— И тем не менее ему поручили возглавить операцию по очистке гетто.
— Ну и что?
— Это унизительная работа.
— Я не знал, что тебе когда-либо приходилось испытывать нечто подобное.
— Было дело, — сказал я. — Жуткая работа.
— Почему?
— Наши люди напоминали стаю голодных волков. Они вели себя как звери. Только в отличие от зверей орудовали не клыками, а топорами и штыками. Нет уж, такая работа не по мне.
— Мой шурин получает за эту работенку в порядке поощрения двести пятьдесят граммов бренди. Ежедневно.
— Не стоит того.
— Правда?
— Во всяком случае для меня.
— А я бы согласился за стакан бренди, — сказал Дитер. — Даже за полстакана.
— Я не могу, Ильзе. Я занят. Мне сейчас не до игр.
— Но мама велела нам идти к тебе, — возразила Ильзе.
Она была в пижаме и тапочках. Одной рукой она прижимала к себе куклу, другой держала за руку Ганса.
— Мама сказала, что мы мешаем ей готовиться к приему гостей.
— Хорошо, но при чем здесь я?
Ильзе пожала плечами.
— Мама сказала: «Идите поиграйте с папой».
— Я не могу сейчас с вами играть. У меня много работы.
— А мама сказала, что ты с нами поиграешь.
— Ладно. Условимся так: вы с Гансом будете тихонько играть с куклой вот здесь, около моего стола.
— А ты будешь играть?
— Нет. Мне нужно поработать. Но вы можете играть здесь, рядом… Пока я буду работать. Это все равно, как если бы мы играли вместе.
Ильзе с куклой и Гансом подошла к моему креслу. Ганс вытащил изо рта палец и откусил кусочек пряника.
— Ну вот и хорошо. Располагайтесь здесь и играйте со своим пупсиком, пока я закончу работу.
— А зачем приходят гости? — спросила Ильзе, прислонившись к ручке кресла.
— Мы устраиваем обед.
— Какой обед? — спросила Ильзе. — Деньрожденный?
— Нет, просто обед.
— А почему нам нельзя обедать со всеми?
— Потому что в это время вы уже должны спать. Ганс, отойди оттуда.
— Я не хочу спать, — сказала Ильзе. — Я уже большая и могу лечь позже. Я старше Ганса. Почему мне нельзя побыть с гостями?
— Ганс, отойди оттуда!.. Это обед для взрослых, Ильзе, а ты еще не взрослая.
— Ты разрешил мне не ложиться, когда…
— Ганс!
Я поднялся из-за стола. Малыш стоял перед девушкой. Я взял его на руки.
— Ильзе, отправляйтесь-ка наверх.
— Но ведь мама велела…
— Скажите маме, что я очень занят и не могу с вами играть.
— Но ведь…
— Идите. Мне нужно работать.
Я все время работал. Нередко допозна. А бывало, что и до утра. Честно говоря, в ночные часы мне хорошо работалось, потому что никто меня не отвлекал. Я сидел за столом при свете лампы и работал. Порой целые ночи напролет.
Когда работа стопорилась или мне не удавалось подобрать нужное слово, я снимал свой перстень в виде серебряного обруча с изображением черепа и выгравированным под ним словом «heil» и перекатывал его в левой ладони. Я рассматривал надпись на его внутренней стороне. Прикасался кончиком пера к глазницам черепа, водил по скрещенным костям, выступающим из-за его оскала, по выгравированным на металле буквам. И слова, которые я искал, приходили на память. Я снова надевал перстень на палец. И видел девушку, смотревшую на меня.
— Кстати, о женщинах, — сказал Дитер, взглянув на девушку. — Ты давно уже не упоминал о Диане. Что с ней?
— Она вышла замуж, — ответил я.
— Замуж? Не может быть!
— Да.
— Когда же это произошло?
— В феврале. Как раз перед воздушным налетом.
— Неужели она все-таки вышла замуж? После всего, что ты для нее сделал? После вычетов из твоего жалованья в пользу «Лебенсборна»?
— Она сказала, что ей нужен рядом близкий человек.
— И ты не пытался ее остановить?
Я пожал плечами.
— Я узнал об этом постфактум. Кроме того, она пригрозила рассказать обо всем Марте, если я захочу ей помешать.
— И она осуществила бы эту угрозу, — заметил Дитер. — Насколько я понимаю, она любила тебя, Макс.
— Любовь проходит.
— Ты в этом не виноват.
Я посмотрел на него.
— Презираю женщин, — сказал Дитер.
Я не презирал женщин, но я никогда их не понимал. Ни одну из них. Сколько ни старался понять. Даже Марту. Она была так нежна с детьми. И со мной тоже, по крайней мере, временами. Но однажды спустившись после ужина в кабинет, я увидел в углу сжавшуюся в комок девушку. На ее рассеченной нижней губе запеклась кровь. Левая щека была в синяках, глаза опухли, превратившись в узкие щелочки. На руках, на ключицах, на шее — всюду виднелись ссадины и кровоподтеки. Она громко вскрикнула, когда я дотронулся до нее. Когда я наклонился к ней и повернул к себе ее лицо, мой сапог задел какой-то деревянный предмет: это была щетка для волос, принадлежащая Марте.
Я ворвался в кухню, сжимая в кулаке щетку. Марта вздрогнула и прижала к груди полотенце. Я швырнул щетку в окно над раковиной. На пол посыпались осколки стекла, но я был в таком бешенстве, что не замечал ничего вокруг. Потом я начал хватать со стола посуду, которую она вытирала, и швырять ее в стену. Марта отступила к столу, комкая в руках кухонное полотенце. Я все еще не мог избыть охватившую меня ярость. И я опрокинул стол со стоящими на нем кофейными чашками и блюдцами. Затем бросился к буфету, в котором стоял наш свадебный сервиз, и смахнул его на пол. Марта жалобно вскрикнула. Но и это не возымело на меня действия. Я выскочил из дома, чтобы не видеть ее, ее слез, не слышать ее упреков и жалоб. Я готов был бежать на край света, лишь бы не видеть женщин с их бесконечными претензиями.
Но где бы я ни оказывался, я не мог убежать от нее. От этой девушки, моей племянницы. И найти ее я тоже не мог. Зато по ночам, стоило мне закрыть глаза, — она оказывалась со мной, рядом. Я протягивал к ней руки, но она ускользала из моих объятий.
Каждую ночь мне снилось одно и то же: я стою на берегу и зову ее, но корабль уходит все дальше и дальше от берега. И от меня. Я бросаюсь в темную воду. Зову ее. Я ощущаю ужасную тяжесть в ногах и леденящий холод воды. Одежда на мне намокла, и я все глубже и глубже погружаюсь в разбушевавшиеся волны. Я выпускаю из рук «Стоящих вдоль улиц мертвецов». Книжка у меня на глазах разбухает и превращается в плот. Я забираюсь на него и устремляюсь вслед за кораблем в открытое море.
Я зову ее. Машу руками. Девушка стоит на палубе.
Я уже почти рядом, но она не видит меня. Я окончательно выбиваюсь из сил. Вода становится еще холоднее. Глубже. Она заливает мне глаза. Я теряю сознание. От усталости. Когда я открываю глаза, корабля уже нет — он исчез. И она исчезла вместе с ним.
Каждый раз я просыпался с чувством неистребимой тоски и одиночества, независимо от того, была рядом Марта или нет. Случалось, я кричал во сне, тогда она тормошила меня и старалась утешить, говоря, что это всего лишь сон. Я отталкивал ее. Она все равно ничего не поняла бы. Стоило мне закрыть глаза, как над головой у меня смыкались волны. Иногда я заставлял себя не спать всю ночь, чтобы только не видеть этот сон, чтобы не дать «Мертвецам» утащить меня на дно. До последнего дня я продолжал искать девушку, но так ее и не нашел.
«Девушка найдена».
Телеграмма дрожала в моей руке. Я ухватился за спинку стула и сел. Я снова и снова перечитывал ее:
«Девушка найдена. Живет в снятом на лето домике. Адрес прилагаю. Судя по всему, не замужем. Ее имя — Рашель Сара Леви. Жду дальнейших указаний».
ГЛАВА 7
— Ну, наконец-то я вас догнал, — сказал отвратительный толстяк, остановившись перед моим столиком. — А вы шустрая птичка. За вами не угонишься.
— Простите, я…
— Не стоит втирать мне очки, — оборвал меня толстяк. Он уселся на стул и отодвинул в сторону мою чашку с кофе. — Я знаю, кто вы. Эй, голубушка, принеси сюда еще чашку кофе. И пару пончиков.
— Я не имею обыкновения обедать в обществе посторонних, — сказал я и, сложив салфетку, бросил ее на стол.
— Как же, как же. Вы имеете обыкновение делать кое-что другое, не правда ли?
Он проворно схватил мою руку и прижал ее к столу. Потом приподнял полу пиджака, под которым за поясом торчал пистолет.
— А теперь будьте паинькой и сидите смирно, пока я выпью кофе и съем пончики, — прошипел он. — Нам предстоит кое-что обсудить. Поговорим как мужчина с мужчиной. Как джентльмен с джентльменом.
— Вы будете платить отдельно? — спросила его официантка.
— Нет. Внести это в счет моего приятеля. А ты хорошенькая. Когда ты заканчиваешь работу, крошка?
— Вам угодно еще что-нибудь, сэр? — спросила официантка, повернувшись ко мне.
— Ему много чего угодно, только ты вряд ли сможешь ему это дать.
— Нет, благодарю вас, ничего, — ответил я.
Официантка отошла, окинув моего собеседника неприязненным взглядом.
— Итак, с моей точки зрения, ситуация выглядит следующим образом, — сказал он, чавкая и осыпая стол крошками.
— Боюсь, у нас с вами разные точки зрения, — проговорил я. — Мы с вами незнакомы, и, признаться, меня это вполне устраивает. Я уже закончил обед и не имею ни малейшего желания продолжать этот разговор.
— Вот как, ваше высокоблагородие? Может, вам предпочтительнее схлопотать дырку в животе? Или, может, вам угодно узнать, какое вознаграждение за вас обещано? О, ваша голова оценивается в кругленькую сумму. Чтобы я ее мог получить, вам вовсе не обязательно оставаться в живых. — Он улыбнулся. — Я так и знал, что эта новость отобьет у вас желание встать и уйти.
"Любовница коменданта" отзывы
Отзывы читателей о книге "Любовница коменданта". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Любовница коменданта" друзьям в соцсетях.