Бренда Джойс - Любовники и лжецы

Фоном для него.

Джексона Форда.

Он стоял в центре комнаты – золотистый, сияющий, четко выделяющийся на этом фоне – и, словно мощный магнит, притягивал к себе ее взгляд. Форд был подобен солнцу в центре Вселенной.

И тут случилось невероятное. Или, может быть, неизбежное?

Форд поднял голову и взглянул на нее.

Их взгляды встретились и надолго задержались друг на друге.

– Кто это? – спросил Джек, наблюдая за женщиной, которая пересекала комнату.

Мелоди проследила за его взглядом.

– Я не знаю, – сказала она.

Джек пристально рассматривал женщину. Она шла свободной, уверенной походкой, как будто совершенно убежденная в том, что ей вслед поворачиваются головы и люди провожают ее взглядами – так оно и было на самом деле. Женщина была не просто великолепна. Она была потрясающе сексуальна. Ее сексуальность ощущалась, как аромат духов, плывущий в воздухе – манящий, дурманящий, мощный.

– Кто, черт возьми, она такая? – снова пробормотал Джек.

Он разговаривал с Мелоди и молоденькой киноактрисой, которая так и липла к нему, а также с одним актером, играющим характерные роли. Физиономия этого актера появлялась в многочисленных шоу, но его фамилию никто не помнил. Занятый своими мыслями, Джек не следил за темой разговора.

Извинившись перед своими собеседниками, Джек направился к ней, больше ни о чем не размышляя и руководствуясь одним лишь инстинктом, словно жеребец, учуявший кобылу, у которой течка. Кто же она такая? Актриса, наверное, но почему он до сих пор не видел ее? Джек пробирался сквозь толпу, раскланиваясь налево и направо и перекидываясь парой слов со знакомыми, но не спуская с нее глаз. Дважды он замечал ее взгляд, обращенный на него. Кажется, она была с каким-то парнем, лицо которого было ему смутно знакомо. Но даже если эта женщина пришла сюда не одна, разве это имело значение?

– Привет!

Она обернулась и увидела его знаменитую сногсшибательную улыбку сердцееда. Уголки ее полных розовых губ тоже дрогнули в улыбке. Черт возьми, вблизи эта женщина выглядела еще привлекательнее, чем издали. У нее был вкус. Стиль. Кто же она такая?

– Привет, – ответила она, окинув его с головы до ног быстрым оценивающим взглядом.

Голос у нее был чуть хрипловатый. Неужели ему не показалось и ее взгляд на мгновение задержался там, где он подумал? Его состояние едва ли бросается в глаза, однако, если присмотреться…

– Меня зовут Джек. – Уверенный, что нет необходимости называть свою фамилию, он протянул руку.

Женщина приподняла бровь. Судя по всему, она не узнала его. Он даже растерялся.

– Белинда, – сказала она, протягивая ему теплую энергичную руку.

Джек заглянул в ее карие глаза, и на какое-то мгновение ему стало страшно, как если бы он стоял на краю пропасти и понимал, что сейчас упадет. Но мгновение прошло, прошло и это ощущение. И он забыл об этом. Тем более что там было чем отвлечь внимание: губы – такие соблазнительные; груди – тоже соблазнительные; бедра… Кажется, он разглядел едва заметную полоску пояса для резинок?

Что с ним происходит? Откуда такое возбуждение? Ведь она даже не в его вкусе!

– Кто вы такая, Белинда? Я никогда раньше не видел вас.

– А вы кто такой?

«Ну и ну! Она не знает, кто я такой!» Джек растерялся. Такого с ним еще не бывало – по крайней мере с тех пор, как он добился успеха.

– Как вам нравится нынешний прием? – спросил он, обводя взглядом комнату.

– Здесь приятно. – Белинда без тени притворства улыбнулась ему.

– Чем вы занимаетесь? – спросил он. Его взгляд беспомощно скользнул сверху вниз по ее фигуре.

– А вы чем занимаетесь?

Джек улыбнулся:

– Я время от времени снимаюсь в кино. – Он не был хвастуном, но неужели она никогда не смотрит телевизор? Не читает журналы? Не ходит за покупками в супермаркет? – А теперь ответьте на мой вопрос.

– А вы как думаете?

– Думаю, вы начинающая киноактриса, – сказал Джек, надеясь, что не обидел ее. Будь она актрисой известной, он знал бы ее, заметил.

Она пожала плечами:

– Вы всегда так пристально разглядываете людей?

– Никогда! Как вы могли подумать? – возразил он. – Но скажите, под платьем на вас что-нибудь надето?

Она снова пристально посмотрела ему в глаза.

– Не помню.

– Может, стоит проверить? – В его голосе зазвучали волнующие баритональные нотки.

– Возможно. – Взгляд ее скользнул вниз.

Джек сомкнул пальцы на ее локте и провел вверх и вниз по руке. Кожа у нее была нежная, гладкая. Наэлектризованная.

– Давайте сбежим отсюда, – предложил он. – Вы пришли сюда со своим приятелем?

– Нет, с другом, – уточнила Белинда, продолжая смотреть ему в глаза.

Джек подошел к ней совсем близко. Коснулся бедром. Рука его легла на спину Белинды, обтянутую шелком. Ее аромат усилился.

– Вы должны предупредить его, что мы уходим?

Она чуть заметно шевельнулась, прижалась бедром к утолщению у него в паху, а одной грудью – к его руке. Мгновение они смотрели в глаза друг другу – возбужденные, тяжело дышащие, разгоряченные.

– Встретимся через некоторое время, – сказала она.

– Как угодно, – ответил Джек, не зная, что говорит. Он остро ощущал присутствие этой женщины, его будоражил ее запах, и больше всего на свете ему хотелось как можно скорее уложить ее в постель. Он судорожно сглотнул. – Значит, через час? У «Ники Блэра»?

– Через полтора, – уточнила она и, с трудом оторвав от него взгляд, пошла прочь.

Джек смотрел ей вслед. Великолепный зад. Потом его взгляд уловил, как в разрезе юбки мелькнули стройные длинные ножки. О Господи! Полтора часа. Он сгорал от нетерпения.

Повернув за угол, Джек увидел Эйба Глассмана.

С супругой.

Джек и Эйб Глассман смотрели друг на друга с противоположных концов комнаты. Джек лихорадочно пытался прогнать болезненные воспоминания.

Он изо всех сил стиснул зубы, но не отвел взгляд. Джек понимал, что ему бросают вызов, и, черт возьми, не боялся этого мерзавца. Теперь Глассману не достать его. Руки коротки.

Почувствовав, что очень напряжен, Джек заставил себя расслабиться, улыбнуться и принять невозмутимый вид. Словом, показать, что встреча с этим человеком, по чьему приказанию его чуть не убили, после чего он полгода провалялся в больнице и лишился всех шансов добиться чего-нибудь в Нью-Йорке, ничего для него не значит.

От пребывания в одной комнате с человеком, которого Джек ненавидел, у него бешено забилось сердце и на лбу выступила испарина.

Обняв Нэнси за талию, Эйб приближался к нему. Взглянув на Нэнси, Джек увидел ужас в устремленном на него взгляде. Она была так бледна, как будто увидела привидение. Может, Нэнси думала, что его тогда убили? Ведь она ни разу не пришла навестить его, пока он лежал в больнице. Может, они оба думали, что он умер?

Сердце у него учащенно колотилось.

– Ба, ба! Кого я вижу? Неужели это мой прежний шофер? – издевательским тоном осведомился Глассман.

– Ба, ба! Неужели это Эйб Глассман, самый добропорядочный гражданин года? – невозмутимо отозвался Джек. По его виску поползла струйка пота.

– Помнишь мою жену? – спросил Эйб, крепко держа Нэнси за локоть.

На мгновение Джек встретился с Нэнси взглядом и поразился, увидев в ее глазах непримиримую ненависть.

– Эйб, – едва слышно прошептала Нэнси, не отводя взгляда от глаз Джека.

– Может, вам обоим хочется наверстать упущенное? – глумился Эйб.

Его жестокость возмутила и разозлила Джека.

– Что, черт возьми, вам нужно?

– А ты все такой же сопляк, – гнусно усмехнулся Эйб. – Как был сопляком, так сопляком и остался.

– Едва ли нам есть что сказать друг другу, – бросил Джек и, повернувшись, пошел прочь.

– Не поворачивайся ко мне спиной, парень, – предупредил Эйб.

Джек замер. Потом медленно, чтобы не подумали, будто он испугался, обернулся.

– Если хотите что-то сказать мне, говорите. Если нет, извините. У меня назначено свидание.

– О, будь уверен, мне есть что тебе сказать, – с усмешкой заявил Эйб. – Хочу дать совет.

В этот момент Джек понял. Понял, что Глассман жаждет его крови. Понял, что та история еще не закончилась. Его охватил ужас.

– Жду с нетерпением.

Глассман рассмеялся.

– Держись своей лиги. – Он рассмеялся еще громче. – Понимаешь, что я имею в виду? Ты отребье, Форд, и всегда был отребьем. Тебе никогда не удастся попасть в высшую лигу – и ты не попадешь. Я Хозяин в этом городе, как был Хозяином в Нью-Йорке. Тебе это о чем-нибудь напоминает?

Пот лил с Джека градом.

– Теперь вам меня не достать, – сказал он, чувствуя, что падает вниз – свободное падение с нераскрывшимся парашютом.

– Ты так думаешь? Что ж, поживем – увидим, парень, – ухмыльнулся Эйб.

Декабрь 1987 года

Этот сон не снился ему уже очень давно.

Точнее, лет с двадцати пяти, но в последнее время снова стал сниться и в ту ночь приснился опять. Снилось ему, что он еще мальчик. И идет домой. Он отчетливо видел свой квартал. Пустая автостоянка, наполовину заваленная мусором и отбросами и огороженная цепью, разорванной в нескольких местах и не составлявшей препятствия для прохода. Ряды обветшалых, покосившихся домишек, крытых кровельной дранкой, полуразрушенные ступеньки, облупившаяся краска, еле держащиеся на одной петле ставни на окнах. Ветхие, разобранные до остовов драндулеты, стоящие у обочины.

Его дом был на углу и ничем не отличался от других домов в этом квартале. Одна сторона крыльца покосилась и грозила рухнуть. Одно из окон с выбитыми стенами было заколочено досками. Несколько лет назад во время очередного скандала папаша что-то швырнул в стекло. Мать истерически вопила, а Джек прятался под лестницей. В другом окне стекла тоже были либо выбиты, либо треснули.