Место крушения, которого они пытались достичь, все еще находилось на приличном расстоянии, хотя путь в основном был ровным. Ренни знала, что не сможет поднять Джаррета, и в то же время не собиралась оставлять его одного. Она подумывала о том, чтобы разбить лагерь прямо здесь, однако персональный вагон Джея Мака все же был более привлекательной альтернативой.

Удостоверившись, что у Джаррета больше нет видимых повреждений, Ренни осторожно завернула его в одно из одеял и накрыла еще несколькими. Прогоняя холод, она быстро разожгла небольшой костер, затем привязала Зилли и вьючную лошадь. Взобравшись на Альбион, Ренни быстро достигла места катастрофы.

Она знала, что не найдет отца в его личном вагоне, и не готовилась специально к этому моменту. Поэтому накатившая волна воспоминаний, равно как и открывшееся зрелище, застали ее врасплох. И от того, и от другого у нее замерло сердце.

Чтобы удержаться на ногах, Ренни прислонилась к двери. Вагон довольно сильно наклонился и не опрокинулся только потому, что зацепился за стволы могучих сосен. Все, что не было закреплено, завалилось на одну сторону. Те же вещи, которые были закреплены — наподобие кровати или обеденного стола, — располагались под непривычным для глаза углом. Ренни поймала себя на том, что, пытаясь справиться с головокружением, она склоняет голову набок. В охватившем ее волнении не было ничего удивительного. Без отца Ренни здесь никогда не бывала, и в ее сознании это место было прочно с ним связано, можно даже сказать — вообще без него не существовало. Даже если бы вагон стоял абсолютно ровно, она все равно испытывала бы дезориентацию.

На короткое время слезы ослепили ее. Подняв руку, чтобы вытереть глаза, Ренни потеряла равновесие на неровном полу и едва не упала. Она удержалась на ногах, схватившись одной рукой за дверь, а другой — за край закрепленного стола. Передвижение по вагону сейчас напоминало прогулку по судну, которое боковой ветер постоянно клонит на один бок.

Целью ее похода сюда была нагревательная печь в стиле Франклина. Печь находилась под тем же странным углом, что и все остальное, но, проверив ее состояние, Ренни убедилась, что устройство, по крайней мере с виду, не пострадало. Система отопления осталась в целости и сохранности, и Ренни не видела причин ее не использовать. Для Джаррета это будет самая теплая ночь с тех пор, как они покинули Эхо-Фолз.

Теперь оставалось только его сюда доставить. В тормозном вагоне находилось то, что ей было нужно. Так как вагон лежал на боку, Ренни пришлось пролезть в разбитое окно и спрыгнуть вниз. Она сгребла снег с крышки ящика для инструментов и взяла топор, молоток, гвозди и веревку. Эти вещи требовались ей незамедлительно. Ренни также забрала лом и четыре гаечных ключа разных размеров и с различной длиной рукоятки. Попытки открыть изнутри переднюю или заднюю дверь вагона оказались безуспешными, так как снег завалил оба выхода, а двери открывались наружу. Выбросив в окно все нужные инструменты, Ренни подтащила к нему скамейку, встала на нее и протиснулась обратно в отверстие.

Оказавшись снаружи, она принялась очищать одну из дверей от снега и льда. С помощью молотка Ренни выбила шарнирные болты и сняла дверь с петель, а затем удалила дверную ручку Вбив гвозди в верхнюю перекладину двери так, чтобы они наполовину торчали наружу, она надежно привязала к ним веревку. Взявшись за другой конец веревки, она без особых усилий потащила дверь по снегу.

«Получились неплохие сани или носилки», — сказала себе Ренни. Убедившись, что веревка достаточно длинна, чтобы дверь не била по ногам Альбион, она привязала ее к передней луке седла. Взобравшись на лошадь, Ренни направила ее вперед. Пришлось править ногами, так как руки были заняты веревкой от саней. Методом проб и ошибок Ренни научилась не давать двери сильно отклоняться в ту или другую сторону.

По ее собственным оценкам, прошло едва ли более тридцати минут. Джаррет все еще был без сознания. Тыльной стороной ладони Ренни дотронулась до его лба, затем до груди. Поверхность тела была по-прежнему теплой, и у Ренни появилась надежда, что ее худшие опасения все же не сбудутся.

Соорудив из одеял наклонную плоскость, она вкатила Джаррета на сани и привязала. Посмотрев на свою работу, Ренни внезапно подумала, что в связанном состоянии он напоминает Гулливера.

— Подожди, вот проснешься в салон-вагоне, — сказала она ему, — и подумаешь, что попал в лапы каких-то дьявольских лилипутов.

Ренни вздохнула, не услышав ответа.

— Все в порядке, — сказала она, отвязывая кобылу. — Теперь твоя очередь тащить.

Взяв Зилли под уздцы, Ренни повернула ее голову к себе и строго на нее посмотрела. Та не шелохнулась. Джаррет успокаивал норовистых лошадей не таким способом, но для Ренни он оказался вполне подходящим.

— Что ж, пока мы понимаем друг друга, — сказала она.

Доставить Джаррета к вагону оказалось не самой сложной частью стоящей перед Ренни задачи. Его нужно было еще втащить внутрь. Ренни прикинула, сколько осталось до сумерек, и решила, что времени на то, чтобы разжигать костер, у нее нет. Удостоверившись, что Джаррет хорошо укрыт и защищен от ветра, она собрала свои инструменты и отправилась к тормозному вагону.

Обследовав его колеса, Ренни решила снять то из них, которое меньше других пострадало от катастрофы. Желоб на ободе колеса, в который входит рельс, все еще сохранял округлую форму, а не стал прямоугольным, что неизбежно случилось бы при экстренном торможения. Если бы тормозной кондуктор знал о том, что должно произойти, он попытался бы использовать ручной тормоз. Тогда желоб на колесе стал бы прямоугольным, хотя, возможно, судьбу пассажиров это бы никак не изменило. Теперь же гладкий желоб колеса должен был спасти жизнь Джаррету.

Чтобы решить эту задачу, требовалась скорее не смекалка, а грубая физическая сила. То, чего Ренни не смогла достичь с помощью железного гаечного ключа на длинной рукоятке, она в конце концов проделала при помощи лома. Когда колесо отделилось от оси, Ренни перекатила его к салон-вагону.

Работать в тяжелом пальто было нелегко, и от затраченных усилий ей стало жарко. Ренни сняла пальто и накрыла им Джаррета. Встав на покосившуюся подножку на одном конце вагона, она, стараясь дотянуться как можно выше, до середины вбила штырь в стену непосредственно над дверью. Колесо оказалось тяжелым, но поднять его, несомненно, было гораздо легче, чем Джаррета. Отверстие в центре колеса требовалось надеть на штырь. Ренни знала, что у нее для этого есть только одна, максимум две попытки, потому что потом больше не хватит сил поднять колесо так высоко. Ренни вспомнила, как трудно было ей когда-то продеть нитку в иголку, и от этого уверенности у нее не прибавилось.

Взяв колесо руками, она сначала привалила его к перилам подножки, затем подняла над головой. Ренни почувствовала, что штырь вошел в отверстие, но колесо тут же соскользнуло. В сознании мелькнула запоздалая мысль, что до сих пор и картины ей никогда не удавалось вешать сразу — веревка никак не желала попадать на гвоздь. В таком случае иногда помогает ругань, подумала Ренни.

Она вновь подняла колесо, сотрясая воздух цветистыми фразами, содержащими образные простонародные выражения. Сыграло это какую-то роль или нет, но этот раз колесо наделось на штырь. Оставалось найти гайку и навинтить ее на штырь, чтобы колесо с него не соскользнуло. Ничего подходящего не оказалось, но Ренни сымпровизировала, приспособив гайку чуть большего размера, которую заклинила небольшими кусочками дерева. Для пробы она попыталась повернуть колесо. Оно даже не сдвинулось с места. Система спаренных шкивов была бы лучше, подумала Ренни, но и одинарный будет работать.

Она обвязала Джаррета одеялами и веревкой, затем перебросила конец веревки через колесо и прикрепила другой конец к седлу Зилли. Затем открыла дверь вагона так, чтобы легче было втащить Джаррета внутрь, когда Зилли пойдет вперед. Проблема заключалась в том, чтобы заставить Зилли двигаться, пока Ренни будет направлять сверток с Джарретом.

Ренни решила эту проблему, бросив несколько камней под хвост лошади. Та двинулась вперед, волоча Джаррета к вагону. Ренни поощряла Зилли идти дальше, направляя движение свертка, пока Джаррет не стукнулся о железные ступеньки вагона. Ренни удалось спасти от удара его голову.

Когда Джаррет оторвался от земли, колесо застонало под его весом. Зилли продолжала двигаться вперед. Джаррет поднимался все выше и выше, и вот Ренни уже смогла просунуть под него руки, как маленького ребенка поддерживая его бесчувственное тело. Ренни позвала лошадь еще раз, и Джаррет поднялся до уровня ее талии. Тогда Ренин направила его в открытую дверь и стала дергать туго натянутую веревку, пытаясь вернуть Зилли назад.

Еще несколько минут Ренни попеременно то уговаривала лошадь, то ругала ее. В конечном счете Джаррет был благополучно опущен на пол вагона. После этого оставалось только перерезать веревку.

Теперь Джаррет наконец был внутри, но пока не в тепле. Привязав Зилли, Ренни собрала дров для печи и разожгла огонь, затем заткнула два разбитых окна деревянными планками из тормозного вагона. После этого воздух в вагоне начал согреваться, Ренни не собиралась тащить Джаррета к постели. Вместо этого она принесла постель к нему, положив матрац вдоль уклона, чтобы Джаррет не смог пораниться, скатившись вниз. Развязав узлы, Ренни осторожно перекатила его на матрац.

Ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы не свалиться рядом с ним.

Устроив Джаррета поудобнее, Ренни занялась лошадьми, уделив особое внимание взмыленной от работы Зилли. Затем втащила внутрь все припасы, сложив их у стены. Она закончила с этим, когда солнце уже село. Сумерки длились недолго. Ренни нашла две лампы без стеклянных колпаков. Для них нужно было ровное место, поэтому она приладила на стену полку. Эффект был совершенно потрясающий. Полка находилась параллельно земле под вагоном, но ко всему находящемуся в вагоне располагалась под углом.