Установилась напряженная тишина. Неужели она зашла слишком далеко? Сара почувствовала, как ее кольца нервно стучат о трубку. Неужели он больше ничего не скажет?

К своему удивлению, она услышала, как он тихо рассмеялся, — даже его смех был больше похож на шипение большой кошки, заставив ее нервно вздрогнуть.

— Почему… потому что вы не установили правила? Иногда приходится рисковать… Дилайт!

— Я рискую все время! — От злости у нее чуть не сорвался голос. — Но в этом случае я действительно не хочу быть замешанной. И я не желаю, чтобы обо мне печатали ложь.

— Нет? — спросил он и резко добавил, словно устав от развлечения, которое она ему доставила: — Я больше не пользуюсь гостеприимством мистера Колера — я нахожусь в гостинице, но звоню, чтобы встретиться с вами наедине и обсудить вопрос, как положить конец этим слухам. Позвоните и сообщите, какое время вас устраивает.

Почему она не отказалась? Позднее Сара не могла понять, почему она оказалась такой слабовольной и ответила согласием на его просьбу, которая звучала скорее как приказ. Она больше не хотела встречаться с ним и снова обнаружить, какой страшно беспомощной становится в присутствии этого смуглого, надменного человека. Дилайт не испугалась бы его угроз, Сара испугалась. Как бы она ни хотела отрицать это, но она ощущала и страх, и влечение.

Пламя свечи притягивает мотыльков — и это заканчивается тем, что они обжигают крылья. И сколько бы ей ни хотелось изображать себя в роли Дилайт, но в этом приключении на самом деле участвовала Сара, и следовало быть осторожной, чтобы не обжечься!

По пути к дому дяди Тео Сара думала о том, во что она ввязывается, но, услышав приветствия охранников, почувствовала облегчение и безопасность, даже если дядя Тео, как казалось, неверно истолковал ее взаимоотношения со своим бывшим гостем, вместе с которым ей предстояло ужинать сегодня вечером.

— Можете встретиться здесь, здесь более уединенно. И я уверен, ты уже достаточно взрослая и понимаешь, что делаешь, — ты провела достаточно времени в этом городе. Тебе надо было связаться со мной пораньше!

Дядя Тео был груб, но доброжелателен, и Сара импульсивно обняла его.

— Понимаю. Мне жаль… но я хотела все сделать сама. И я даже не знала, что ты живешь так близко.

— Ну теперь-то ты знаешь! Что, больше не будет извинений за то, что не приехала меня проведать, а?

Дядя Тео был душечка, но как тогда следует охарактеризовать Рикардо, герцога ди Кавальери? Думая об этом, Сара приводила себя в порядок, дивясь, ради чего она это делает. Немного грима, чуть-чуть румян и красная губная помада, чтобы подчеркнуть линии губ.

В самом деле, Сара, тебе должно быть стыдно! Она ругала свое отражение в зеркале, но не очень убедительно. Сара, находясь как бы на стыке двух ролей, получала истинное наслаждение от всего этого! Если даже он принимает ее за Дилайт, то женщиной, которая его заинтриговала, была она, Сара. При этой мысли вместо стыда она испытывала наслаждение. Проскользнув в шелковое платье от Миссони, которое облегало, словно вторая кожа, с вырезом достаточно глубоким, чтобы показать ложбинку между грудями, Сара вертелась перед зеркалами, которые отражали ее во всех ракурсах. Это была ее одежда, а не одежда сестры, и сейчас она радовалась, что перед тем, как ехать в Нью-Йорк, съездила в Европу за покупками. Надев туфли на высоком каблуке, которые застегивались тонкими ремешками из мягкой кожи, и при этом каждую изящную лодыжку охватывала цепочка из настоящего золота, она снова повернулась — платье едва доходило до колен. Сейчас больше, чем когда-либо, она была похожа на свою мать. Она стала меньше походить на Дилайт, когда локоны ослабли, ниспадая на шею, виски и щеки. И совсем не похожа на Сару, которая вела себя пристойно и сдержанно и была настоящей девственницей!

Будь осторожна! Это последнее предостережение, сделанное самой себе, отзывалось в ее голове, когда Сара вышла из комнаты, прошла вниз по галерее, заросшей вьющимся виноградом, повернула за угол и прошла через маленький дворик, ведущий к большому дворику, посредине которого был огромный бассейн. Ужин должен был состояться здесь, благодаря прохладе и романтическому настроению дяди Тео.

Там уже стоял стол, накрытый безукоризненно белой скатертью. В хрустальных подсвечниках горели свечи, в хрустальной вазе красовались ароматные красные розы. Рядом с прекрасной посудой тонкого фарфора и гармонирующими с ней хрустальными бокалами для вина сверкали приборы из настоящего серебра. Два одетых в белое официанта, а также бродячий гитарист ненавязчиво стояли поодаль.

Сара едва подавила поднимавшийся в горле истерический смех. Что же задумал дядя Тео? Это было похоже на сцену из старого фильма с участием Одри Хепберн. Но сможет ли она сыграть главную роль?

Конечно, она нарочно опоздала… Рикардо был уже здесь. Не выказывая ни малейшего признака нетерпения или гнева, он поднялся, увидев, как она приближается.

— Э-э… Дилайт. Вы очаровательны.

— Спасибо.

Конечно, ей не следует обращать внимания на то, как он нагло ее разглядывает, словно раздевая. Она должна постоянно помнить, что надо держать себя в руках, и приняла его приглашение лишь для того, чтобы показать, что нисколько его не боится.

Один из официантов помог ей сесть, и она попросила. чтобы вместе с вином принесли «перье». Гитарист начал тихо петь какую-то старинную, сентиментальную итальянскую песню. О нет! Дядя Тео на самом деле зашел слишком далеко. А может быть, он смотрел только старые фильмы?

Ее противник откинулся на стуле, прикрыв глаза.

— Вам нравится эта… музыка? Кажется, я где-то читал, что ваша любимая музыка — рок-н-ролл — никудышний рок?

— Не следует верить всему, о чем пишут, не так ли?

Сара весело подняла бокал и попробовала вино, которое было очень вкусным, — сухое и достаточно холодное. Воспользовавшись его задумчивостью, она смело сказала:

— Я думала, мы встретились, чтобы обсудить, как заставить сплетников замолчать. Может быть, вы могли бы пригрозить, что подадите на них в суд? Думаю, у вас это получится лучше, чем у меня.

Она видела, как он пожал плечами под плотно прилегающим льняным пиджаком.

— Судебное разбирательство породит еще больше сплетен — и больше рекламы.

Его голос звучал нарочито бесстрастно, но глаза смотрели с такой насмешкой, что лицо Сары стало краснее, чем ее румяна. Осторожно поставив бокал, она сдержанно сказала:

— И поскольку никому из нас не нужна дополнительная огласка… что вы предлагаете?

— Вы действительно хотите знать? — Его голос звучал развязно, а взгляд дерзко скользил от ее нервно покрасневшего лица до глубокого выреза на платье. — Тогда я вам скажу. Стоит ли обращать внимание на сплетни? Попытка все отрицать приведет к противоположным результатам. В конец концов мы оба знаем, сколько во всем этом правды и сколько лжи… разве не так? Если ваш жених вам доверяет, я думаю, вообще нет никаких проблем. Полагаю, он действительно доверяет вам?

— Конечно! — с жаром подтвердила Сара. — Мы любим друг друга…

— А, да. Любовь. Вы любите друг друга… он доверяет вам. Но где же ваш Карло? Почему его нет здесь, чтобы защитить вас от подобных сплетен?

— Ему пришлось уехать. По… делам. Но он, разумеется, скоро приедет ко мне, или я поеду к нему. И тогда мы поженимся.

— Да, помню, вы об этом уже говорили.

Перед ними поставили тарелки, и Сара принялась за салат, подцепив вилкой маленький кусочек креветки. Она не позволит ему одержать верх над собой! В конце концов он находится здесь по той же причине, что и она. Она бросала вызов потому, что он был тем надменным, самовлюбленным типом мужчины, который считал, что нет женщины, способной устоять перед его сексуальной привлекательностью. Ха!

— Простите, не расслышал?

Неужели она сказала это вслух? Сара невинно посмотрела на него, продолжая нанизывать креветки на вилку.

— О, я ничего не сказала. Разве этот салат не прекрасен?

— Вы его даже не попробовали. Только отпили немного вина.

— Как вы наблюдательны. Перестаньте смотреть так пристально.

— На вас или на ваш салат?

— И на то и на другое.

Сара продолжала надкусывать креветки, съедая одну за другой. Ха! — мысленно воскликнула она, на этот раз моя взяла. Лучше всего игнорировать его. Тогда, возможно, он уйдет и оставит меня в покое.

К несчастью, в этот момент к ним приблизился гитарист, исполняя, очевидно, песню о любви, если судить по тому, как рыдал его голос и закрывались глаза, когда он брал высокие ноты. Из вежливости Сара сделала вид, что слушает с восторженным вниманием и краем глаза замечая, что Рикардо это не доставляет никакого удовольствия. Его лицо было напряжено, длинные загорелые пальцы с показной небрежностью играли серебристым ободком салфетки. Сара снова увидела на его руке кольцо с печаткой — тяжелое темное золото с узором из бриллиантов и рубинов. Это было единственное кольцо, которое он носил, на другой руке он выставил напоказ золотой браслет, который только подчеркивал мужественность его владельца.

Она на мгновение подняла глаза и поймала его пристальный взгляд. Когда Сара вновь склонилась к тарелке, ей показалось, что Рикардо тихо выругался. Он что-то сказал гитаристу, который, казалось, тут же исчез. Не знаю, что со мной происходит, подумала Сара, когда ей показалось, что ее мысли начинают путаться…

— Я думаю, мы оба зря тратим время, — раздался его спокойный голос с другой стороны стола, и он взял ее за руку, без всякого усилия подняв на ноги. Гитара все еще играла, на этот раз очень тихо и без голосового сопровождения. По другую сторону бассейна, в противоположном углу покрытого черепицей испанского дворика, горел огонь; языки пламени, словно горячие клещи, тянулись к ней и вытягивали ее нервы.