Пришла тетка и Митя бросился отбирать у нее авоську. Она отдала ее, усмехнулась и ткнула губами куда-то Мите в висок.

Тетка была значительно выше него. Теперь она не показалась Мите такой уж пожилой, - просто уставшей. Да и серый костюм полумужского кроя забирал те немногие краски, что были в ее лице.

Она потрепала его по волосам и ласково-смешливо сказала: вот и вырос Митечка, правда не очень.

То, что в первые же минуты их знакомства тетка сказала о его росте, обидело Митю, и он вдруг подумал, что тетя Кира - не добрая. Он покраснел.

Тетка увидела это, поняла, и рассмеялась по-доброму: я же шутя. Митечка оч-чень милый и мы будем дружить.

Митя, конечно, не мог понять, почему так наигран веселый кирин тон и почему она сразу сказала о его росте. Дело в том, что Кира была так же скована, как и племянник. Она видела его последний раз второклассником, ребенком, и теперь не могла найти правильный тон с этим полумальчиком-полуюношей.

Бездетная неумеха с чужим ребенком! Вдруг появившимся ниоткуда.

Все-таки они разговорились. И первый шаг сделал Митя. Он во время вспомнил о приветах и Кира с облегчением стала расспрашивать его о маме, бабушке, школе...

Разговаривая, Кира нарезала колбасу, сыр, хлеб, разливала по чашкам чай... Пояснила, что обедает на работе, дома ничего не готовит, чтобы не шляться в общественную кухню, но что теперь они будут обедать вместе, дома.

Они сели за стол и тетка Кира вдруг вздохнула, - обленилась старею... Когда я была у вас? Сто лет назад! Ну, ничего, теперь мы восполним пробел.

И от этих слов Митю оставило напряжение, которое началось в Москве и все не проходило.

Кира вынула из буфета белье, положила на зеленую бархатную кушетку и сказала: здесь ты будешь спать. Книги можешь читать

любые, но никому не давать. Гости - пожалуйста, но по договоренности со мною...

Митя слушал ее и думал, какие гости? Кто у него есть в Москве? Даже смешно! Но ничего не сказал.

Заснул он в ту же секунду, как голова коснулась подушки.

Уже сквозь сон услышал, как Кира сказала, что она не против, если он у нее останется жить на все время учебы...

Проснулся Митя так поздно, как никогда не просыпался дома,

- и один.

На столе лежала записка.

Кира писала, что придет поздно, еда в холодильнике, а почти рядом с домом Музей Изящных искусств им. Пушкина.

Итак, тетку он сегодня может и вообще не увидеть, что его порадовало все же при ней он чувствовал себя неуютно.

Он сделал зарядку, пожалев, что не взял гантели.

Невысокий его рост?.. Так пусть хоть накачанная мускулатура. Митя порадовался, что у тетки нет большого зеркала: он себе

не нравился. При маленьком росте, худоба и всегда бледность, - даже летом, когда остальные мальчишки становились черными, проводя все время на пляже. Узкие длинные глаза неопределенного цвета...

Его прозвали японцем, на что его бабушка сердилась.

... Глупые мальчишки, говорила она, японцы - другая раса, у них плоские лица и прямые черные волосы! А ты - чистейший европейский тип,польский, венгерский, даже испанский, уж я-то знаю, всех в своей жизни повидала! В тебе есть по-ро-да, понимаешь?

После этого Митя долго смотрел в их большое трюмо и убедился, что бабушка права как всегда: нос с тонкой горбинкой, высокие скулы, золотистокаштановые волосы мягкими волнами... Какой же он японец!

После зарядки Митя сел писать письмо домой. Он постановил себе писать еженедельно, а может и чаще. И обязательно съездить после собеседования домой (а если не выдержит, - то и насовсем, что почему-то радовало...).

Так он думал. Вольно думать! Ничто не мешает. А вот исполнить?.. Сложнее. Что-то всегда мешает и стопорит.

Митя еще не полюбил Москву, но бродил по ней охотно. Он теперь знал Москву лучше, чем сами москвичи, которые носятся как заведенные по однажды определенному жизнью маршруту.

Кира поражалась и радовалась его интересу к городу, когда он вечером с жаром рассказывал ей о своих прогулках. Обедать вместе они так и не начали, - нелепо мчаться к определенному времени, чтобы вместе съесть тарелку супа, который еще и сварить надо!

Митя был свободолюбив, тетка - тоже и они решили, что идея обедов не оправдывает себя.

Виделись они не часто, что только улучшало их отношения.

Мама прислала Мите длинное письмо, где в частности, сильно сомневалась в целесообразности пребывания Мити у Киры все пять лет института.

Со всякими экивоками мама писала, что Кира - человек замечательный, добрейший, но сложный, и восторги первых недель могут

поутихнуть со временем, а место в общежитии будет потеряно...

Бабушка сделала приписку, где ни слова не говорилось о Кире, зато все о котенке Диме, которого взяла бабушка. Имя Дима ей не нравится, а котенка она полюбила...

Митя посмеялся над припиской, а по поводу Киры задумался.

Он помнил, что она к ним приезжала, что после ее отъезда мама и бабушка говорили о ней. Но не прислушивался тогда, естественно, и ничего сейчас вспомнить не мог, как ни пытался.

Разве думал он, что пути его и почти неведомой ему тетки так тесно переплетутся?

Сейчас Митя относился к Кире - идеально. Он считал ее умной свободной женщиной.

И она совершенно перестала казаться ему старой.

(Здесь стоит прерваться и, отойдя вдаль лет, осветить фигуру его тетки Киры, которая сыграет немалую роль в судьбе Мити.

Кира родилась в Москве, с первого своего дня жила в этой квартире. Мама умерла родами и Кира осталась с отцом.

Отец не женился второй раз и всю свою любовь отдал дочери, замечательной его Кирюшке, свойскому парнишке, так считал папа.

Он был инженер, но кроме этого альпинист, горнолыжник, гитарист и песенник.

Кире было с ним отлично!

Отец погиб на фронте, когда ей исполнилось пятнадцать, и с тех пор она жила в этой квартире одна. Путь в профессии Кира выбрала отцовский. Пошла учиться в МАИ.

В те времена Кира была высокой нескладной девушкой, которая среди модных тогда, - немецкого типа блондиночек небольшого роста, с голубенькими глазками, - выглядела весьма одиозно, тем более, что в институт она ходила в отцовских ковбойках и свитерах, и тяжелых ботинках.

Парни дружили с ней, но за девушку, в которую можно влюбиться, не брали. Они называли ее ласково - мотыжка, Кирка, с ударением на последнем слоге, она не обижалась - парни ее интересовали лишь как товарищи. Она пришла в институт, чтобы получить знания и стать знающим дело специалистом.

И вот на такую нескладеху обратил томные хохлацкие глаза институтская краса и гордость - Петя Холенко.

Это стало шоковым ударом для всего населения института, как женского, так и мужского. Юные дамы кипели от негодования, а

мужчины были поражены. И акции Кирки-мотыги внезапно поползли

вверх. Оказалось, что очень элегантно носить растянувшийся свитер и тяжелые ботинки, кое-как закручивать густые волосы на маковке...

Мужчины стали приглашать Киру на вечера и вечеринки и стало считаться сверхшикарным сидеть рядом с ней и слушать как она своим хрипловатым низким голосом рассказывает о горах и восхожде

ниях, либо о каких-нибудь новостях из жизни турбин и турбиночек.

Блондиночки же, со своими рюшиками, алыми ротиками и золотистыми кудряшками, похожие на ангелочков со старинных рождественс

ких открыток, бессильно злились.

А если злится ангелочек, тут уж требуется вмешательство Матушки-Судьбы.

И оно произошло.

Петя Холенко, не выдержав своей любви к Кире-мотыге, признался ей и попросил стать его женой.

Кира выкатила на него свои пасмурные серые глаза и спросила: что с тобой, Петька?

И тот ответил, что он все сказал.

Тогда Кира популярно разобъяснила ему, что пока она ни с кем не собирается соединять свою жизнь. И вообще прохладно относится к совместным проживаниям, - это мешает развитию индивидуальности.

Она не успела закончить свою мысль, как Петя Холенко встал и ушел с вечеринки, где все это и происходило.

После этого бум на Киру упал.

Парни поняли, что блондиночки-ангелочки правы: Кирка была и остается киркой и только. А Петька Холенко просто временно свихнулся.

Ангелочки поимели то, что принадлежало им по праву, и чем чуть было не завладела нескладеха Кирка.

С тех давних пор Кира все свое время отдала турбинам и турбиночкам.

Но не следует думать, что она, как положительный герой некоего соцреализма, ничем в жизни больше не интересовалась. Интересовалась. И всем.

Ходила в театры, на выставки, читала книги, выпивала, когда хотела, курила, как хороший мужик, и любовники у нее случались, из тех, кто проявлял слишком сильную настырность, а ей не было противно.

Но секс, сам по себе, занимал ее меньше всего, - то ли она вообще была спокойной натурой, то ли время не пришло, то ли у нее была иная ориентация, о которой она не догадывалась.

На работе в проектном институте она сразу вызвала уважение своим серьезным отношением к делу и острым, мужского крепкого склада умом. Быстро доросла до руководителя группы проектов.

И, естественно, вызывала множество пересудов и догадок, - отчего такая мозговитая, вполне симпатичная женщина, да еще получающая немало, одинока. Тем более, что каждый год Кира в мужской компании ходила либо в горы, либо на байдарках летала по горным рекам. Там-то уж могла найти себе пару?.. Может быть, она

- тайная пьяница? И ей в жизни больше ничего не нужно? Но как ни следили за ней вострые глазенки, - не могли уследить, чтобы она пришла на работу с опозданием или с мешками под глазами, или...

Тогда решили, что она малость ШИЗО, - и на этом все дамы успокоились.

В квартире Кира тоже ни с кем близко не сходилась.

Соседи раздражали ее шумливостью, хотя не были особо шумными людьми, просто их было столько, что когда одни заканчивали ссору,