Она улыбнулась им обеим по очереди, заметив с мстительным удовлетворением, что ни одна из них: ни старая, ни молодая, казалось, не в состоянии были говорить.

— Вы не возражаете, если я пройду вперед и поплаваю, как и собиралась? Я не была в бассейне с тех пор, как уехал Марко, только мокла в старой ванне, которая мне ужасно надоела.

Еще одна сияющая улыбка, и Сара сбросила полотенце и нырнула в воду. Чтобы ослабить внутреннее напряжение, ей пришлось проплыть бассейн два раза в длину прежде, чем она оперлась локтями о край и убрала с шеи мокрые волосы.

— Привет! — Первое, что она заметила, были безобразные красные пятна, покрывшие бледное лицо блондинки, которой она адресовала свою сладчайшую улыбку. Сара заговорила своим самым доверительным тоном. — Я догадываюсь, мне следовало представиться вам первой, да? Я — Дилайт, любимая девушка Марко — очередная, вот так. А вы кто?

О, это было уже слишком; и папа, и Нэнни Стегс, которые старались воспитать ее должным образом, пришли бы в ужас, если бы могли видеть и слышать ее. Она казалась себе настоящей сукой, если позаимствовать одно из любимых ласкательных словечек Марко, но ей было наплевать на это. Даже малейший укол совести не изменил ее бесхитростного взгляда, когда молодая женщина вскочила на ноги, неуклюже опрокинув стул. У нее визгливый голос рыбной торговки, критически решила Сара.

— О… о-о! Madonna mia, даже ради титула я не смирюсь с таким унижением! У меня достаточно своих денег и мужчин, которые слишком уважают меня, чтобы… не поместить под одной крышей с дешевой маленькой шлюхой!

Палец с красным ногтем нелепым мелодраматическим жестом указал на Сару, которая изо всех сил пыталась разыграть смущение.

— Посмотрите! Посмотрите на нее, бесстыдную американскую девку, которая хвастается тем, кем она является для вашего сына, и плавает перед всеми обнаженной!.. Какой опасности я избежала! Я… я…

Быстро и бессвязно вырывавшиеся слова стали совсем невнятными от гнева; герцогиня пыталась как-то успокоить и смягчить ее.

Сарины слова, произнесенные намеренно четко, казалось, прорвались сквозь сумятицу, снова обратив на нее всеобщее внимание.

— Ии-сус! Что с ней? Какая муха ее укусила? Я имею в виду, что я такого сделала, из-за чего она так бранится? Я здесь не по своей воле… мы были обручены с Карло, а его старший брат притащил меня сюда, умыкнув со съемок фильма с Гароном Хантом — ни больше ни меньше! Послушайте, я не собственница и не ревнива! Я знаю, что Марко ради разнообразия каким только извращениям не предается с другими девицами, но я никогда не возражала!

Блондинка пронзительно завизжала на несколько октав выше, забыв, что она леди.

— Сука! Puttana! Sciamanonna![49] Я надеюсь, что ты утонешь.

Герцогиня, казавшаяся настоящей леди, бросила на Сару повелительный взгляд, напомнивший ей директрису чрезвычайно недоступной частной школы, которую она вынуждена была посещать, — женщину, приводящую ее просто в ужас и трепет.

— Этого более чем достаточно, синьорина! Возвращайтесь наверх сию же минуту и, пожалуйста, не забудьте свое полотенце! Я поговорю с вами позже. А сейчас, Лусия, тебе не следует впадать в такой гнев; твой цвет лица сильно меняется в худшую сторону, моя дорогая! Пойдем, почему бы нам не поговорить не на глазах у слуг?

Даже не оглянувшись, чтобы проверить, выполняются ли отданные ее властным голосом приказания, герцогиня удалилась вместе со все еще быстро и бессвязно говорившей Лусией. Вид у удалявшейся герцогини был до того царственный, что Сара вопреки себе и предубеждению, уже сформировавшемуся в ее сознании, не могла не восхититься ею. Осталась ли победа за ней и осуществилась ли так тщательно спланированная месть, или же она проиграла сражение?

Все суетившиеся вокруг слуги исчезли, как по мановению волшебной палочки, точнее, все слуги-мужчины. Едва Сара поднялась из бассейна, как Серафина с безжизненным лицом вручила ей полотенце, глядя на нее при этом почти так же, как до этого глядела герцогиня.

— Вы поступили плохо и безнравственно. Вы заставили меня стыдиться за вас, как, я уверена, стыдилась бы ваша собственная madre, если бы она могла видеть и слышать все это! Вы говорили, как… как будто вы на самом деле такая… как назвала вас синьорина Лусия! Оскорбление герцогини в ее собственном доме — я не ручаюсь за последствия, когда герцог узнает об этом! Но я думаю, он будет в еще большем гневе, чем кто-либо из нас видел его до этого, вам следует трепетать от страха!

Сара тут же рассердилась на себя за легкую дрожь, которая прошла по телу, хотя причиной ее и послужил прохладный воздух после теплого бассейна. Ха! Ей наплевать на то, в каком он может быть гневе — она и добивалась того, чтобы он был в гневе. Разгневан и расстроен, когда вернется и обнаружит, что она уехала с Анджело.

Она молча шла перед все еще бранящейся Серафиной по мраморным ступеням, утешая себя мыслью, что всего через несколько часов она будет наконец свободна. Она не жалела ни о чем из сказанного ею, даже герцогиня с ледяными глазами и властными манерами не могла бы вынудить ее отречься от своих слов.

Когда они дошли до ее комнаты — точнее, до ее тюрьмы, Серафина остановилась на пороге лишь для того, чтобы пробормотать короткую «просьбу», от которой все недовольство Сары прорвалось снова.

Не будет ли синьорина так добра, чтобы остаться в своей комнате и надеть что-нибудь до того, как герцогиня пошлет за ней? А если синьорина голодна, ей принесут еду…

Хлеб и воду? — хотела язвительно спросить Сара, но вместо этого прикусила губы и решила, что никому не позволит травить себя. Еще несколько часов — и все! А пока чего ей бояться? Герцогиня ничего не сможет ей сделать, а прежде чем Марко соизволю вернуться и обнаружит, что его драгоценная, подходящая для него невеста порвала с ним, она уже будет далеко. И это окажется только первой неприятностью из тех, которые его ожидают в недалеком будущем.

Все еще сохраняя бунтарское настроение, Сара занялась своей одеждой — растягивающиеся джинсы (великолепно подходящие для того, чтобы лазить по стенам), они сидели на ней, как вторая кожа, и короткая белая хлопчатобумажная рубашка, застегивающаяся над грудью и оставляющая очень мало для воображения. Затем… она критически посмотрела на себя в зеркала, пытаясь оценить свой имидж. Нанести на лицо до вульгарности много косметики или же совсем ничего? Сара в задумчивости поморщилась, затем с неохотой подумала, что косметика не подойдет из-за Анджело, который может подумать, что она заманивает его. В конце концов она решила, что нанесет тонкий слой коричневых теней, которые гармонируют с ее загорелой кожей, и чуть-чуть подкрасит глаза. Слегка коснется рта прозрачным золотым блеском для губ… неплохо.

Заплетая две косички, Сара смогла довольно улыбнуться себе в зеркало. Она могла сойти за не по годам развитую шестнадцатилетнюю девицу, если достаточно постарается, и, может быть, герцогиня в это поверит. А может быть, после случившегося герцогиня решит проигнорировать ее присутствие в палаццо?

Наплевать, ведь уже завтра герцогиня и ее чернобровый, отвратительно высокомерный пасынок, который вырос с мыслью, что все женщины — проститутки и обманщицы, ничего не будут значить для меня, сердито подумала Сара. Завтра она вернется в безопасный и цивилизованный мир, где может снова стать заурядной практичной особой, сбежав от этой странной фантазии арабских ночей, поймавшей ее в сети. То, что случилось с ней, что она позволила себе сделать, забыв обо всем, было лишь частью фантазии — правдоподобной частью фантазии. Вот эго ей и следует помнить.

Почти по привычке Сара перевела глаза на портрет герцогини ди Кавальери, матери Марко и Анджело. Бедная улыбающаяся герцогиня, которая носила изображение волчьей головы с легкомысленной уверенностью в том, что волк укрощен. Волк в конце концов сожрал ее.

— Она была поверхностной, эгоистичной и совершенно аморальной женщиной — к тому же не особенно умной, даже если мой бедный Джанкарло и был полностью увлечен ею. Но это не относится к делу. Я вскарабкалась по этим несчастным ступеням, чтобы поговорить о вас!

Повернувшись, Сара встретила стальной взгляд голубых глаз нынешней герцогини, которые, казалось, сверлили оголенную часть ее тела, приоткрытую белой короткой рубашкой, после чего двинулись вверх, задержавшись на ее небрежно заплетенных косичках.

— О… я сошла бы вниз, если бы знала! Я хотела объяснить, что не собиралась так расстраивать вашу подругу… я хочу сказать, что понимаю, что куча куда более старших женщин, чем я, бегает за Марко…

Совершенно неожиданно герцогиня рассмеялась, шокируя Сару.

— Если вы имеете в виду Лусию, то бедняжка настояла на том, чтобы уехать! Вы пытаетесь меня одурачить, разыгрывая из себя подростка после сегодняшних неприятностей, тщательно спланированных вами? К счастью, я никогда особо не любила Лусию… Да, пожалуйста, садитесь, и я также присяду.

Сара не могла не сесть и теперь настороженно смотрела на своего грозного противника, пока герцогиня усаживалась напротив нее, скрестив стройные, элегантно обутые ноги.

— На чем мы остановились? Ах, да. Чего ради все это разыграно? И что вы здесь делаете? У вас не тот тип, который обычно предпочитает Марко… не обижайтесь на мою откровенность. Вы что-то говорили о Карло, который имеет счастье быть моим сыном…

Пять минут спустя Сара почувствовала, что между нею и герцогиней установилась некая связь или, по меньшей мере, понимание. Все началось с поразительного заявления герцогини, повторившей:

— Да, Карло… Когда я последний раз слышала о нем, он был счастливо женат на женщине, которую он называл Дилайт, и ждал, что станет отцом. Это одна из причин, по которой я приехала сюда поговорить с Марко. Он слишком серьезно воспринимает роль главы семьи. Они с моим бедным Карло всегда сталкивались лбами! Так что по поводу Карло? Марко отобрал вас у него? Должна сказать вам, моя девочка, что я очень хорошо знаю и своего сына, и своего пасынка, а в ваших словах одно не сходится с другим. Если бы Карло серьезно относился к вам, он бы сказал мне, — и совсем непохоже на моего циничного серьезного Марко, чтобы он привез молодую женщину сюда в свой дом. Итак… поговорим об этом?