока они не окажутся вне досягаемости ушей мистера Пичтри. Пусть она останется для него воровкой, лгуньей и шлюхой.

Мистер Пичтри ни на минуту не поверил, что «кузен» Бэй поручил ей продать картины.

Шарлотта дрожащими руками застегнула ботинки. Любезное обращение Бэя нервировало ее. Она даже подумала, что он опустится на колено и поможет ей натянуть ботинки. А когда краем уха услышала, как он спокойно объясняет, что кузина из провинции неправильно поняла его намерения насчет картин, то не знала, радоваться ей или всерьез тревожиться.

Мистер Пичтри вернул серебряный пистолет в ящик письменного стола.

— Тогда я приношу мои извинения, сэр Майкл. У меня было такое впечатление, что у мисс Фэллон, кроме сестры, не оставалось других родственников. Видите ли, ее отец никогда не говорил о вас. И когда она пришла сюда с виноватым видом, я решил, что лучше сообщить вам. Нервничала, как длиннохвостая кошка в комнате с креслами-качалками. Я повидал на своем веку достаточно проходимцев и мошенников, как вы понимаете. Я знаю все их повадки.

— Вы правильно поступили, Пичтри. И я всегда буду благодарен вам, что вы не вызвали полицию. Мне бы не хотелось спровоцировать еще один семейный скандал. Сестры Фэллон всегда были для нас сущим наказанием.

Мистер Пичтри бросил на Шарлотту торжествующий взгляд, но оказался достаточно благоразумным, чтобы не сказать ни слова.

Бэй натянул перчатки.

— А вы продолжайте следить за рынком и подыскивать интересные для меня картины, хорошо? Я не успокоюсь, пока не заполучу еще одного Маньеро. Этот художник знал своих женщин? Пойдемте, кузина Шарли. Вам пора принять лекарство.

Шарлотта с упавшим сердцем последовала за ним из кабинета. Бэй подал сигнал своему экипажу, другой рукой придерживая Шарлотту за локоть.

— Так куда именно ты собиралась отправиться, кузина Шарли? В Малый Джессап? Во Францию? Ты, конечно же, знаешь, что могла бы оплатить путешествие в Индию и целый год жить в роскоши, если бы Пичтри попался на твою уловку?

— Деб говорила, что картины в доме не слишком ценные.

— Ага. Деб. Мне бы следовало догадаться, что и здесь замешана она. Шарли, ты продолжаешь разочаровывать меня. Что могло показаться мелочью для Деб, на самом деле представляет ценность, уверяю тебя. — Он помог Шарлотте подняться в экипаж, применив при этом излишние силу и настойчивость.

— Тогда почему вы храните столь ценные вещи на Джейн-стрит? — Шарлотта понимала, что продолжает упорствовать в своей неправоте. Сэр Майкл никогда не оправдает ее попытку воровства.

— Потому что, милая моя, у меня никогда не было ни малейшего повода подозревать своих любовниц в преступном поведении, пока я не встретил тебя и твою сестру. Я провожу на Джейн-стрит достаточно много времени. Почему я не могу окружить себя красивыми вещами?

— Я… простите меня. Я просто хотела вернуться домой. Мне не место на Джейн-стрит.

— Это уж точно, в такой-то уродливой шляпе и в этом позорище под ней. Я сожгу все эти чепцы.

Шарлотта провела рукой под полями шляпки и ощутила тепло собственных кружев.

— Вы не посмеете! Я сделала их сама, собственными руками.

— Ладно, больше ты их делать не будешь. У тебя больше не будет времени. И рук.

Шарлотту охватило ужасное чувство. Библия призывает продавать воров в рабство, а вот Коран предписывает отрубать ворам руки. Она услышала об этом в Женской гильдии в Малом Иссопе, когда там выступал с беседой один миссионер. В любом случае Шарлотту вряд ли ожидает веселое времяпрепровождение. Но ведь не окажется же Бэй таким варваром?

— Ч-что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, дражайшая Шарли, что собираюсь привязать тебя к кровати и держать там, пока не устану от тебя. — Указательным пальцем он дотронулся до ямочки у нее на подбородке. — Но я не уверен, что это произойдет очень скоро.

Значит, все-таки рабство. А ведь оно может иметь приятные стороны.

Бэй начал всерьез жалеть, что однажды положил глаз на Дебору Фэллон. Если бы он, позавидовав Харфилду, которому удалось сбежать с прелестной юной соседкой, не почувствовал к Деборе некоторое плотское влечение лет восемь или девять тому назад, возможно, ему не пришлось бы сейчас возиться с ее занудой сестрицей. Подумать только, он почти убедил себя в невиновности Шарлотты. Стоило ему отвернуться, и она тут же сбежала, прихватив кое-что из его собственности. Бабушкино ожерелье — это одно, но его картины — совсем другое, Они успокаивают, умиротворяют. Они необходимы ему как воздух. Они вдохновляют его, заставляя видеть совершенство женских форм — с выразительными телесами и с ямочками на щеках, в жемчугах и абрикосовом цвете. Запечатленные в расцвете красоты, они постоянны, неизменны. Идеальные женщины, которые не лгут, не крадут и не предают. Натурщицы, возможно, были шлюхами, но художники находили в них чистоту, невинность и человечность. В этой жизни, когда женщины — и мужчины — слишком независимы, Бэй любит находиться в компании своих прелестных двухмерных незнакомок.

Он подумал, не снять ли все со стен, чтобы избавить себя от необходимости снова гоняться за Шарли. Нет. Почему он должен убирать картины? Это его дом, обустроенный по его вкусу и для его комфорта и уюта, И потом, в ближайшем будущем ей не представится возможности покинуть дом. Узлы на шелковых шнурах достаточно крепкие и надежные.

Бабушка всегда говорила, что ему следовало выбрать морской флот, а не пехоту. Она любила океан, волны, бившиеся прямо у порога, и предпочитала морскую форму любой другой. Но Бэй приобрел офицерский патент, с твердым намерением встретиться лицом к лицу с врагом и в открытой схватке перерезать ему глотку. Или погибнуть самому. В то время он был так зол и взбешен, что ему было на все наплевать. Когда тебе двадцать и у тебя разбито сердце, ты мыслишь с полным безрассудством, если вообще мыслишь.

Когда Шарли вновь издала леденящий кровь вопль, он заткнул уши пальцами. Он очень опасался, что придется заткнуть ей и рот, чтобы не столкнуться с неодобрением соседей. Впрочем, маркиз Коновер пока еще не разместил в соседнем доме свою любовницу. Прислуга там меняется, как перчатки, а сам маркиз приезжает лишь изредка. Бэя больше волновала леди Кристи, соседка с другой стороны, которая воображала себя крестной матерью всей улицы. Ей может не слишком понравиться, что Бэй привязал свою абсолютно голую и сопротивляющуюся любовницу к кровати. Он последовал примеру мистера Пичтри и выбросил сапожки Шарли из окна прямо в сад, на тот маловероятный случай, если она все же найдет возможность сбежать.

Ну что ж, Шарли заслужила все эти неудобства. Но он знал, что миссис Келли не слишком одобряет действия, какими он пытается заставить повиноваться Шарли Фэллон, а бедная малышка Ирен была так обескуражена, что он отпустил ее навестить матушку. Бэй сам обслужит Шарли — будет умывать ее, расчесывать темные волосы, кормить деликатесами миссис Келли. Вот только придется освобождать ее, чтобы она могла воспользоваться ночным горшком. Ведь, в конце концов, он же не совсем лишен чувства сострадания. Как, впрочем, и брезгливости.