– Не много найдется людей, которые хотели бы жить на Никкель-Хилл, – заметил Одноглазый и фыркнул от смеха, расплескав суп.

– Чем так притягателен Никкель-Хилл? – поинтересовалась Мэри-Маргарет.

Кэт сердито глянула на Одноглазого и сунула ему в руки миску с салатом из редиса и латука. Одна лишь мысль о том, что придется есть латук, испортила Одноглазому настроение.

– У Флемингов дом на Никкель-Хилл. Говорят, Медфорд Флеминг не позволяет своему поверенному пойти на бал в эти выходные.

– Он боится, что поверенный влюбится в Кэт, – пояснила Дженни. – Двое других уже влюбились: наш и Флеминга.

– Должно быть, для вас это настоящая пытка, миссис Фицджеральд, быть такой привлекательной для мужчин, – сказала Мэри-Маргарет.

«Что она имеет в виду?» – подумала Кэт. – Я и знать не хочу нового поверенного мистера Флеминга, даже если он…

– …упадет к твоим ногам? – предположил Коннор.

Кэт метнула на него возмущенный взгляд, а Ольга высказала свое мнение:

– Мисс Кэт, можно сказать, самая красивая женщина, которую я видела, если не считать тебя, Мэри-Маргарет.

– Я предпочитаю, чтобы восхищались моим умом, а не внешностью, – заявила Мэри-Маргарет.

«Она настоящий сноб», – решила Кэт. Ей вовсе не верилось, что Флеминг держит своего нового поверенного на привязи. Коннор просто подпускал шпильки. А над Мэри-Маргарет он никогда не подшучивал. Не значит ли это, что Коннор питает к ней нечто большее, чем просто уважение? И посмеивается ли он над той блондинкой в сногсшибательной шляпе?

Пока Мэри-Маргарет и Ольга мыли в кухне посуду, Кэт удалось несколько минут поговорить с Коннором. Он сидел в гостиной, читая газету, когда Кэт подсела к нему, не в силах более сдерживать любопытство. Однако, к делу нужно подойти осторожно.

– Может, ты пригласишь на ужин свою новую знакомую? – спросила она.

– Какую новую знакомую?

– Сегодня утром я видела, как ты прогуливался с какой-то белокурой леди. Я заметила вас случайно, – торопливо добавила Кэт, – когда покупала овощи с фургона Дейва Бреддока.

– Лучше бы ты не покупала латук, – попытался сменить тему Коннор. – Одноглазый его терпеть не может.

– А твоя новая знакомая любит латук? Впрочем, Мэри-Маргарет будет рада приготовить то, что нравится твоей знакомой, если ты все же пригласишь ее.

– Да, Мэри-Маргарет твердо придерживается своей идеи насчет здоровой и полезной пищи. Я и сам не люблю латук.

«Ишь, как увиливает, – подумала Кэт. – Нужно идти напролом». – Кто она? – Кэт опасалась, что Коннор сменит тему и она со своими вопросами выставит себя в дурацком виде, что, впрочем, уже и произошло.

– Кто? – Коннор сделал вид, что не понимает, о чем речь.

Кэт вскочила и собралась было выскочить из комнаты, но он остановил ее.

– Она мне не знакомая и не подруга. Это жена Медфорда Флеминга. – У Кэт был такой удивленный вид, что Коннор почувствовал необходимость все ей объяснить. – Там на Никкель-Хилл есть один дом… э-э, кроме дома Флеминга, есть…

– Мне известно насчет дома, о котором идет дурная слава, – отрезала Кэт. – Но какое отношение это имеет к тебе?

«Господи, – забеспокоился Коннор, – уж не считает ли Кэт, что я покровительствую заведению Марси?» – Миссис Флеминг не нравится, что этот дом находится рядом с ее домом…

– Тогда зачем она его там построила? И почему говорит об этом с тобой?

– Она хочет, чтобы я использовал свое влияние и уговорил городские власти выгнать Марси… э-э… этот дом…

– Марси?

– Женщину, которой принадлежит дом.

– Ты называешь по имени эту… эту?..

– Все знают ее имя.

– Я не знала, пока ты не сказал.

– Значит, ты единственная в городе, кто не знает, как ее зовут. И единственная женщина, которая упоминает о ней.

– Что это значит? – потребовала ответа Кэт.

– Это значит, что настоящие леди не говорят о таких женщинах, как Марселла Вебер. – Коннор надеялся, что он отвлек Кэт от разговора о Юстасии Флеминг, которая затащила его в свой дом на холме и поцеловала рядом с часами дедушки после того, как объяснила, что часы французской работы и очень ценные.

– А я уверена, миссис Флеминг вполне способна самостоятельно уладить эту проблему, – непримиримо заявила Кэт. – Она с тобой флиртовала?

– Она замужняя женщина, Кэт.

– Как ты можешь общаться с нашими врагами?

– Я не общался, – попытался оправдаться Коннор.

– Это я НЕ ОБЩАЛАСЬ с Медфордом Флемингом. Я просто ударила его камнем по голове.

– Самородком, – поправил ее Коннор. – В нем, наверное, пара фунтов золота.

– Я не обратила внимания.

– Наверное, поэтому пресс-папье такое тяжелое.

– Перестань уходить от разговора.

– А ты видела, какая здоровенная шишка у него на голове? – усмехнулся Коннор.

– Почему ты флиртовал с миссис Флеминг?

– А почему тебя это так волнует? – Он не считал, что флиртует с Юстасией, но не мог вразумительно объяснить Кэт, чего хочет от него жена Медфорда Флеминга.

– Пора читать, – объявила Мэри-Маргарет, торжественно доставая свою книгу. Через несколько минут собралась вся семья, и Кэт пришлось прекратить допрос.

* * *

По мере приближения судебного заседания Кэт все больше воодушевлялась, видя, что Флеминги становятся посмешищем для всего города. Во-первых, Медфорд Флеминг разрешил своему новому поверенному в делах, Бонифацию Дентону, ходить в церковь только в сопровождении Юстасии, которая, поприсутствовав на одной службе, заявила, что «не привыкла к такому подобию епископальной службы», и отказалась сторожить поверенного во время грядущих религиозных мероприятий.

Затем публичный дом Марселлы Вебер начал свое путешествие вниз по холму и через реку, чтобы воссоединиться с западной частью Брекенриджа. Мельница слухов нашептала, что Флемингам пришлось заплатить мадам огромную сумму, чтобы заставить ее переехать.

«Вот и хорошо!» – подумала Кэт. Решив свою проблему, Юстасия Флеминг не будет больше искать повод для встречи с Коннором. Также Кэт сделала вывод, что общественное мнение настроено против Флемингов. Значило ли это, что присяжные не примут сторону Медфорда Флеминга и Трентон Майнинг Компани? Она хотела спросить об этом Коннора, но боялась снова свести разговор к очаровательной Юстасии.

В середине сентября город был потрясен смертью в Денвере одного из пионеров этого края, Джеда Силвертона. Хотя Кэт и не знала его, но все же нанесла визит его дочери, миссис Филдинг, чтобы выразить свои соболезнования. С собой она взяла упиравшуюся Дженни.

– Ты обязательно должна пойти, Дженни. Ведь девочки Филдингов твои лучшие подруги. Вы столько раз вместе готовили уроки после школы.

Однако, в разговоре с миссис Филдинг выяснилось, что Дженни не составляла компании девочкам во время приготовления уроков. Позднее был учинен допрос непосредственно Дженни, которая всячески отпиралась.

– Ты, должно быть, неправильно поняла. Где же еще я могла быть?

Кэт не сомневалась, что Дженни врет, однако, решила промолчать. «Дальше будет видно, – подумала она. – Беда никогда не приходит одна», – обескураженно размышляла Кэт. Приближение суда, проблема с Дженни, о чем не хотелось говорить Коннору, у которого и без того хлопот хватало, а теперь еще и Мэри-Маргарет. Она прекратила чтение «Холодного дома» и взяла моду уходить каждый вечер сразу после мытья посуды. Вспомнив наставления матери об ответственности относительно вверенных ее заботам молодых женщин, Кэт спросила Мэри-Маргарет, куда та собирается.

– У меня свидание, – ответила учительница.

– С кем? – поинтересовалась Кэт. Мэри-Маргарет бросила на нее взор оскорбленной невинности. – Я несу ответственность за ваше благополучие, – защищаясь, объяснила Кэт. – Как же я могу выполнять свой долг, если не знаю, где вы и с кем гуляете.

– Не «гуляете», – уточнила Мэри-Маргарет, – а «встречаетесь».

Кэт нахмурилась.

– Вам не стоит беспокоиться за меня, миссис Фицджеральд. Я взрослая женщина, разумная и интеллигентная, и не нуждаюсь в том, чтобы кто-то следил за моими манерами или моральным обликом. Уверяю вас, что я никоим образом не опозорю вашу семью.

– Я в этом не сомневаюсь, – промямлила Кэт.

– Тогда почему же вы беспокоитесь?

«Что я могу сказать в ответ? Мэри-Маргарет даже не призналась, что встречается с мужчиной. Она может посещать и какой-нибудь женский научный кружок, который считает слишком мудреным для моего понимания», – сердилась Кэт.

По мере приближения дня судебного заседания Кэт волновалась все больше и, как ни старалась, не могла думать ни о чем другом. Коннор надеялся, что кресла-качалки, купленные им для присяжных, помогут в решении дела. Чарли Максвелл был уверен: пи один суд присяжных не примет решение в пользу негодяя, посмевшего оскорбить Кэт. Кэт приходила в ужас от возможного проигрыша. Все, с кем она беседовала, рассказывали, что адвокат Флемингов каждый вечер удалялся в свою комнату, чтобы покопаться в юридических книгах и записях, касающихся разбираемого дела, и оставлял указания, чтобы никто его не беспокоил даже стуком в дверь. Кэт не надеялась, что Чарли столь же прилежен. Он без конца наносил ей визиты вместо того, чтобы заниматься делом.

* * *

В ночь перед судом ударил мороз. Наутро Кэт впервые увидела великолепие превратившейся в золото листвы, трепещущей на легком ветру, который в конце сентября уже стал прохладным.

– Должно быть, это доброе предзнаменование, – сказала Кэт Коннору, когда они шли в зал суда.

– Не думаю, что это предзнаменование, – возразил Коннор. – Такое случается каждую осень.

– Вера в предзнаменования – признак примитивного ума, – раздался позади голос Мэри-Маргарет.

Кэт пожалела, что согласилась на требование этой девицы тоже отправиться на заседание суда. Уже потому, что это было нечестно по отношению к Ольге. Кэт понимала, что в этой дружбе Ольга находится в невыгодном положении. Она нашла Мэри-Маргарет, безработную учительницу из хорошей семьи, оставшуюся без средств на улицах Балтимора, и взяла ее к себе, устроила на завод мясных консервов и оказала поддержку. Потом они накопили достаточно денег, чтобы добраться до Чикаго в надежде на лучшие заработки. Но бессовестный кэбмен, которого девушки наняли, чтобы он отвез их в тот район, где можно было спять меблированную комнату, украл их багаж. Вся эта история напоминала те романы о бедных девушках-работницах, что любила читать Кэт. Уж не сочинили ли они этот рассказ?