И не потому, что между ними была огромная пропасть. Или потому, что она была для него просто приключением. Наоборот. Вик никогда не давал ей почувствовать себя человеком «не его круга». А его аккуратное и даже бережное отношение к ней, неважно, наедине ли они оставались, или были среди людей, она прекрасно ощущала.

И даже не только потому, что она помнила, что Вик может быть жестким, равнодушным и циничным. И, однажды испытав это лично, она очень боялась снова стать для него кем-то вроде отработанного материала.

Самым главным, что удерживало ее на расстоянии, было воспоминание о том, как именно его друг Анд решил тогда вопрос с полицейскими, и что она так и не узнала, кто их в самом начале отправил к ней.

Аня так и не набралась смелости рассказать об этом ни Вику, ни Софии. Не потому, что не хотела. А потому что боялась, что они оба итак это знают. И что и забота от мужчины, и ежевечерние милые разговоры с сестрой, в которых последняя избегала любых серьезных тем. Ане вообще казалось, что Соня звонит только для того, чтобы просто проверить, все ли у нее хорошо.

А еще спросить об этом и развеять окончательно сомнения, мешало чувство «неправильности». Ведь Анд — друг Вика. И это говорило о многом.

А еще Ане постоянно казалось, будто за ними следят. Дома это ощущение пропадало. Но стоило им только оказаться где-то в людном месте, как Аня начинала невольно оглядываться, ощущая на себе чей-то взгляд. Возможно, это была просто паранойя. Какая-нибудь форма невроза после всего пережитого. Но когда она в самом начале попыталась ненавязчиво заговорить об этом, Вик пошутил, что за ними следят те, кому по работе это положено. И после этого она лишь отстранилась еще больше.

И как же это было трудно!

Как невыносимо тяжело было постоянно держать дистанцию, когда вот он — руку протяни. Когда засыпая, она каждый раз вспоминала его поцелуи, а днем буквально жила, окруженная его запахом: терпкие сигареты, крепкий кофе и соленое море. И даже когда Вика не было дома или рядом с ней, а отлучался он куда-то крайне редко, она все равно постоянно ощущала этот запах вокруг себя. Ей казалось, что она сама пропахла им.

Только ей этого было мало. Чертовски мало!

Конечно, она видела, что и он хочет совсем иного. Не странного совместного проживания на одной территории, когда не понятно, кто вы друг другу. Соседи? Друзья? Бывшие любовники? Или кто? И даже, наверное, ждала от него какого-то более смелого первого шага — случайных объятий, поцелуя, решительного заявления, что или она с ним, или никак… Но Аня не знала, что она бы сделала тогда в ответ. Иногда ей казалось, что обрадовалась бы. Но чаще понимала, что, нет. Сбежала бы сразу же.

Потому что ее сомнения никто не спешил развеивать. А общая атмосфера тайны лишь укрепляла их. И с каждым днем она все больше и больше думала не только о том, что ей стоит наконец-то найти себе новую работу. А о том, что не мешало бы переехать.

Но сделать последнее мешали вовсе не сомнения о том, что она не знала, куда ехать. А о том, что Аня прекрасно понимала, что влюблена. И что будет невыносимо сильно скучать по Вику. И как бы страшно ей не было приблизиться к нему, разорвать эти отношения и поставить последнюю точку, сил не было вообще.

Поэтому и спустя несколько недель она спускалась рано утром на кухню, слушая, как Вик разговаривает с котом под шум работающей кофеварки. По негласной договоренности, если Аня просыпалась первой, то она начинала готовить полезные салаты, а если Вик — то на завтрак были кофе и бутерброды.

— Кот! Отстань! — ругался мужчина, и Аня широко улыбнулась, слыша это и входя на кухню.

— Всем доброе утро, — поздоровалась она, привычно проскальзывая на место в углу стола, которое уже привыкла считать своим. Там на столе уже дымилась кружка с латте. — И что он сделал на этот раз?

— Доброе, — отсалютовал ей Вик ломтиком нарезанной колбасы, которую как раз укладывал на кусок хлеба с сыром, — достал меня. Хочет жить на улице!

Аня потупила глаза, пряча во взгляде не только улыбку. Традиционная борьба между хозяином этого дома и котом, которого звали именно что Котом, была настолько привычной и уютной, что она уже знала весь ее сценарий. Сейчас Вик погрозит наглому животному раз десять улицей. Потом сам же лично накормит кота колбасой. После чего зверь заберется на руки к Ане и будет мурлыкать у нее на коленях, пока она будет мять его пушистые белоснежные бока, а Вик показательно ревновать. Или не очень показательно. Потому что он никогда не уточнял, кого же и к кому ревнует.

Но сейчас Аня старательно не смотрела в их сторону по другой причине. Потому что этим жарким солнечным утром Вик был одет так, что у Ани дыхание сбивалось и сердце билось через раз. Ведь на мужчине была самая провокационная форма одежды, которую он позволял себе дома — простые джинсовые бриджи и абсолютно голый торс.

Красивый, рельефный, загоревший…

Аня усилием воли заставила посмотреть на громко мурчащего и обтирающего ноги Вика кота, чтобы только не думать о том, как бы было хорошо провести рукой по этому торсу, ощутить под ладонью гладкость кожи и напряжение мышц…

Она невольно поерзала на стуле, усаживаясь удобнее и чувствуя, как внутри нее словно натягиваются тонкие струны. Бока шортиков сразу же стали неприятно царапать нежную кожу бедер, намекая на то, что их давно пора было бы снять. Но все это было невозможно, и Аня гнала эти мысли как можно дальше. Но они не хотели никуда уходить. А предательский внутренний голос шептал, что, Аня ничего не теряет, а что будет завтра — это будет завтра. За секс с Виком ее ведь не убьют!


Но тут же вспомнилась Ритер с ее праздником… Злосчастные полицейские. Анд. Выпуск новостей… И Аня, глубоко вдохнув пару раз, отпила кофе. Убьют. Еще как. Не ее, так других.

— Все в порядке? — услышала Аня.

— Что? — она подняла глаза. Вик затуманено смотрел на нее, стоя около тумбочки, опершись на ту спиной и вытянув длинные ноги. — А, да, все хорошо.

— Уверена? Ты дважды не ответила на мои слова.

— Серьезно? Ой! Извини. Задумалась.

— Задумалась? Снова. О чем, если не секрет?

— Секрет, — отшутилась Аня, взяла с тарелки, стоящей рядом, бутерброд, и быстро его откусила. Вик на это лишь хмыкнул и проследил за бутербродом странным взглядом.

И пока Аня ела, сохраняя молчание, мужчина тоже хранил его, продолжая все также испытывать ее терпение взглядами. Она нарушила его первой:

— Какие планы на день? — спросила, чувствуя нарастающую между ними неловкость. Даже кот не убирал ее, потому что изменил собственным привычкам и сбежал куда-то.

— Жду важного звонка, — признался Вик, закуривая традиционную сигарету и специально для этого отходя ближе к окну. Аня никогда не говорила ему ничего про эту вредную привычку, но он всегда избегал дымить в ее сторону.

Аня надеялась, что сейчас-то вот неловкость и исчезнет. Но что-то в это утро только что, кажется, пошло не так. И Вик, даже куря, не сводил с девушки внимательных потемневших глаз, которые сейчас ее затягивали, как омуты. А она сама вместо того, чтобы встать и уйти или придумать себе какое-то занятие, так и сидела за столом. И смотрела на то, как красивые длинные пальцы привычно удерживали сигарету, гладковыбритые щеки слегка вытягивались при затяжке, а четко очерченные губы при этом плотно сжимались вокруг фильтра, чтобы после — приоткрыться и выпустить наружу сизый дым…

Аня как завороженная следила за этим снова и снова, чувствуя невыносимый жар, даже несмотря на открытые нараспашку окна и ранее время.

Звонок на его телефон вернул ее в реальность.

— Да? — Вик снял трубку и, судя по тому, как при этом напряглось его лицо, Аня поняла — звонил снова кто-то из тех, о ком Ане знать, кажется, было не положено. — Да. Хорошо. Значит, вечером. Я буду ждать.

Он отложил телефон и затушил сигарету.

— Все. До вечера я абсолютно свободен. Чем хочешь заняться? — он снова туманно посмотрел на нее, но Аня уже окончательно отрезвленная его разговором с незнакомцем, не вернула ему взгляд.

— Жарко очень. Хочу на море.

Мужчина задумчиво кивнул.

***

Игорь (Вик)

Сегодня он не видел в ее глазах страха, хоть чертово расстояние Аня все равно держала. Зато он прекрасно видел, как сильно она его хотела. Ощущал это кожей.

Ее голос словно обволакивал его, когда она говорила, звучал мягко и тягуче, жидким шелком. Ее взгляд, почти черный от плескающейся в нем страсти, либо неотрывно следил за ним, либо стыдливо прятался девушкой как можно дальше. Сбитое дыхание, раскрасневшиеся щеки, неловкие движения рук, которыми она то и дело дергала себя за косы — сегодня их было две и они делали ее внешности слегка забавной — все это буквально вопило о том, насколько сильно он был желанен ей.

И при этом она словно била себя по рукам. Сама лично одергивала. Снова и снова.

Да что же, черт побери, не так?

Вик не знал. Но бездействовать больше не мог. Даже из самых благородных побуждений — не мог.

Блять, да он просто соблазнит ее сегодня — и все! Доведет до пары десятков оргазмов, затрахает до дрожащих ног — и пусть потом она только попробует избегать его!

И какая разница с чего тут начинать. Море? Хорошо. Пусть будет море. На пляже среди других людей ему будет легче ухаживать за девушкой, ненавязчиво соблазняя. А когда они поедут домой, он возьмет ее прямо в машине. Нет, конечно, он не позволит себе никаких грубостей. Оральные ласки ей не повредят.

А уже дома сотрет эту невидимую границу между ними навсегда!

Мысленно одобрив этот план, Вик отзвонился караулящим его телохранителям и предупредил о маршруте.

Глава 24. Зной и холод

Аня