Этого было достаточно, чтобы я рассказала им все, что они хотели. И даже больше.
— О чем ты хотела спросить, Ильзе?
Комендант отложил перо и повернулся к девочке.
Ильзе в пижаме стояла возле его кресла, держа за руку куклу. Она прислонилась к подлокотнику кресла. Ганс был здесь же. Он ел пряник, разглядывая кабинет. Ильзе повисла на подлокотнике кресла. Ганс заковылял ко мне.
— Почему к вам придут гости? — спросила девочка.
— Потому что мы устраиваем обед, — объяснил комендант.
— Какой обед? Деньрожденный?
— Нет.
— А почему нам нельзя обедать со всеми?
— Потому что это обед для взрослых.
Комендант покосился в мою сторону.
— Отойди оттуда, Ганс.
Мальчик откусил кусочек пряника, представляющего собой миниатюрную женскую фигурку. Он остановился около меня и протянул мне пряник. Я не шелохнулась.
— Я уже большая, — капризничала Ильзе. — Я старше Ганса. Почему мне нельзя побыть с гостями?
— Ганс, отойди оттуда, — повторил комендант.
Мальчик посмотрел на отца, потом снова повернулся ко мне. Он отломил от пряничной фигурки голову.
— Я не хочу спать, — сказала Ильзе. — Я не маленькая, как Ганс.
— На обеде будут одни взрослые, Ильзе, а ты еще не взрослая.
Ганс протянул мне отломленный от пряника кусочек. Я посмотрела на мальчика.
— Ганс! — позвал комендант.
Я проворно схватила угощение.
Комендант поднялся из-за стола. Ганс откусил от пряника очередной кусочек. Я сунула пряничную головку за пазуху. Ильзе захныкала и пошла вслед за комендантом. Тот взял сына на руки.
— Почему мне нельзя побыть с гостями?
— Скажи маме, что я занят и не могу с вами играть.
— Мама говорит, что мы мешаем ей готовиться к приему гостей, — канючила Ильзе. — Я тоже хочу сидеть вместе со всеми за столом. Я ни капельки не хочу спать.
Комендант взял девочку за руку и повел ее к двери вместе с волочащейся по полу куклой. Ганс посмотрел на меня из-за отцовского плеча. Когда комендант открыл дверь, Ильзе заплакала. Он опустил Ганса на пол.
— Это нечестно, — сказала Ильзе.
Комендант вложил ручку Ганса ей в руку.
— Папа, ты плохой! — крикнула Ильзе сквозь слезы.
— У меня много работы, мне некогда с вами играть, — повторил комендант и повел их обоих к лестнице.
Ильзе заплакала еще громче. Комендант затворил за собой дверь и вернулся к письменному столу. Оглашая лестницу рыданиями, Ильзе побежала наверх. Ганс тоже принялся плакать — за компанию с сестрой. Комендант взял перо. Я поднесла руку к груди: там, под ветхой тканью робы лежала пряничная женская головка.
— Что это у вас под одеждой? — спросил патрульный эсэсовец, направляясь к нам. Я шла по улице вместе с пожилой женщиной и мальчиком.
Высокий офицер в форме шефа гестапо, стоявший рядом возле своего черного автомобиля, посмотрел в нашу сторону. Докурив сигарету, он тоже направился к нам. За ним последовало еще несколько эсэсовцев.
— Что у вас под одеждой? — повторил эсэсовец.
Мы остановились. Эсэсовец смотрел на мальчика, а не на нас с женщиной. Шеф гестапо подошел к: нам, закуривая новую сигарету: он курил не переставая. На щеке у него был шрам. Один из эсэсовцев ткнул мальчика винтовкой.
— У меня ничего нет, — ответила пожилая женщина. Эсэсовец злобно посмотрел на нее.
— Вас никто не спрашивает, — рявкнул он и снова повернулся к мальчику.
Я молчала.
— Расстегни пальто, — приказал мальчику шеф гестапо.
Мальчик замер в оцепенении.
— Ты слышишь, что тебе сказано? — снова рявкнул эсэсовец и толкнул мальчика. — Снимай пальто!
Мальчик смотрел мимо него и по-прежнему не двигался. Охранники сорвали с него пальто. Под рубашкой у мальчика были спрятаны продукты: крохотные кулечки с мукой и с сахаром, несколько яблок.
— Ого, да это настоящий контрабандист! — воскликнул высокий со шрамом.
Мальчик старался не дрожать, пока эсэсовцы извлекали у него из-за пазухи съестные припасы. Шеф гестапо затянулся сигаретой и пристально оглядел мальчика. Потом наклонился и приподнял ему штанину.
— А это что такое? — спросил он.
К ноге мальчика была привязана маленькая бутылочка с молоком. Эсэсовцы нахмурились.
— Это для его маленькой сестренки, — сказала пожилая женщина.
Я снова промолчала.
Шеф гестапо выхватил пистолет и застрелил мальчика. Женщина в ужасе уставилась на него. Следующий выстрел достался ей. На меня он даже не взглянул. Эсэсовцы понесли кульки с припасами к себе в машину. Один из кулечков упал, и на мостовую посыпались мелкие кристаллики сахара. Эсэсовец выругался и пнул кулечек ногой. Шеф гестапо сунул в рот очередную сигарету. Тела убитых лежали на мостовой с открытыми ртами. Я пошла прочь.
— Постой! Куда же ты? — сказал комендант.
Не вставая со стула, он схватил меня за руку и притянул к себе.
— Ты должна отрабатывать свое содержание.
Я отвернулась от него, но он заставил меня опуститься на колени и привлек к себе. Его губы лоснились от жирной еды, одежда источала запах дыма. Я посмотрела на стоявшие на столе тарелки с объедками курицы и банку с остатками джема. Скатерть была усыпана хлебными крошками, на ноже оставалось немного масла. Я подумала, что, когда он уснет, я смогу устроить себе настоящее пиршество. Комендант запустил пальцы мне в волосы и, стиснув их, повернул к себе мое лицо. Потом раздвинул бедра, притянул меня поближе и сомкнул ноги у меня на спине.
Я вытянула шею, уставившись на стену поверх его плеча, но он начал клонить мою голову вперед. В углу на патефоне крутилась пластинка.
Ah, della traviata sorridi al desio,
A lei per dona, tu accoglila, о Dio!
Комендант вскинул бедра, пригнув мою голову к их сочленению.
Ah, tutto, tutto fini, or tutto, tutto fini.
Звуки музыки наводнили комнату, а мой рот уже не был способен исторгнуть какой-либо звук.
— Что ты сказал? — спросил Йозеф, повернувшись к стоящему рядом охраннику.
— Я говорю, что она и вправду красотка, — сказал охранник, сжимая в руках винтовку. — Ребята нисколько не преувеличивают.
Адъютант пожал плечами.
— Я много раз слышал о ней, — продолжал охранник, — но сегодня в первый раз вижу ее собственными глазами. Йозеф, правда она красивая?
— Может быть, для еврейки и красивая, — ответил тот. — Так вот, Карл, у меня к тебе просьба. Эти документы попали сюда из лагеря…
— А ты уверен, что мне здесь можно находиться? — перебил его охранник, оглядываясь по сторонам. — Где комендант?
— Его не будет весь день, — отмахнулся адъютант. — Посмотри, Карл, эти документы — явная подделка. Но я не знаю, чьих рук это дело. Ты можешь выяснить?
— Конечно, — сказал Карл, пряча документы во внутренний карман. — Ради тебя, Йозеф, я сделаю все что угодно.
— Ты не беспокойся, я отблагодарю тебя, Карл.
— Брось, какие могут быть между нами счеты? Ведь мы как-никак двоюродные братья, — сказал охранник и посмотрел на меня. — Эх, я был бы не прочь оказаться на месте коменданта хотя бы на часок и позабавиться с этой красоткой.
— С этой еврейской шлюхой?
— До чего же хороша! Я бы отдал все что угодно за один разок с ней. А ты, Йозеф?
— Я бы показал ей, что значит настоящий немецкий мужчина.
— О, не сомневаюсь, — усмехнулся его двоюродный брат. — После этого она вряд ли осталась бы в живых.
— Дай срок. Когда она наскучит коменданту, ею займусь я.
— Ты объяснишь ей, что к чему, верно, Йозеф?
— Я знаю, как следует поступать с еврейскими шлюхами.
— Ты научишь ее уму-разуму.
— Она пожалеет, что вообще родилась на свет.
— Комендант действительно уехал? — спросил Карл. — На весь день?
Оба посмотрели на меня. В глазах адъютанта сквозила обычная неприязнь. Я прижалась к стене.
— Может, рискнем, Йозеф?
— Только я буду первым, — сказал адъютант.
Он поднял полы мундира и стал расстегивать брюки. Его двоюродный брат бросил винтовку и принялся поспешно снимать форму. Адъютант схватил меня за руку.
— Дай сначала я, а то после тебя мне ничего не останется, — взмолился двоюродный брат. — Дай сначала я!
— Сначала скажи мне, что ты собираешься с ней сделать, — спросил приятель коменданта, вылив из бутылки остатки шампанского.
— А что сделал Руди со своей любовницей-еврейкой? — спросил комендант.
— Отправил ее в газовую камеру. Нет, постой. Кажется, он ее застрелил. Я могу узнать. Так как ты собираешься с ней поступить?
— Пока не знаю, — сказал комендант, подливая себе коньяку. — Я еще не готов порвать с ней.
— Поразительно красивое лицо, — заметил его приятель. — Даже теперь.
— Да, — согласился комендант.
— Я мог бы достать цианистого калия, — сказал его приятель. — Через своего двоюродного брата. Трех таблеток будет достаточно.
— Да нет, я пристрелю ее, — сказал комендант. — Так будет проще.
— Будет проще, господин майор, если заглянете в список разрешенных для нас продуктов, — сказал мужчина, стоящий в очереди впереди меня. — Поскольку в графе «Разрешенные продукты» вообще ничего не значится, эта процедура займет меньше времени.
— В списке запрещенных продуктов кофе не указан, — возразил мужчина, стоящий за мной. Обращаясь к немецкому офицеру, он высунулся из очереди, задев мое плечо. — Значит, мы имеем право получить кофе.
— Еврееям кофе не положен, — отрезал немец. — Вы должны это знать.
"Любовница коменданта" отзывы
Отзывы читателей о книге "Любовница коменданта". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Любовница коменданта" друзьям в соцсетях.