София пробежала глазами верхний листок и прочитала вслух:

— «Артур Клуэн, род занятий — кузнец, рост около пяти футов и десяти дюймов, волосы темные, курчавые, голос высокий, женский, нос крупный, обвиняется в совершении мошенничества в Чичестере… Мэри Томпсон, она же Гоббс, она же Чизвит, высокая худощавая девушка, волосы редкие, прямые, обвиняется в совершении убийства с применением холодного оружия в Вулверхэмптоне…»

— Эти сводки должны составляться и рассылаться каждую неделю, — коротко пояснил Росс. — Работа, признаюсь вам, довольно скучная. Более того, у меня немало куда более настоятельных дел, которые требуют моего незамедлительного вмешательства. Так что отныне это будет входить в ваши обязанности. — И он указал на небольшой стол в углу, каждый квадратный дюйм поверхности которого был завален книга ми, папками и корреспонденцией. — Вы можете работать вон там, хотя бы потому, что другого рабочего места для вас у меня попросту нет. А вообще лично я большую часть времени провожу, занимаясь расследованием преступлений.

— Значит, как я понимаю, вы берете меня к себе в помощники, — сказала София, и в голосе ее послышалось удовлетворение. — Спасибо вам, сэр Росс.

Он бросил в ее сторону ироничный взгляд:

— Если вы почувствуете, что не справляетесь с подобной работой, то я с радостью удовлетворю вашу просьбу освободить вас от выполняемых обязанностей.

— Я вас поняла, сэр.

— И еще одна вещь. Я не требую от вас, чтобы вы каждое утро навещали заключенных. Это будет делать Викери.

— Да, но вы же только что сами сказали, что это входит в обязанности вашего помощника, и я…

— Вы намерены вступить со мной в препирательства, мисс Сидней?

— Нет, сэр Росс. — София тотчас закрыла рот.

Росс Кэннон довольно кивнул:

— Очередной выпуск бюллетеня должен был готов к двум часам. После того как вы освободитесь, отправляйтесь в соседнее здание — этот дом значится под номером четыре по Боу-стрит — и разыщите темноволосого парня но имени Эрнест. Скажете ему, где находятся ваши вещи, — он доставит их вам после того, как отправит сегодняшний номер бюллетеня в печать.

— Ему нет никакой необходимости забирать мои вещи, — запротестовала София. — Я могу сама сходить в пансион в удобное для меня время.

— Я бы не советовал вам расхаживать по Лондону в одиночку. С этой минуты я беру вас под свою опеку. И если вам куда-то нужно, вас всегда будет сопровождать Эрнест или кто-то из сыщиков.

Софии эта идея не понравилась — Росс моментально заметил сердитый огонек в глазах своей новой помощницы. Однако спорить она не стала, и Росс деловым тоном продолжил:

— Оставшуюся часть дня вы можете посвятить тому, что бы лучше познакомиться с вашим новым местом работы и обитания. Чуть позже я представлю вас моим коллегам — как только они явятся на заседание суда.

— А меня представят сыщикам?

— Сомневаюсь, что вы сможете долго оставаться вне их внимания, — сухо заметил Росс.

Одна только мысль о том, как подведомственные ему сыщики отреагируют на тот факт, что главный судья взял себе в помощницы женщину, заставила его сердито поджать губы. Интересно, подумал Росс, что подвигло эту особу прийти сюда, на Боу-стрит, в поисках работы? Женщины по всей Англии сделали его сыщиков объектом своих любовных фантазий. Надо сказать, что эти романтические фантазии обычно подогревались чтением дешевых бульварных романов, в которых эти люди изображались этакими рыцарями плаща и кинжала. Вполне возможно, что София, начитавшись этой чепухи, задумала привлечь к себе внимание представителя этой тайной гвардии. Если так, то прилагать особые усилия ей не придется. Сыщики были любители приударить за женским полом, и все, за исключением одного, были холостяками.

— Кстати, к вашему сведению, здесь, на Боу-стрит, я не потерплю никаких интрижек, — предупредил ее Росс. — Сыщики, констебли и клерки — даже не смейте о них думать.

— Разумеется, я не стану возражать, если объектом ваших сердечных симпатий станет тот, кто не служит в этом учреждении.

— А лично о вас? — Вопрос был задан вполголоса, и тем не менее Росс вздрогнул. — О вас я тоже не имею права думать?

Выбитый из колеи такой откровенностью, он задался вопросом, что, собственно, нужно этой мисс Сидней, однако постарался придать лицу бесстрастное выражение.

— Естественно, — холодно ответил он.

Его собеседница едва заметно улыбнулась и подошла к заваленному бумагами столу.

Не прошло и часа, как София рассортировала и переписала заметки, причем таким четким и аккуратным почерком, который наверняка порадовал бы любого типографского наборщика. Она работала на удивление спокойно и бесшумно, что Росс даже на некоторое время позабыл о ее присутствии в кабинете. Единственным напоминанием, что эта женщина все еще здесь, был запах ее духов, висевший в воздухе пьянящим облаком. Кстати, для Росса присутствие этого запаха стало едва ли не пыткой. Аромат отвлекал, не давал сосредоточиться. Вдохнув поглубже, Росс принюхался. Ему удалось различить ароматы чая и ванили, смешанные с нежным запахом теплой женской кожи. Украдкой посмотрев на свою новую помощницу, он, сам того не желая, залюбовался солнечными бликами на ее волосах. Изящные небольшие ушки, острый подбородок, чуть вздернутый носик и длинные густые ресницы придавали ей особое очарование.

Увлеченная работой, София склонилась над страницей и аккуратно выводила строчку за строчкой. Росс, как ни старался, не мог отогнать от себя мысли о том, какими окажутся ее руки — теплыми или холодными, когда они будут ласкать его тело. Будут ли они прикасаться к нему смело или, наоборот, робко? Внешне София была такая нежная, такая сдержанная, однако под этой невинностью наверняка затаился океан чувственности. Росс догадывался, что такая женщина, как она, способна до конца отдаться страсти — при условии, что найдется мужчина, который разбудит в ее душе этот до поры до времени дремлющий огонь.

От этих мыслей кровь еще быстрее побежала у него по жилам. Он даже мысленно отругал себя за то, что его так неумолимо тянет к ней. Сила этой неизрасходованной страсти, казалось, наполняла собой весь небольшой кабинет. Как странно, однако, что вот уже много месяцев — да что там, лет! — он был заложником воздержания. Неожиданно это добровольное монашество стало ему невыносимо. Терпеть этот многолетний голод выше его сил! Как он истосковался по нежной женской плоти, по горячему телу и нежным губам, которые со всей страстью отвечают на его поцелуи!..

И как раз в тот момент, когда желание грозило выйти из-под контроля, София подошла к его столу с переписанными набело листками бумаги.

— Будьте добры, взгляните, так вас устроит? — спросила она.

Росс быстро пробежал взглядом протянутые листки, от волнения почти не заметив четкого, аккуратного почерка, и, утвердительно кивнув, вернул ей обратно.

— В таком случае я отдам их Эрнесту, — сказала она и, шурша платьем, вышла из кабинета.

Росс услышал, как щелкнул дверной замок, и он вновь, к великому своему облегчению, оказался один. Он перевел дух, после чего подошел к стулу, на котором только что сидела София, и машинально погладил пальцами спинку и подлокотники. Движимый животным инстинктом, он пытался нащупать остатки тепла от ее рук на деревянной поверхности. Затем он глубоко вздохнул, втягивая в себя легкий аромат ее духов, что все еще ощущался в воздухе кабинета.

Да, он слишком долго вел монашеский образ жизни! И хотя неудовлетворенные физиологические потребности терзали его довольно часто, Росс никогда не прибегал к услугам продажных женщин. Он слишком хорошо знал из своего профессионального опыта, что это за публика, и никогда бы не смог представить себя в постели с такой женщиной. Более того, тем самым он бы предал память о жене.

Росс не раз задумывался о том, не жениться ли ему снова, однако ему так и не встретилась женщина, даже отдаленно достойная того, чтобы занять место его покойной жены. Супруга судьи по уголовным делам должна быть сильной и независимой. Она должна с легкостью вписаться в социальный круг, в котором вращается его семейство. И самое главное, она должна превыше всего ценить его дружбу, а не плотскую любовь. Нет, он больше никогда не полюбит женщину, ведь ни одна из них не заменит ему Элинор. Боль утраты до сих пор продолжала терзать ему душу. Казалось, в день, когда она умерла, его сердце разорвалось на мелкие части.

Господи, если бы только желание женской плоти можно было подавить в себе с той же легкостью, что и желание любви!

На протяжении нескольких десятилетий дом номер четыре по Боу-стрит служил частной резиденцией, присутственным местом и судом. Однако когда десять лет назад сэр Росс Кэннон был назначен главным судьей по уголовным делам, он расширил свою юрисдикцию до таких пределов, что вскоре возникла необходимость в приобретении соседнего здания. И вот теперь дом номер четыре служил в основном частной резиденцией сэра Росса, а в доме номер три располагались служебные кабинеты, залы заседаний суда, а также подземный карцер, где держали и допрашивали особо опасных преступников.

София быстро ознакомилась с расположением комнат в доме номер четыре, пока искала посыльного. Ей удалось обнаружить Эрнеста на кухне, где он за просторным деревянным столом поглощал свой обед, состоявший из хлеба и сыра. Увидев Софию, черноволосый долговязый парень тотчас покрылся красными пятнами, особенно после того, как она ему представилась. Когда же она вручила ему свежий выпуск бюллетеня, а также попросила принести из пансиона по соседству свои вещи, парень бросился выполнять ее поручения, словно терьер вдогонку за крысой.

Радуясь тому, что наконец осталась одна, София заглянула в кладовую. Здесь вдоль стен тянулись полки, на которых, помимо всего прочего, лежали головка сыра и мясо, стояли горшок с маслом, кувшин молока. Тесное помещение было темным и прохладным. Здесь было удивительно тихо, если не считать постоянной капели, которая доносилась из соседней, так называемой влажной, кладовой. Неожиданно напряжение, не отпускавшее ее все утро, навалилось вновь со всей силой, и она почувствовала, что ее начинает бить дрожь, да с такой силой, что зуб на зуб не попадал. Из глаз брызнули слезы, и, чтобы как-то бороться с ними, ей пришлось прибегнуть к помощи рукава.