Бренда Джойс - Любовники и лжецы

– Белинда, ты чертовски хороший автор. Я знаю, это твой первый проданный сценарий. Сценарий и впрямь хорош, он держит в напряжении.

Она улыбнулась:

– Спасибо.

– И еще добавлю, что грудь у тебя великолепна. – Джек усмехнулся.

– Я знаю, – сказала Белинда.

– Не сомневаюсь. Не хочешь ли перекрутить пленку назад, до того кадра, где ты снимаешь свитер?

Она окинула его тем самым отработанным призывным взглядом.

– Ох, пропади все пропадом, – выдохнул Джек. – Белинда…

– Джек…

Он подошел к ней и положил крупные теплые руки на ее плечи.

– О, бэби, ты сведешь меня с ума.

Белинда прикоснулась к его лицу, стараясь не думать о последствиях того, что они собирались делать. К ее удивлению, Джек дрожал.

В это мгновение распахнулась дверь. На пороге появился Масционе. Он понял все с первого взгляда, но увиденное, судя по всему, отнюдь не обескуражило его.

– Черт возьми, Джек! У меня плохие, очень плохие новости. А тебе, милочка, лучше уйти!

Джек, все еще держа Белинду обеими руками, не ослабил хватку.

– Она может остаться. Однако ты умеешь выбрать подходящий момент, Дон. Ну, что случилось?

– Джек, извини, но тебе, пожалуй, лучше присесть.

Джек не двинулся с места.

– Это насчет твоей матери, Джек…

Джек даже не моргнул.

– Она умерла сегодня утром.

Джек еще крепче прижал Белинду к себе. Ей показалось, что лицо его выразило удивление.

– Вот как? – небрежно отозвался Джек. Больше он не сказал ни слова.

Два часа спустя Джек уже ехал в аэропорт.

По просьбе Джека все необходимые хлопоты взяла на себя Мелоди. Джанет умерла в своей постели в жалкой мрачной квартирке в Санта-Монике. Очевидно, она отказалась от госпитализации, ограничившись курсом химиотерапии. Похороны были назначены на завтра.

Мелоди было безумно жаль Джека.

Она больше не сердилась, не расстраивалась. Ну разве можно сравнить ее беды с несчастьем, обрушившимся на Джека? Мелоди забыла, как была удручена, что Джек не пришел к ней снова и вел себя так, словно никогда и не занимался с ней любовью, а только плясал на задних лапках перед этой белокурой сучкой.

О чем он думает? Что чувствует?

Джек не хотел видеть мать. Он не знал, есть ли у нее друзья, и не думал о том, устраивать ли поминки. Джек не хотел заказывать погребальную службу. «Просто позаботься о том, чтобы ее где-нибудь похоронили – все равно где, – процедил он сквозь зубы, едва сдерживая гнев. – У меня нет времени на это».

Джек не хотел покидать съемки. Даже Масционе не удалось вразумить его. Джека уговорила Мелоди. «Джек, – сказала она, – если газетчики узнают, что ты даже не поехал на похороны собственной матери…» Больше ей не пришлось ничего добавлять. Он ближайшим рейсом вылетел в Лос-Анджелес.

Почему Джек такой черствый? Все-таки Джанет – его мать. И теперь, когда Мелоди ему нужна, он не подпускает ее к себе.

Она попыталась оставить послание в Нью-Йорке для Питера Лансинга, хотя сомневалась, что ему удастся вовремя найти Лию и привезти ее на похороны. Оказалось, что он уже уехал из Нью-Йорка.

А как быть с Риком? Когда Мелоди спросила Джека, как он собирается сообщить о случившемся брату, Джек страшно разозлился. «Не знаю», – прошипел он сквозь зубы, и Мелоди, все поняв, удалилась и оставила его в покое.

Похороны назначены на завтра. И она должна быть там, рядом с Джеком.

Должен же он что-то чувствовать. Хоть что-нибудь. Угрызения совести, радость. Облегчение, гнев. Но он не чувствовал ничего.

Совсем ничего.

Все мысли Джека были заняты съемками. Белиндой. Он думал о том, что ему пришлось уехать в самый разгар работы над фильмом и именно тогда, когда у них с Белиндой наконец все должно было произойти. Его вновь охватил гнев. Даже своей смертью мать умудрилась помешать ему.

Умерла. Значит, наверное, не лгала, когда говорила, что умирает. Эгоистка. Пришла к нему, надеясь получить от него прощение и, возможно, спасти свою душу.

А он и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей.

Может, с помощью его денег можно было бы найти лучших врачей и продлить ее жизнь? Она даже отказалась от медицинского наблюдения и умерла одна, в какой-то жалкой комнатушке.

Но какое это имеет значение? Для него мать умерла давным-давно.

В самой глубине души возникла смутная боль, но Джек не желал вникать в ее причины и обращать на нее внимание.

То, что Мелоди взяла на себя хлопоты по организации похорон, было для него большим облегчением. Но как поступить с Риком? Следовало немедленно известить его, но Джек не знал, как отреагирует на это известие его брат. Разговоров о Джанет они избегали.

Снова защемило сердце. На этот раз сильнее.

Джек опять не обратил на это внимания. Он будет присутствовать на этих чертовых похоронах – ради Рика и еще по одной причине. Мелоди права: его отсутствие вызвало бы отрицательные отклики в прессе, а ему это совершенно не нужно. Но потом Джек отправится в Аспен, чтобы отвести душу, катаясь на лыжах. Масционе сказал ему, что расписание съемок немного меняется и его присутствие необходимо только после рождественских каникул. Джеку хотелось поскорее вновь приступить к работе, и это было вполне понятно после пяти месяцев вынужденного безделья. Наконец-то снова начнется работа. Это важнее всего.

Все шло превосходно. Просто превосходно.

Джек замялся в нерешительности. Рик только что вернулся домой из школы и, как обычно, сразу направился к холодильнику, ничуть не удивившись неожиданному возвращению Джека. Джек наблюдал за ним, не зная, как подступиться к брату, как сообщить ему о смерти матери, ведь он понятия не имел, как Рик к ней относился.

– Рик?

– Ну? – откликнулся Рик, поглощенный бутербродом с арахисовым маслом и джемом.

– Нам нужно поговорить.

Рик бросил на брата настороженный взгляд.

– Я ничего такого не сделал.

– Знаю, – сказал Джек и заметил, что Рик вздохнул с явным облегчением. – Иди сюда. – Он обнял его за плечи и повел к кушетке. – Присядем на минутку.

– В чем дело? – спросил Рик. – Что случилось?

– Рик, мужайся. Прошлой ночью умерла Джанет.

Рик побледнел и замер.

Джек положил руку ему на плечо.

– У нее был рак – случай безнадежный.

Наблюдая за выражением лица Рика, Джек увидел в его глазах неподдельное горе. Почувствовав, что глаза наполнились слезами, Рик вскочил и помчался в свою комнату.

Джек последовал за ним и открыл дверь.

– Рик?

– Убирайся! – крикнул Рик. – Уходи, черт возьми, отсюда!

Мальчик стоял посреди комнаты. В глазах его застыли слезы. Он в ярости вытирал их кулаком.

Джек обнял брата. Тело Рика напряглось. У Джека мучительно сжалось сердце. Он обнял его еще крепче. Рик задрожал. Потом заплакал.

– Не стесняйся, дай горю выход, – сказал Джек, стараясь избавиться от щемящей боли в сердце. – Плакать не стыдно.

– Она даже не пришла попрощаться, – всхлипывал Рик.

Прижимая к себе брата, Джек чувствовал угрызения совести. Ведь он знал, что мать умирает. Он мог бы что-то сделать. Мог позволить Рику увидеться с ней. О Господи.

– Почему она не пришла проститься?

– Не знаю, малыш. Я этого не знаю.

Стоял чудесный теплый день. Ярко светило солнце, приятный ветерок пробегал по траве.

Джек в темном костюме смотрел без всяких эмоций, как шестеро носильщиков несли гроб к открытой могиле. Рядом стояли Мелоди и Рик. Мелоди в черном траурном платье с черной сумочкой в руке то и дело бросала на Джека настороженные взгляды. Рик молчал и был очень бледен.

Джек смотрел, как опускают в могилу гроб, но видел другое. Он вспоминал старую кухню, грязные, рваные обои на стенах, покрытый пятнами протершийся линолеум на полу, неустойчивый стол, у которого одна ножка была короче других. И запах. Ее запах. Тяжелый, навязчивый запах дешевых духов.

И полуголую Джанет. Ему было всего шесть лет, и он едва ли понимал, что происходит. Мать в прозрачном красном халатике, в чулках и поясе, провожала очередного клиента. Джек стрельнул в него горохом и рассмеялся, потому что попал этому жирному борову в башку.

– Джек!

Он с хохотом попытался удрать.

Слишком поздно. Джанет успела поймать его и наградить увесистой оплеухой.

– Ах ты, негодяй! Только попробуй еще раз сделать такое!

Джеку было больно, но он изо всех сил сдерживал слезы и думал: «Я тебя ненавижу!»

Ему стало трудно дышать. На лбу выступил пот и пополз вниз по лицу. Слезы застилали глаза. Джек изо всех сил старался сдержать их.

Он повернулся, сделал шаг и споткнулся, так как почему-то стал плохо видеть. Не обращая внимания ни на кого и ни на что и ощущая лишь острую боль в сердце, Джек ускорил шаг. Он хотел одного – поскорее добраться до машины.

Джек не слышал, как его окликнула Мелоди.

Найдя наконец «феррари», он сел в машину.

«Я тебя ненавижу! Я тебя ненавижу!» – приговаривал он, стуча кулаками по рулевому колесу. Слезы струились по его лицу. Джек услышал чьи-то странные всхлипывания. Это рыдал он.

«Я ненавижу эту сучку! Я ненавижу ее!

А мне и всего-то нужно было немного любви. Сказать одно доброе слово, погладить хоть раз по голове, как гладят собачонку, хоть как-то показать одобрение…»

Когда они вернулись в его вествудскую квартиру, она была тут как тут. Призрак Джанет.

Джек уставился на нее и замер, боясь потерять сознание.

Это была Джанет, только на тридцать лет моложе, в облегающем фигуру золотом комбинезончике и босоножках на четырехдюймовых шпильках с черными шнурками. Копна темно-русых волос. На лице – слишком много косметики. Призрак Джанет окинул Джека с головы до ног наглым оценивающим взглядом. Тут с криком «Лия!» к ней бросился Рик, и все вернулось в реальное измерение.