Вера, выйдя из машины, воскликнула: как здесь хорошо! Как тихо! Ты молодец, что приехал сюда.

Она скинула туфли и пошла по мягкой волнистой траве. Митя пошел за ней, тоскливо понимая, что ничего сегодня не будет: ни любви, ни разговора... Он вспомнил о Нэле, которая печет в жаре кухни ненужные ему пироги и ко всему еще прибавилась досада на жену.

Вера исчезла и вдруг откуда-то снизу крикнула: Митя! Иди сюда, здесь такой ручей! Он прошел вперед и увидел обрыв. Внизу, на бревне сидела Вера, опустив в ручей ноги. Она глянула на него снизу и снова позвала: иди сюда...

Он спустился и сел рядом с ней. Он молчал, а время уходило, убегало, уносилось... И он еще ничего не сказал и не спросил... А надо ли тебе это? подумал он, не хочешь ли ты только мимолетной любви, чтобы удовлетворить свою жажду этой женщины и улететь со сладостным ощущением счастья, оставив надолго память о себе?.. Как же тебе понравилась любовь, которую ты нашел как монетку в пыли дороги!..

Вера обернула к нему лицо: Митя, это правда, что ты купил меня за пятьдесят рублей? - Вдруг спросила она, - или Санька мистифицировал?..

- Правда. Я бы дал, сколько угодно, но он сам назвал цифру.

- Видимо, я больше не стою, - с печальной смешливостью откликнулась она.

Он не нашелся, как ответить и промолчал, поглядел на часы и понял, что времени уже нет. Скоро Нэля станет звонить по всем телефонам и начнется паника. Ну, что ж...- пусть будет так.

Он посмотрел на ее покрасневшие от ледяной воды ноги и сказал: это же ключ, ты простудишься...

- Злишься, что все идет не по твоему плану? - Спросила вдруг она, остро глянув на него.

Он сделал вид, что обиделся: не надо так зло, Вера. Я - плохой, я знаю, но не настолько.

- А на сколько? - весело спросила она.

- Возможно, это знаешь ты... - со значением сказал он.

- Возможно, - прозвучало ее эхо.

- Мне пора, дорогая, - сказал он, - ведь утром я улетаю...

- И тебя ждут, - утвердила она и встала. Ноги у нее покраснели и он снова заметил: ты - простудишься. Идем в машину, я включу печку.

... Ну, вот и все, подумала Вера, еще полчаса вместе в машине и три года одиночества - впереди... Она готова была закричать, но сдержала себя и села в машину.

Он было завел мотор, но вдруг повернул ключ и бросился к ней. Взял в руки ее лицо и сказал: Вера, знай, - я люблю тебя. Одну тебя. Что бы там ни было раньше. Только ты. И пожалуйста, запомни это.

Он поцеловал ее и она не оттолкнула его. Но дальше ничего не последовало.

Она решила так и он как-то почуял это.

Они подъехали к ее дому уже в темноту.

Она хотела быстро выйти из машины, но Митя задержал ее за руку: неужели ты ничего мне не скажешь? - спросил он и в голосе его звучала искренняя боль.

- До свиданья, Митя, - сказал она, - до свиданья. - Поцеловала его в волосы, выскочила из машины и... исчезла.

Он не побежал за ней, не крикнул, чтобы вернулась... Посидел недолго и с места взял разгон.

Он ехал домой и думал, что вернется к Вере. Пусть не сейчас,

- через годы, - но вернется. Она - его судьба, а он - ее, и им друг от друга никуда не деться.

Около их дома стояла толпа и Митя, остановив машину, услышал обрывки разговоров: кто-то то ли упал с высокого этажа, то ли по

пал под машину. Смертельный исход... Жертва - женщина.

Митя вихрем взлетел к себе.

Открыл дверь и крикнул: Нэля! И громче: Нэ-эля-я! Никто не отвечал. Он обежал все комнаты - никого. И тут он подумал, что "то" происшествие - с ней, Нэлей... Почувствовал он вину? Пожалуй, только ужас... Захотел ли бежать вниз и узнавать, так ли?.. Нет.

Он сел и закурил. Перед мысленным взором замельтешили картинки: пышные похороны... Тесть с тещей... Митенька... Его отпускают с миром. Отдают ему сына... Он никуда больше не едет... Он пишет книгу... А рядом с ним она. Вера. И дочь. Тоже Вера. Вера маленькая. Но здравые мысли, прорывавшиеся сквозь сладкие картинки, говорили, что ничего не могло случиться, что там, внизу, не Нэля... Что это было бы ужасно, - нести всю жизнь такую вину!.. Но картинки были сладки, а здравые мысли - сухи и бесцветны. И быстро исчезали.

Он решил, что выкурит еще сигарету и тогда начнет действовать. Было одиннадцать вечера.

Ключ повернулся в замке и вошла Нэля.

Она сразу увидела Митю в кресле, с сигаретой. А он вскочил, швырнул сигарету, бросился в переднюю и истерически стал кричать, что она его перепугала насмерть, что он слышал о происшествии и чуть не умер от ужаса, и собирался с силами, чтобы узнать. Можно - так? Где ее носило?

- А тебя? - Спросила Нэля, - что сделал со мной ты? Ты уехал ровно в пять, сейчас одиннадцать. Я не звонила в издательство, потому что уверена была, что там никого нет.

- Но почему? - вскрикнул он.

- Потому что ты, Митя, - фальшивый человек. Я не знаю, где ты был и никогда не узнаю... Но так, как ты поступил со мной - бессердечно и подло... - Она села в кресло и заплакала. Это уже легче! Слезы всегда разбавляют сухость злобы. Они разводят до нужной размягченной кондиции жертву... Теперь можно начать выкручиваться.

- Ты зря обижаешь меня и обвиняешь в несуществующих грехах, - сказал он ровным голосом, в котором все же проглядывала обида, - сейчас ты все узнаешь. В издательстве я выпил с ребятами бутылку пива... Поехал и нарушил, - на красный свет, что меня дернуло! Ну и забрали. Я мог бы до утра в отделении просидеть. Еле отбрехался. Штраф взяли - пятьдесят рублей. На лакмус показало... Хотели права отобрать, а ты черт-те что выдумываешь!

Если бы Нэля умела молиться!

Она бы брякнулась тут же на колени и долго била поклоны и благодарила Бога за спасение в пути... За спасение в любви. Но она не умела этого ничего и просто тихо поворчала, что так и думала, что сердце чувствовало, что уже готова была звонить в Управление милиции... - и заключила это все обыденным, таким милым и домашним вопросом: ужинать будешь? Пироги уж остыли совсем...

- Нет, - ответил Митя, - меня до сих пор трясет. Пойду лягу.

Он был настолько опустошен, что едва мог двигаться. Прошел в спальню и, не раздеваясь, рухнул на постель. Нэля опять поворчала насчет мальчишества, легкомыслия, идиотского пива, стащила с него ботинки, брюки, пиджак и заботливо укрыла одеялом.

Утром Митя улетел в Америку. Нэля осталась на неделю одна.

И прямо на следующий день позвонил забытый всеми Анатолий.

Нэля не узнала его и когда он наконец назвался после длинных кокетливых напоминаний, вдруг почувствовала недовольство: он был ей не нужен, полной Митей, своей беременностью, отъездом через несколько дней... Поэтому разговаривала с ним суховато и без интереса. Он это почувствовал и разозлился. Сказал, что вообще-то он звонит Мите...

Нэля ответила, что Митя утром улетел в Америку.

Анатолий помолчал, переваривая новость, и сказал, что у него есть небольшой разговор. Если можно, то он приедет.

- Ну, хорошо, приезжайте, я правда, вся в сборах...

- Ничего, я не надолго, - заверил Анатолий.

Нэля сердито начала приводить квартиру в порядок, но снова раздался телефонный перезвон. Опять Анатолий!

Он сказал, что подумал и понял, что не с руки принимать гостей, когда предотъездная суета... Придется им, к его огромному сожалению, обойтись телефоном.

Нэля так обрадовалась, что радостно сказала, что очень бы хотела с ним повидаться, да и Митя тоже, но они почти весь отпуск провели в разьездах, а теперь вот его вызвали...

- Вызвали? - С какой-то затаенностью переспросил Анатолий, - а что, неприятности?..

- Нет, отчего, просто там какая-то необходимость, я, честно говоря, не вникала... - И вдруг забеспокоилась, почему это Анатолий сказал о неприятностях?.. Может Митька ей не сказал? А сам знал, что летит на экзекуцию? Но почему там? Должны бы здесь сказать... Но кто их всех знает, - Нэля в этой дипработе ничего не понимала и, растревожась, спросила: а что, вы что-нибудь слышали?

- Да нет, - малость струхнул от своего намека Анатолий, - очень уж озлился на удачливого Митьку, а он так и сидит здесь в тухлом мидовском болоте, - я так спросил. Если б неприятности, зачем туда вызывать, все здесь скажут.

Нэля переменила тему: а как ваш малыш? Кто у вас?..

- Девочка, назвали Жанночка, - ответил Анатолий, внутренне корежась и и произнося про себя совсем не такие словечки! ... Твой Митька папашка "нашей Жанночки", хотелось сказать ему, и не по телефону, а так, вживе, и посмотреть, как эта заносчивая Нэлька на жопу плюхнется. Нельзя. Надо гнуть свое.

И он начал: да, хорошо бы опять вместе попасть! Все же старые знакомые. Я слышал, там много новых, почти весь костяк поменялся... Опять начинать все сначала, но Митя - коммуникабельный, - выпевал Анатолий, а про себя: кобельный он, сука... - Нэля, мы так и не сходили в ресторан, а я ведь часто звонил, - но глухо, как в танке... может, в эти дни?

- Нет, - твердо ответила Нэля.

Во-первых, ей действительно некогда, а во-вторых, она помнила, как поддалась чарам Анатолия и вовсе не хотела унижать Митю и идти с чужим мужиком, да который еще нравился когда-то! Мите своему она не изменит даже в малом!

- Никак у меня не получится, - добавила она извиняюще и вроде бы разговор как-то подошел к концу, но Анатолий не сказал главного, из-за чего и позвонил, и набрался с духом, - у меня к Мите был деловой разговор, но раз уж его нет, то...

- А в чем дело? - с живостью откликнулась Нэля, - ей хоть как-то хотелось загладить свой резкий отказ.

- Да нет, Нэлечка, это я мог сказать только Мите...

- А мне, что? - нельзя? - вроде бы обиделась Нэля, а сама сгорала от любопытства.