служили и люди, оказавшиеся изменниками, и при их
представлениях о чести они могли предать и его самого,
подвернись для этого благоприятный случай.
Он подошел к столу, взял лежавшие на нем бумаги и,
вернувшись к кровати, решил заново перечитать их.
Подложив под спину несколько подушек, он стал
смотреть бумаги в том порядке, как они лежали. Ему
доставило глубокое удовлетворение сопоставление того,
что он планировал, с тем, чего уже удалось добиться.
Яков вспомнил о самом верном и самом надежнейшем
из своих подданных — Доноване Мак-Адаме. Ему он
поручил самую важную задачу, питая к нему особое
доверие, которое тот не раз оправдал.
Как на ладони он увидел перед собой долины
Шотландии и гористый край, за которым лежала
Англия. Подумал он о Данбаре и Хейлсе, двух городах,
из которых Данбар, укрепленный порт, являлся ключом
ко всей Шотландии. Верное чутье подсказывало ему,
что Патрик Хепберн уже взял эти города, и ему самое
время идти на столицу — Эдинбург. Овладев в
19
кровавой войне этими ключевыми пунктами, далее он
сможет распространить свою власть и на Глазго. Не
сомневался он и в том, что Донован Мак-Адам сумеет в
полной мере оценить ущерб, нанесенный стране
мятежом,
поможет
ему
восстановить
прежнее
благополучие и создаст надежный фундамент для его
царствования.
Нужны были люди вроде Донована, чтобы удержать
под властью короля пограничье. Вне всякого сомнения,
в Англию уже во весь опор неслись всадники с вестью,
что мятежники под предводительством молодого
принца одержали сегодня победу, и теперь Англии,
хочет она или нет, придется иметь дело с человеком,
занявшим трон прочно и надолго. Вместо пугливого и
боязливого союзника Генриху Тюдору придется иметь
дело с владыкой, которого нельзя ни купить, ни запугать
и которому придется отдавать королевские почести.
Яков был отлично сложен и красив: волосы отливали
каштановым цветом, в глазах таились сила и
уверенность.
Неожиданно в палатку короля вошли двое.
Один был рослым, мускулистым человеком с густой
бородой — лорд Дуглас, второй — Джон Флеминг,
человек с глазами, шныряющими по всей комнате: по
столу, по постели, где Яков оставил бумаги, пока
наконец они не остановились на короле.
Молчание пришедших раздражало Якова. Он послал
их на поиски отца сразу же после сражения и теперь с
нетерпением ждал новостей.
— Ну, господа? — Его голос звучал обманчиво тихо.
— Вы отправились несколько часов назад, что же вы
имеете мне сообщить?
20
Лорд Дуглас покачал головой.
— Пока никаких известий, сир.
Флеминг улыбнулся, чтобы привлечь к себе внимание
короля, и негромко добавил:
— Ваш отец бежал, ваша милость. Он, сломя голову,
помчался в поисках укрытия, вероятнее всего, в
направлении границы с Англией, как какой-нибудь
трусливый...
Голос его застыл, а улыбка сошла с губ при виде того,
как окаменело и наполнилось яростью лицо Якова.
Король не мог перенести, чтобы кто-то позволил себе
говорить об его отце в таком тоне. Яков-старший от
природы отличался милосердием, но его сын вовсе не
собирался быть таким же снисходительным.
— Вы дали указание разыскать вашего отца, сир, и мы
приложили все усилия. Его обязательно найдут. Вы
приказали, чтобы он был доставлен живым и
невредимым, и едва ли среди ваших подданных
найдется хоть один, который осмелится нарушить вашу
волю. Мы его отыщем.
— Так, — тихо сказал Яков. — Вы перекрыли все
дороги, по которым можно ускользнуть?
— Да, ваша милость.
Король ничего не ответил: его обуревали самые
противоречивые чувства. Он был до предела уязвлен,
вскользь высказанным, упреком отцу в трусости и
малодушии, но сейчас его пьянило ощущение победы.
Действительно, в ожесточенной борьбе он отвоевал у
своего отца престол; теперь перед ним стояла задача не
в пример более трудная — любой ценой удержать
власть. И он понимал, что люди, изменившие отцу, при
случае не погнушаются изменить и сыну! Что ж, он
21
заставит их плясать под свою дудку, преподнесет урок
суровый и решительный. Он будет королем, знающим,
как надо править.
— Патрик и Донован в Эдинбурге, чтобы приготовить
мне королевский замок. Пора вступать в права владения,
господа.
— Мы отправляемся прямо сейчас, сир?
— Да.
— И даже не станем ждать известий о вашем отце?
— Эти известия в любом случае дойдут до меня. Не
вы ли заверяли, что найдете его во что бы то ни стало?
Готовьтесь к отъезду, через час мы выступаем.
Это был приказ короля, и присутствующие не
осмелились выказать колебание или нерешительность;
они
лишь
обменялись
короткими
взглядами,
поклонились и вышли.
Яков вновь остался один. Он так надеялся получить
известия об отце, точнее, одно известие — что тот жив и
невредим. Он собирался овладеть троном, но не
совершать преступление, которое камнем лежало бы на
его душе всю жизнь. Он расправил плечи, шагнул к
выходу из шатра и взглянул на лагерь, похожий после
команды к сборам на разворошенный муравейник. И
вновь он вспомнил о Патрике и Доноване Мак-Адаме,
которые должны были захватить Эдинбург и
дожидаться там его прибытия. Отчего им овладело
внезапное чувство, что, кроме этих двух людей, ему,
возможно, не на кого положиться?
Яков скакал во главе войска к Эдинбургу, не
подозревая
о
незначительных,
казалось
бы,
происшествиях, случившихся в различных местах
королевства, — происшествиях, которым суждено было
22
оказать самое серьезное влияние на весь ход его
царствования.
Городской центр Эдинбурга казался обезлюдевшим.
Лавки и мастерские закрыты и забаррикадированы,
жители, способные носить меч, ушли, чтобы сражаться
за своего короля, Якова III. Дома наглухо затворены, и
свет не пробивался сквозь закрытые ставни. Зловещая
тишина, словно глубокой ночью, нависла над городом.
Замок был тоже пуст, воины ушли вслед за королем, и
многих из них уже не было в живых. Улицы безлюдны,
одни духи и приведения бродят по ним.
Большие, нарядные дома в богатом квартале, где
жили аристократы, заперты на засовы. Внутри
молчаливые женщины ждали весточки от близких: ведь
исход битвы был еще не известен.
В одном из домов, в комнате с обшитыми дубовыми
панелями стенами оставались две девушки. Вот уже
какое-то время они не проронили ни слова, будучи
поглощены мыслями о брате и представляя себе, как он
с мечом в руках сражается в водовороте свирепой
схватки.
Одна из них напоминала нежный цветок: бледная, с
кремовой кожей и вьющимися черными волосами,
заплетенными вокруг головы в тяжелую косу. При
первом же взгляде на нее возникало ощущение
хрупкости. Широко раскрытыми фиалковыми глазами
она следила за движениями второй девушки — та, не
находя себе места, мерила из угла в угол комнату
широкими, нервными шагами.
23
— Метаться по комнате, как тигрица по клетке —
толку мало, — сказала брюнетка. — Новости от этого
быстрее не придут.
Кэтрин Мак-Леод резко остановилась и обернулась.
Если
первая
девушка
казалась
воплощением
утонченности и нежности, то Кэтрин была само пламя и
порыв. Ее темно-каштановые волосы переливались в
отсветах слабо горящего камина, а на решительном,
украшенном румянцем лице блестели зеленые глаза.
— Боже, как бы мне хотелось быть мужчиной! Тогда
бы я поскакала с ними.
— Но ты же не мужчина.
— Проклятье! Хоть бы кто-нибудь принес одно
словечко! Вдруг он сейчас лежит раненый на поле?
— Кэтрин, все, что мы можем сделать, — это ждать.
— Прошло уже столько часов с того момента, когда
сообщили, что вот-вот начнется схватка. Наверняка она
уже закончилась!
— О Боже, Кэтрин! Я так боюсь!
Кэтрин взглянула на младшую сестру, и лицо ее
смягчилось:
— Ты нездорова, Энн: так полностью и не оправилась
от лихорадки. Почему бы тебе не спуститься вниз и не
лечь в постель?
— Я все не могу поверить, Кэтрин. У нас ведь тоже
семья, и мы все любим друг друга. Как это возможно —
сыну восстать против отца... против своего короля?!
— Для меня это тоже за гранью понимания. Ему,
конечно, отчаянно хочется стать королем, но этому не
бывать.
— Кэтрин, ну а если...
— Не надо об этом!
"Любовная капитуляция" отзывы
Отзывы читателей о книге "Любовная капитуляция". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Любовная капитуляция" друзьям в соцсетях.