Лиза Клейпас - Любовник леди Софии

Прошло слишком много времени с той поры, когда он в последний раз просил женщину о чем-то.

Сэр Росс Кэннон не мог дать другого объяснения своей реакции на Софию Сидней… реакции настолько мощной, что он был вынужден остаться сидеть за своим столом, чтобы скрыть внезапную, неконтролируемую эрекцию. Озадаченный, он пристально рассматривал женщину, одного присутствия которой было достаточно, чтобы он воспламенился. Ему было над чем поразмыслить. Никому не удавалось раньше застигнуть его врасплох.

Бесспорно, она была прекрасна, с ее медовыми волосами и синими глазами, но она также обладала качеством, превосходившим ее физическую красоту: искрой страсти, спрятанной за хрупкой серьезностью ее фасада. Как и любого другого мужчину, Росса более возбуждало нечто скрытое внутри женщины, нежели ее наружность. И было ясно, что София Сидней — это женщина, полная тайн.

В наступившей тишине он стремился подавить свое сексуальное возбуждение, сфокусировавшись на изрезанной поверхности стола, изготовленного из красного дерева. Его возбуждение спадало медленно. Когда, наконец, он был способен встретить ее бездонный пристальный взгляд, он ничего не сказал. Жизнь давно научила его, что тишина — это мощный инструмент. Люди чувствовали себя некомфортно в тишине кабинета — они обычно стремились говорить, раскрываясь больше, чем следовало.

Однако в отличие от большинства женщин София не делала попыток начать возбужденную болтовню. Она настороженно смотрела на него и молчала. Очевидно, она была готова молчать долго.

— Мисс Сидней, — обратился к ней наконец сэр Росс, — мой клерк известил меня, что вы отказались назвать ему причину вашего визита.

— Если бы я ему сказала, он не пустил бы меня даже через порог. Видите ли, я пришла в надежде получить место согласно вашему объявлению в газете.

Росса Кэннона было трудно чем-либо удивить — за годы своей работы здесь, на Боу-стрит, он повидал многое. Однако то, что посетительница изъявила желание получить место здесь, в Лондонском суде по уголовным делам, — такое с трудом укладывалось в голове. Судя по всему, эта особа имела весьма смутные представления о том, с чем может быть сопряжена работа с уголовными делами.

— Мне нужен помощник, мисс Сидней. Тот, кто частично взял бы на себя бумажную работу и вел архив. Боу-стрит, скажу я вам, — неподходящее место для женщины.

— Но ведь в вашем объявлении ничего не сказано о том, что вам нужен непременно мужчина, — возразила нежданная посетительница. — Я умею читать, писать, знаю даже, как вести домашнюю бухгалтерию. Так почему же я не могу претендовать на это место?

Хотя тон мисс Сидней был почтительным, сэр Росс почувствовал в ее словах легкий вызов, что привело его в восторг и одновременно встревожило. «Интересно, — подумал он, — мы с этой особой никогда не встречались?» Нет, в таком случае он наверняка запомнил бы ее лицо. И все же было в этой женщине нечто такое, что показалось ему смутно знакомым.

— Сколько вам лет? — неожиданно поинтересовался он. — Двадцать два? Двадцать три?

— Мне двадцать восемь, сэр.

— Ах, неужели? — позволил себе усомниться главный судья. Его гостья выглядела гораздо моложе заявленного возраста и пока еще мало походила на кандидатку в старые девы.

— Нет, правда. — Было видно, что его ответ слегка позабавил посетительницу. Она даже перегнулась через его стол, положив на столешницу обе руки. — Посмотрите. Возраст женщины всегда легко определить по ее рукам.

Росс уставился на небольшие кисти, выставленные на обозрение без всякого тщеславия. Нет, это не были нежные девичьи ручки. Скорее, натруженные руки женщины, которая не чуралась тяжелой повседневной работы. И хотя ногти были тщательно вычищены, острижены они были едва ли не по самую мякоть. Виднелись на пальцах и крошечные, едва заметные, шрамы, судя по всему, следы царапин и порезов, а небольшой, оставленный ожогом рубец в виде полумесяца появился на них не иначе, как после соприкосновения с горячим противнем или кастрюлей.

Посетительница вновь села на место. Солнечный свет, лившийся сквозь окно в кабинет главного судьи, играл на ее золотистых волосах.

— У вас тоже не совсем такой вид, как я ожидала, — призналась она.

— Вот как? — Главный судья не смог сдержать сардонической улыбки.

— Я думала, что увижу дородного пожилого джентльмена в седом парике и с трубкой во рту.

Сэра Росса даже рассмешила ее откровенность. Это был низкий, слегка хрипловатый смех. Неожиданно он поймал себя на том, что уже давно не смеялся вот так, как сейчас.

— И вы по этому поводу ужасно расстроились? — сам не зная почему, не удержался он от вопроса.

— Да нет, — ответила гостья, хотя и с долей смущения в голосе. — Я ничуть не расстроена.

Обстановка в кабинете главного судьи накалилась до такой степени, что недолго было обжечься. Сам же хозяин кабинета терзался вопросом, сочла ли посетительница его персону привлекательной или нет. Вскоре ему стукнет сорок, и он вполне выглядел на свой возраст. Черные как смоль волосы кое-где посеребрила первая седина. Годы работы без сна и отдыха оставили свою печать, бешеный темп жизни вымотал, опустошил душу. Нет, Росс Кэннон мог только мечтать о том сытом и довольном внешнем виде, который отличал женатых мужчин его возраста. Еще бы — ведь им в отличие от него не приходилось бродить ночами по. темным, плохо освещенным лондонским улицам, расследуя грабежи и убийства, проверять притоны и утихомиривать драки.

От Росса не укрылось, каким придирчивым, оценивающим взглядом София обвела его кабинет, обставленный более чем по-спартански. Одна стена была сплошь увешана картами, другая скрыта за книжными полками. Помещение украшала одна-единственная картина — пейзаж, изображавший холмы, лес и горный ручей, с подернутыми туманом скалами на заднем плане. Росс частенько ловил себя на том, что в моменты волнения или напряжения смотрит на этот пейзаж — почему-то эта темная, спокойная прохлада, которой веяло от старого живописного полотна, неизменно успокаивала и умиротворяла его.

— А вы принесли с собой рекомендательные бумаги, мисс Сидней? — неожиданно поинтересовался он.

Его гостья покачала головой:

— Боюсь, что мой бывший работодатель не порекомендовал бы меня вам.

— Это почему же?

Наконец самообладание изменило гостье, и лицо ее залилось легким румянцем.

— На протяжении нескольких лет я работала у одной своей дальней родственницы. Она даже позволила мне поселиться у нее после того, как умерли мои родители, хотя и сама была довольно стеснена в средствах. В обмен на ее щедрый жест я стала при ней чем-то вроде девочки на побегушках. Думаю, что кузина Эрнестина была мной довольна, по крайней мере до тех пор…

Неожиданно слова, казалось, застряли у нее в горле, а на коже, подобно жемчужинам, выступили капельки пота.

Каких только историй не наслушался за свою жизнь Росс Кэннон о человеческой низости, подлости, коварстве, пока служил главным судьей по уголовным делам на Боу-стрит! И хотя его ни в коем случае нельзя было назвать равнодушным, с годами он научился воздвигать между собой и теми, с кем ему приходилось сталкиваться, непробиваемую стену. Сейчас же, видя, как разволновалась София, он почему-то ощутил непреодолимое желание утешить ее как ребенка, взять на руки и приласкать. «Черт побери!» — подумал главный судья, злясь на самого себя и пытаясь побороть в душе неведомо откуда взявшееся сострадание.

— Продолжайте, мисс Сидней, — сказал он холодным тоном.

Его визитерша кивнула и набрала полную грудь воздуха, словно собираясь с духом.

— Я совершила нечто неподобающее. У меня… у меня появился любовник. Я никогда не допускала ничего подобного… но этот человек гостил в соседнем поместье, неподалеку от нашей деревни… Мы познакомились с ним во время прогулки. До него никто не оказывал мне знаков внимания. Я влюбилась в него, и мы… — Она остановилась и отвела взгляд. Судя по всему, от смущения она не решалась посмотреть Россу в глаза. — Он обещал жениться на мне, и я по своей наивности ему поверила. Когда же мое общество ему наскучило, он бросил меня без малейших колебаний. Конечно, теперь я понимаю, что с моей стороны было просто глупо надеяться, что человек его положения возьмет меня в жены.

— То есть он аристократ?

София упорно рассматривала очертания своих коленок под тканью юбки.

— Не совсем. Это был, то есть он и сейчас тоже, младший сын благородного семейства.

— Его имя?

— О нет, я вам этого ни за что не скажу, сэр. Хотя бы потому, что мне не хотелось бы ворошить прошлое. Достаточно сказать, что моя кузина узнала о нашем романе от хозяйки поместья. Кстати, эта же дама поведала ей и о том, что мой любовник женат. Стоит ли говорить, что разразился скандал и кузина Эрнестина велела мне оставить ее дом.

София разгладила на коленях платье — нервный жест, который выдавал ее внутреннее состояние.

— Я понимаю, что все это свидетельствует о безнравственности моей натуры. Но я обещаю вам, что не стану… не буду такой легкомысленной. И если вы сумеете закрыть глаза на мое прошлое…

— Мисс Сидней. — Росс Кэннон подождал, пока она вновь не посмотрит ему в глаза, и лишь затем продолжил: — Я проявил бы лицемерие, если бы сказал, что осуждаю вас за вашу сердечную слабость. Мы все совершаем в этой жизни ошибки.