— Что, куртку-то снимать не надо?

Конечно, надо, но шкаф-то у нас в другой комнате, и разденься я там, не смогла бы так пунктуально восседать теперь на рабочем месте. Чтобы не шокировать правдой коллег, нахально соврала:

— Холодно мне, знобит немного. Мы с Ириной весь обед проходили по улице, а теперь я согреться не могу.

В Лидии Антоновне враз взыграли материнские чувства.

— Так и заболеть можно! Надо выпить горячего чаю с лимоном и медом!

Чтобы слова не расходились с делом, она включила чайник и вытащила из холодильника баночку с медом.

Моя заместительница Аля, или, вернее, Алевтина Павловна, была далеко не так проста. Она с улыбкой посмотрела на меня, намекая, что актриса из меня не очень. Ну, ее-то я провести и не пыталась: у нее двое маленьких детей, хотя она моложе меня на десять лет. У Лидии Антоновны тоже были две дочери, но они давно выросли, и она разучилась различать фальшь по голосу. Третий член моего коллектива, юный библиотекарь Марина, недавно пришедшая к нам из колледжа, и вовсе ничего не заподозрила. Более того, с искренней тревогой захлопотала:

— Аня, обязательно выпейте чаю с медом, а не то заболеете! Что тогда без вас мы будем делать?

Не стоит думать, что ею руководит беспокойство за мое здоровье. Она волнуется исключительно по поводу лишней работы, которая на нее навалится, если я заболею. По молодости лет она считает, что вселенная создана с единственной целью — чтобы ей жилось легко и комфортно.

Глядя на такие разные, но ставшие родными лица, с радостью подумала, как же мне нравится наш маленький коллектив. У нас не бывает споров, дрязг, скандалов, даже нелепых недоразумений, так часто случающихся в женских коллективах. Хотя у каждой из нас свой бзик: я, к примеру, всезнайка, что порой изрядно раздражает моих собеседников; Марина эгоистична; Лидия Антоновна чересчур напориста. Мне бы половину ее энергии, я бы горы свернула. Не знаю, как ее муж-пенсионер и дочери выносят такое обилие неустанной заботы. Если бы моя мамуля меня так агрессивно опекала, я давно бы сбежала на край света. У нас только Аля была сущим идеалом. Всегда веселая, открытая, дружелюбная — работать с ней сплошное удовольствие.

Мне вообще нравится наша библиотека. Книги — уникальное явление человеческого разума. Они создают позитивную ауру и словно отбрасывают отсвет на всех с ними соприкасающихся. В свое время возможность читать все, что хочется, перевесила доводы рассудка — я пренебрегла и хорошей зарплатой, которую могла бы получать в другом месте, и прочими жизненными благами. А читать я отчаянно люблю. Для меня в этой жизни существует всего три удовольствия — чтение, музыка и вкусная еда. И еще мне нравятся наши сотрудники. Люди в библиотеке в основном работают милые. Особенно мои подруги. Мы пришли сюда практически в одно время и теперь как-то враз стали заведующими разными отделами. Но из всех подруг ближе всех мне, конечно, Иринка. Или, точнее, Ираида Матвеевна.

Иринка жутко не любит свое имя и стеснительно относится к отчеству. Но не мне ее осуждать — ведь я и сама по паспорту Феоктиста. Еще в детском саду я всем велела звать меня Аней, просто потому, что ни Фисой, ни Тисой я быть не хочу. Но не нужно думать, что я его стесняюсь. Наоборот, мне очень нравится мое имя, просто я его берегу, чтобы не затрепали. Феоктиста означает «царская», вот и доставать его надо только по праздничным дням.

Попарившись для приличия в верхней одежде еще пару минут, я ушла в подсобку, где у нас стоял шифоньер, сняла куртку, надела вместо сапог туфли. Прошла в служебный туалет, вымыла руки и вернулась в отдел. Проходя мимо зеркала, заметила, что волосы стоят дыбом. Пришлось снова пригладить их руками — возвращаться в туалет, чтобы причесаться, было лень. Кому тут меня рассматривать? Коллеги давно привыкли к моему зачастую не то чтобы неопрятному, но и не изысканному виду.

Лидия Антоновна уже налила мне горячего чаю, щедро сдобренного лимоном и медом. Я не люблю ни чай, ни кофе, но покорно выпила приторный напиток, чтобы сделать приятное хлопотливой Лидии Антоновне. Почувствовав себя моей спасительницей, она нравоучительно погрозила мне пальцем:

— Если замерзли, меры надо принимать сразу!

С этим я была полностью согласна. Любые меры всегда нужно принимать сразу. Потом бывает поздно.

Начали работать, но в памяти то и дело всплывало ощущение скрытой силы и непонятного напряжения, охватившего меня в магазине рядом с его владельцем. Сначала я объясняла это с агрессивной личностью мужчины, но теперь засомневалась. Чувство было сугубо внутреннего, а не внешнего порядка. Может, предчувствие неприятностей? Предупреждение? Раньше я никогда не придавала значения таким пустякам, но от этого ощущения не могла избавиться весь день. Более того, когда на следующий день мы с Иринкой в обед проходили мимо вчерашнего бутика, я невольно вздрогнула, когда из дверей стремительно вышел высокий мужчина, и успокоилась только тогда, когда убедилась, что это не он.

Ирина, будучи все еще под впечатлением вчерашнего события, затеяла философский разговор о жутких нравах сегодняшних предпринимателей. Но постепенно сбилась на обсуждение личных качеств конкретного бизнесмена, уж очень он запал ей в душу.

— Внешне он, конечно, совсем даже ничего. Но слишком уж безжалостный. Ты заметила, какой сталью сверкали его глаза, когда он эту дамочку увольнял?

Я ничего такого не заметила. Наоборот, мне показалось, что ему создавшаяся ситуация сильно не нравится. Выгонять с работы человека, пусть и редкостную лентяйку, удовольствием не назовешь. Глаза у него, возможно, и сверкали, но вовсе по другой причине — от неприятной ситуации, в которую он угодил. Добрым дяденькой быть всегда приятнее и легче, чем суровым и безжалостным. Но Ирина, как дама экзальтированная, постоянно привносила в нашу скучную жизнь накал шекспировских страстей. Я не спорила — если ей хочется, чтобы злодей хозяин выгнал за порог бедную невинную продавщицу, то пусть так и будет. Воодушевленная моим непротивлением, подруга продолжила:

— У меня до сих пор по коже мурашки идут, как вспомню, как он сидел там за шубами и молча ждал! Как паук в засаде!

А вот в этом я была полностью с ней солидарна. В самом деле, было в нем нечто, заставляющее ему не противоречить. Я обычно не слишком чувствительна, и меня не подавляют властные мужчины, но с этим, повстречайся он мне на пути, пришлось бы считаться. Хорошо, что мы из разных кругов общества и наша повторная встреча вряд ли возможна.

Через пару недель мы с Иринкой снова, проходя мимо, от нечего делать заглянули в тот же магазинчик. Сбившиеся в тесную кучку продавщицы вяло посмотрели на нас и продолжили прерванный разговор. Та самая, что в прошлый раз краснела и бледнела, не желая выдавать коллегу, рассудительно говорила:

— Да он ее мужу ничего не сказал. Просто муж какой-то родственник матери хозяина, вот и позвонил ей, чтобы узнать, за какие грехи любимую женушку выставили с работы. А Мария Владимировна врать не станет. Она сама с трудом у сына подробности этой пикантной истории вытянула, да и дуреху ту она не жалует. Вот почему Клавка теперь всем на жестокость бывших родственников сетует…

Женщины зашумели. Кто осуждающе, кто жалостливо. Кто-то сказал:

— Она, конечно, глупая, но добрая…

Это я слышала не в первый раз. Почему шлюхи и пьяницы всегда добрые? Правда, не в неудовлетворенном состоянии, тогда они, наоборот, злые…

Высокая, ярко накрашенная продавщица выпалила с нескрываемым ожесточением:

— Клавка думала, раз она почти родственница, ей все с рук сойдет. Она у нас за полгода, что кантовалась, ни дня полностью не отработала. Все у нее какие-то причины были удрать пораньше и прийти попозже…

Менеджер посмотрела на часы, оглянулась на дверь за рекламным щитом и предупредила:

— Осторожнее! Почти полпервого! В последнее время он у нас постоянно появляется именно в это время!

Высокая возмутилась, предусмотрительно понизив голос и для безопасности повернувшись лицом к двери в служебное помещение, дабы не прозевать появление вредоносного хозяина:

— И чего он к нам повадился, ведь фирма-то огромная! У него, кроме нашего, магазинов не счесть, и ресторанов, и кафе! Проверял бы лучше их! — И озаренно добавила, махнув рукой на миловидную тихую девушку: — Может, он из-за Наташки сюда зачастил?

Продавщицы изучающе воззрились на бедную Наташку. Испуганно побледнев, та замахала руками и от подобной чести отказалась:

— Да прямо! Я тут три года работаю, а ездит к нам он только полмесяца. И мы здесь целые дни торчим, в любое время приехать можно. Нет, тут что-то другое.

Менеджер погрозила подопечным пальцем, пугливо оглядываясь назад, и девушки шустро рассыпались по залу.

Мы с Иринкой уже рассмотрели те самые роскошные шубы из колонка, из-за которых в прошлый раз разгорелся сыр-бор, и ушли, не дожидаясь появления грозы здешних мест. Едва выйдя из здания, Иринка возбужденно выпалила:

— А не нас ли он поджидает? Мы как раз с тобой здесь были около часу! И было это пару недель назад!

Вот это фантазия! На грани буйного помешательства! Я насмешливо подтвердила:

— Ага, он влюбился в тебя с первого взгляда. А твою желтую китайскую куртку посреди собольих шуб ему по гроб жизни не забыть…

Но Ирина от моих саркастических слов в ум не пришла. Наоборот, глубоко задумалась, что для меня ничего хорошего не сулило. Через пару минут выдала на-гора результат усиленной умственной деятельности:

— Да он не на меня смотрел, а на тебя. Все поглядывал на тебя исподтишка, когда считал, что его никто не видит. Я раньше думала, что он боится, как бы мы чего не вынесли, но теперь поняла, что намерения у него были другие…

— Ага, это он нас хотел унести…

Она терпеливо поправила:

— Не нас, а тебя. Конкретно тебя.