В другой момент я бы уже давно растаяла, растеклась как пломбир на солнышке, но чувство обиды было сильнее.

- Я не понимаю, - чуть не срываясь на позорное рыдание выдавила я, - С каких пор работа для тебя стала важнее меня…важнее детей…

- Я для вас стараюсь, глупая! – очень серьезно возразил он, - Все ради вас делаю.

Можно было выстроить целый ряд обвинений против его слов и дальше раздувать скандал из этой ситуации, но я этого не желала. Мне просто было необходимо понимание.

- Мой бывший муж тоже так говорил, когда ходил по клубам со своими длинноногими коллегами, - прошептала я и в следующее мгновение перестала чувствовать тепло чужого тела.

Полковник отпрянул от меня и посмотрел очень зло из под хмурых густых бровей

- Сравниваешь меня со своим козлом-бывшим? Вот уж не думал…

- Не переворачивай мои слова на изнанку. Я просто хочу сказать, что твои поступки проносят мне боль, - попыталась объяснить я, но, похоже, первое слово все же дороже второго.

Мужчина стал темнее тучи.

Уселся обратно за свой кофе и, опустив голову, вернулся к своим записям.

- Я понял тебя, Ира.

- Что ты понял?! – чуть ли не истерично взвизгнула я.

- Все понял…

Вот ведь твою мать!

В этом и есть весь Фёдор.

Глухая пуленепробиваемая стена, которая ежели вбила чего себе в голову, так просто от этого не отмахнется.

И как так выходит у него складно?! Накосячил он, а виновата в итоге опять я.

Бред какой-то.

Именно с этими мыслями оставила его в гордом одиночестве допивать свой остывший кофе и уехала на работу.

Не вышло диалога.

Иногда мне кажется, что мы и правда слишком разные.

А, может, это я такая непутевая и просто не могу построить элементарные отношения?

Вероятнее всего мы помиримся уже сегодня вечером, но неприятный осадок в душе останется.

Каково это: не понимать друг друга, но при этом любить?

Разумеется, на работу я приехала в пограничном состоянии между плаксой Пьеро и старухой Шапокляк, которой из-за собственной ущербности очень хотелось отравить всем жизнь.

Было еще довольно рано, когда я, вооружившись рабочим ноутбуком, специально выделенным мне для «полевых» нужд, приехала на базу, где в трех больших ангарах хранились, различного рода семена, химикаты и прочее сырье для нашего производства.

Глянула на парковку, с раздражением отмечая – агрономовская «Нива» на месте. С утра пораньше приперся. Не иначе как одним местом чует неприятности.

Пройдясь немного пешком до весовой, внезапно почувствовала себя плохо. Сердце забарабанило где-то в районе горла, лоб покрылся липкой испариной, а в животе странно заворочался несчастный кофе, который я выпила утром чисто для того, чтобы не уснуть за рулем.

- Блин, - выдохнула я и, чувствуя, что колени начинают слабнуть, заползла за ангар.

Там облокотилась о какое-то тоненькое деревце и попыталась дышать глубоко, чтобы прогнать подкатившую дурноту.

Не помогло.

Вывернуло меня одним кофе и желчью прямо на травку.

- М-м-м, - простонала я и трясущими руками достала из сумочки упаковку влажных салфеток, едва последний спазм отпустил, - Что же это за хрень такая?

Обычно я не ругаюсь, а тут прям накипело.

Немного постояла, вдыхая полной грудью утренний прохладный воздух и тут взгляд неожиданно зацепился за знакомый автомобиль, что был припаркован с другой стороны ангара, которая не просматривается с дороги.

- И чего это он сюда приперся? – задалась вопросом я, узнав номера тачки бывшего мужа, - И машину-то как поставил. Вынюхивает что-то? Интересно девки пляшут…

Еще минуту назад я загибалась под деревом, выблевывая свой желудок, а сейчас бодрой козой поскакала к Шерстяковской зализанной попакаталке.

Спасибо темно-зеленому спортивному костюму! В нем я не сильно выделялась на фоне листвы. Различного рода кустарники и крапива за ангаром вымахали в человеческий рост и, за шумом подъезжающего трактора на склад, мой марш-бросок к автомобилю остался незамеченным.

Пока добралась, пару раз получила веткой по лбу, и замерла, услышав низкий приятный тембр Шерстякова:

- Мне, уважаемый, нужны конкретные факты, а не ваши домыслы. То, что товарищ Петерман не чист на руку – это нам всем известно, а вот обнаружить факт вероломного деяния – это информация за которую мое начальство готово хорошо платить. Более чем щедро.

Ни чего себе?! О каких таких фактах эта упырюга говорит?

- Позвольте, я и так предоставил вам достаточно информации, чтобы получить первые выплаты по нашему договору, - во втором голосе к ужасу узнала Олега.

Ах, ты ж каналья смазливая!

- Деньги вы получите завтра наличными, - уверенно сказал Шерстяков, - Постарайтесь узнать что-то посущественней. Место управляющего в любом случае будет за вами.

- Я не уверен, что…

Правильно ты гад не уверен. Мы же тебя всем колхозом в поле прикопаем!

- Не время сомневаться, Олег, - между тем с нажимом произнес Шерстяков, - Нужно сельское хозяйство развивать, а не ждать пока российские капиталы и наш с вами честный труд за границу уходит. Есть наши надежные инвесторы, которые с радостью изменят жизнь вашего села к лучшему. Такое производство в любом случае не будет пропадать. А уж под вашим руководством и вовсе процветать.

Олег, походу дела, растерялся. Да и есть от чего.

Сама в шоке.

Я, конечно, знала, что мой бывший благоверный умеет по ушам ездить, но никогда не думала, что настолько нагло, беспринципно и самое главное действенно.

А уж Олежек хорош! И здесь отличился болезный!

Одно дело себе в карман воровать и помалкивать, а совсем другое конкурентам информацию сливать, чтобы бизнес Петермановский прикрыть. Это самый настоящий промышленный шпионаж в сельских масштабах.

Производство у Яна с Женькой немалое. Они за последние годы неплохо приподнялись. Лакомый кусочек для вот таких вот ушлых банкиров, как наш Эдик. Ясен пень, что Шерстков не со своей колокольни персонал вербует. Может даже и ко мне подкат был из чисто деловых соображений.

От этой мысли у меня аж глаз задергался.

Это ж надо быть таким…цензурных слов не хватает.

Уверена эти гады уже и покупателя нашли, и стратегия у них имеется, как нас обанкротить по-быстренькому, а потом все продать, растащить и разворовать.

Пока я пыталась усмирить свою ярость, мужчины распрощались.

Шерстяков укатил на своей тачке по просёлочной дороге – разведчик чертов!

А агроном поскакал в склад, я полагаю, стырить из новой партии протравителя пару-тройку бутылок, чтобы потом продать местным фермерам.

В склад я ворвалась подобно настоящей фурии…ну, или бабы Яги. Лазание по кустам знатно потрепало прическу. Заколка для волос куда-то пропала. Зато появилось желание кое-кого зажарить…в печи.

- Доброе утро, Ирочка! – фамильярно оскалился агроном, выходя на встречу, - Какими судьбами?

- Да вот! – ткнула ему в морду копию приказа об инвентаризации, - По вашу душеньку пришла. Готовьте чай с плюшками. К вам приехал ревизор!

И вы думаете, кто-то забегал, зашевелился?

Как бы не так.

Размалеванная девица с пышными формами, что работает тут в качестве кладовщика, бросила на меня кроткий взгляд из-под густо накрашенных ресниц и подтолкнула к краю своего стола журнал кладовщика со словами:

- Проверяйте.

Так…

Это вероятно дама сердца нашего Олежки.

Вот ты попал смазливый!

Если она в двадцать такие телеса отъела, что же с ней будет после тридцати.

А то, что у девушки серьезные, долгосрочные намерения в отношении агронома видно сразу. Вон, какие взгляды на меня бросает. Ей голубиная почта прислала, что агрономчик ко мне приходил карнизы вешать и едва сдерживается, чтобы мои блондинистые кудри не причесать драконьим маникюром.

- Вы Ирина Викторовна проверяйте, а нам еще удобрения отгружать, - заявила хамка, - Да, Олежик?

Ну, вы посмотрите на нее! Царица Савская, не иначе.

Терпеть не могу вот таких молодых борзых девок. Словно я ей лично гадость сделала. Работа есть работа и всякие личные хотелки никого не должны волновать.

- Стоять! – гаркнула я, когда кладовщица, взяв под руку не сильно сопротивляющегося агронома, повела его на выход, - Вы что, уважаемые коллеги, совсем страх потеряли!

Да-да, церемониться я с ними не собиралась. Во рту у меня было после утреннего «полоскания» очень гадко. Сами виноваты – нужно было начать с плюшек и конфеток.

- Вы, милочка, - строго посмотрела на насупившуюся девицу, - договор о материальной ответственности подписывали? Я вам сейчас такую недостачу насчитаю, что вовек не расплатитесь.

- Это…это произвол?! – взвизгнула она, - У меня все на месте.

- Вот берите свои книжечки и пойдемте смотреть, как у вас все на месте, - кровожадно улыбнулась я.

Сейчас вы у меня до седьмого пота будете мешки перетаскивать. Жиры растрясать.

- Олеж, - пискнула она, с надеждой глядя на застывшего агронома.

А на него бедного, признаться, было страшно смотреть.

Видать вспомнил, что не успел вовремя замаскировать свои недостачи. Воровство – дело нехитрое, только расхолаживает вседозволенность. Я когда тщательным образом проверяла документы, заметила одну особенность – если поначалу своей воровской деятельности эти товарищи все тщательно высчитывали и списывали, то потом обнаглели, и им стало тупо лень. Собственно благодаря этой лени и попались.

Встретившись с моим твердым взглядом, агроном тяжко вздохнул и пробормотал:

- Валюш, угости Ирину Викторовну чайком, а я пока за подсобниками сгоняю. Мы сами все это не пересчитаем.