Мне никогда не заменить ей мать – девочка слишком взрослая и самостоятельная, но я вижу ее невольную тягу ко мне. Понятно, что строгий отец не сильно забивает голову проблемами и чувствами своей дочери-подростка. У мужиков все просто: сыты, одеты, обуты – больше не надо.

А у нее комплексы в отношении внешности, размолвки с подругами, первая любовь.

Причем, последнее – это прямо больная тема. Полковник на дух не переносит парня Лизы и запрещает им видеться. Ума не дам, что делать с этим твердолобым папашей.

- Ляльку ему родить и он упокоится, - от души советует хитрая горгулья Мария Петровна и многозначительно кивает в мою сторону.

Я прячусь за кружкой чая и делаю вид, что это ко мне не относится.

Рановато еще ляльку…

Тут и так три ляльки, на которых у него нет времени.

И вообще, я пока не готова.

Вернее давно готова в смысле материнского инстинкта – годочки-то идут, но считаю, что не время еще. Мы встречаемся всего пару месяцев.

Поделилась соображениями с Женькой. Та поперхнулась своим любимым апельсиновым соком и выпучила на меня глаза:

- Не вздумай. В декрет ближайшие два года не пущу, так и знай. И полковнику своему передай, что б шустриков держал своих в узде. Вот построим завод и размножайтесь.

- Корыстная ты, - хихикнула я.

- Станешь тут…корыстной, - фыркнула она, - Когда главбухи пачками в декрет уходят.

Я покачала головой и засобиралась в управление налоговой.

- Сегодня у Василича юбилей. Забыла? Успеешь вернуться?

Посмотрела на кипу документов, что приготовила для господ проверяющих и пожала плечами:

- Не знаю. Но обязательно подтянусь к вам.

- Это правильно! Какая ж работа без пьянки? Хорошая гулянка коллектив сплочает гораздо лучше, чем общее дело.

Лично я пить особо не собиралась, но не пойти не могла. И не потому, что положение обязывает. Хорошего человека поздравить хочется, и побыть с коллективом в неформальной обстановке, зарядиться новыми эмоциями.

В предвкушении вечера я довольно быстро разобралась со своими делами в управлении и в отличном расположении духа выехала из города, где на выезде встряла в конкретную пробку.

Сижу в салоне, задыхаюсь от жары. На улице пекло под сорок градусов – кондиционер не справляется. Поток раскаленных, до состояния кипения, на солнце машин, движется черепашьими темпами и кажется, что не будет конца и краю этой адской веренице.

Я уже давно престала подпевать Европе плюс и, высунув язык на плечо, откидываюсь на спинку сиденья.

В сумочке трезвонит мобильник – полковник вызывает свою боевую подругу.

- Ты где пропадаешь? Я уже заждался! – вместо приветствия наезжает он.

- В пробке, - меланхолично отвечаю, утирая тыльной стороной ладони, пот с виска, - Помираю на пекле.

Слышу его недовольное пыхтение.

- И вот далась тебе эта налоговая. После выходных бы поехала, - продолжает ворчать он, - Все уже собрались и я один, как дурак, жду тебя.

Высовываюсь из окна, чтобы оценить длину пробки – конца и края нет.

- Не жди. Как приеду – так приеду.

- Нужно было тебя еще с обеда в поле с собой забрать, - грозно и между тем ворчливо пробубнил он.

- И что бы я там дела? - засмеялась я.

Мужчина на мгновение замялся, и чуть понизив голос, протянул:

- Уж я бы нашел тебе занятие…получше, твоих этих налогов.

- Фёдор Гаврилович! Как вам не стыдно?! – притворно возмутилась я, - Такой приличный мужчина и такие намеки! Боюсь, Евгения Николаевна не одобрила бы мной самовольный уход.

- Твоя Евгения Николаевна уже вовсю отплясывает с именинником. Давай, дуй сюда, а то весь шашлык без тебя поедят.

- Слушаюсь, начальник! – шутливо рапортую и нажимаю отбой.

Разговор с Фёдором приподнял, убитое жарой настроение, но ненадолго.

Когда до конца пробки оставались считанным метры, и я уже нетерпеливо дергала ногой над педалью газа, внезапно запищал датчик давления масла.

Здрасте, приехали!

Означать это могло только одно – дальше мы с Нафаней поедем только на эвакуаторе.

Свернув на обочину, трясущимися руками заглушила двигатель и, выйдя из машины, стала лихорадочно рыться в телефоне в поиске нужного контакта.

- Ир! – раздался мужской голос, - Привет!

Я повернула голову и уперлась взглядом в блестящую серебристую иномарку, которая принадлежала моему бывшему мужу. Хозяин ее уже выбрался из салона и торопливо направился ко мне, сияя, как начищенный тазик.

Обрадовался, значит.

Вот, только я что-то совсем не рада.

Едва Шерсттяков поравнялся со мной, как его загребущие грабли тут же потянулись ко мне в намерении, как понимаю, обнять меня «по-дружески».

- Только давай без этого, - моментально отскочила я, - Я, знаешь ли, терпеть не могу чужие лапы.

- Разве мы с тобой чужие, Ирочка? Столько лет были вместе! Знаешь, как я скучаю по тем временам?

После такого заявления чуть телефон не выронила из рук.

- Шерстяков! Ты куда ехал? Вот туда и держи путь дальше. Если ты решил просто поболтать о былом стоя на трассе, то я пас. Устала, как собака.

Шерстяков уловил мой совсем не ироничный настрой, обернулся на одиноко и даже как-то грустно подпирающего отбойник Нафаню и поинтересовался:

- У тебя что-то с машиной?

В голосе его звучало неподдельное участие, и я мысленно одернула себя: что я на него взъелась? Что было, то прошло. Нельзя же быть такой злопамятной.

- Похоже, масляный насос накрылся. Мне его два года назад реанимировали. Надолго хватило, - объяснила я и сокрушенно вздохнула, - Как всегда не вовремя решил крякнуть. Еще эта чертова жара…

Наконец найдя телефон эвакуатора, набрала его, но трубку никто не взял.

- Давай я вызову? - тут же нашелся Шерстяков и полез за своим навороченным Айфоном последней модели.

- Давай, - согласилась я – глупо отказываться от небольшой помощи особенно из принципа.

Несколько минут бывший объяснял в трубку, где именно мы находимся, а потом повернулся ком мне.

- Все, скоро будет. Пойдем ко мне в машину. Там прохладно.

- Э-э-э, - заколебалась, - Я, пожалуй, тут постою.

- Пойдем-пойдем! Просто отдохнешь. На тебе лица нет.

Я сдалась, решив, что ничего плохого не будет в том, что я несколько минут посижу охлажусь.

Правда, лица на мне не было совсем по другой причине.

Два раза набрала полковнику, - а он не брал трубку.

Смутное беспокойство поселилось в груди и не отпустило, даже когда попа упала на прохладное кожаное сиденье Шерстяковой тачки.

- Минералку будешь? – бывший благоверный прям сама любезность.

- Не-а, - покачала головой.

Сейчас воды напьюсь и буду кустик искать, а их тут в ближайшем километре как-то не виднеется.

- Я тоже в вашу сторону еду, - сказал Шестяков, развалившись в кресле и убавляя музыку, так чтобы она не мешала разговору, - Начальство отправило акты осмотра подписать.

- Вот вам приспичило в пятницу после обеда, - проворчала я, думая о том, что подписать их сегодня некому.

- Что пожелать. Я человек подневольный, - пожал плечами бывший, - Эдуард сильно переживает из-за вашего кредита. Все же сельское хозяйство не самый перспективный вид бизнеса. У вас то неурожай, то коровы подохли от свиного гриппа.

- П-ф-ф, - не удержалась от скептического фырканья, - Это все стереотипы. Тебе ли не знать, что все наши поля и коровы застрахованы.

- Я смотрю тебе нравиться там работать. Вон как их защищаешь.

- Нравится, - не стала лукавить, - Интересная работа, руководство понимающее, не жадное. Бездушные банковские бумажки как-то поднадоели за все это время.

- Бывшие коллеги тебя хвалят, - заметил Шерстяков, очень внимательно изучая меня пристальным взглядом, - Не знал, что ты можешь быть такой…

- Это какой «такой»?!

Мужчина пожал плечами, словно не мог определиться с термином и, наконец, ответил:

Самостоятельной.

На этом наш разговор сошел на «нет».

Каждый думал о чем-то своем. Шерстяков достал телефон и стал там увлеченно лазить, а я прислонилась головой к мягкой боковой панели и прикрыла глаза.

Устала…

Где-то минут чрез двадцать приехал эвакуатор.

Тут Шерстяков, признаться, меня удивил – забрал ключи от Нафани и вместе с эвакуаторщиком, не боясь испачкать свои нежные ладони, затолкал машину, а вернувшись в салон, своего авто, повернулся ко мне и произнес:

- Поедем следом за ним. У него в кабине грязь несусветная – я тебя доброшу до дома.

Хотела сначала воспротивиться, а потом передумала – так меня разморило в прохладке, что даже носом клевать начала. Как-то совсем не хотелось пересаживаться в кабину эвакуатора, мазать свой дорогой костюм и трястись всю дорогу.

- Спасибо, - только и поблагодарила я.

Шерстяков расплылся в противно-счастливой улыбке и, довольно постукивая пальцами по рулю, в так музыке, вывернул на дорогу.

В машине было прохладно, уютно и я, расслабившись, растеклась по сиденью и даже немного задремала, пока мы ехали.

Где-то на полпути у нас завязался ничего не значащий разговор на рабочие темы, и я невольно прониклась тому, как весело и непринужденно ведет себя Шерстяков. Гораздо проще быть с бывшим мужем в приятельских отношениях, чем тихо ненавидеть друг друга. Тем более что нам, так или иначе, вместе работать.

Нафаню было решено выгрузить на конторской базе.

Наш престарелый секъюрити сначала не хотел пускать на территорию чужой транспорт, а потом увидел меня и без вопросов открыл шлагбаум.

Машину сгрузили у гаража и я, расплатившись в эвакуаторщиком, повернулась к Шерстякову.