— В котором часу делается последний обход в сутки?

Я задумалась:

— В двенадцать ночи, а потом уже в два часа.

— Отлично, нам нужен именно этот отрезок времени. Продумай, как ты избавишься от камер наблюдения. Теперь Гоша. Его нужно устранить. Подумай как. Снотворное это самый лучший вариант. У тебя в запасе четыре дня.

Я снова выбежала в залу и вернулась через пару минут.

— В четверг между двенадцатью ночи и часом ты должна сбежать. Машину возьмешь свою. Унеси деньги, драгоценности все, чтобы они поняли, что ты сбежала. На выезде из города, возле заправки тебя будет ждать другой автомобиль. В нем будут документы: паспорта, права, медицинская страховка, билеты на самолет, деньги на первое время. Это все что я могу для тебя сделать. Драгоценности оставишь в своей машине и пересядешь.

Вернувшись в очередной раз из залы магазина с двумя новыми комплектами, я осмелилась и попросила:

— Мне нужны так же документы и права для мужчины. Хорошие реальные документы.

Галина посмотрела на меня.

— Это не мои проблемы, — сказала серьезно, — я и так сильно рискую, помогая тебе. Твоему любовнику я помогать не собираюсь. Тем более он сидит. Не хочу быть замешана в какой-нибудь грязной игре.

— Галя, мне очень жаль, что все так вышло. Я вас не знала…И…

Новицкая отвернулась:

— Он так решил и ты не виновата. Он всегда принимает решения за других. На твоем месте могла оказаться другая. С тех пор как ты позвонила, у меня появилась надежда, что с твоим исчезновением моя жизнь наладится. Я никогда не думала, что он решиться нас оставить. Он мог месяцами жить заграницей, но всегда звонил и приезжал и поддерживал видимость идеального брака. Ты не знаешь, что такое когда тебя предает тот с кем ты прожила двадцать лет. Когда я вышла замуж за Германа, мне было восемнадцать, в том же году родился наш старший сын. Потом через два года дочь. Младший сын родился перед вашей с ним встречей. Все эти годы я поддерживала его, помогала во всем, а когда он сколотил состояние я стала ему не нужна. Ведь молодая жена, известная певица, фотомодель престижней тридцати восьмилетней стареющей обузы.

Мне вдруг безумно захотелось ее обнять. Эту сильную женщину, которую я невольно заставила страдать долгие восемь лет. Галина не заслуживала такого предательства от Германа.

— Зачем вы мне помогаете? — тихо спросила ее.

— Потому что все еще люблю его. Потому что, так же как и ты жду ребенка. Его ребенка.

Я тяжело вздохнула. Герман…Сволочь. Несмотря на то что он решил бросить Галину он продолжал делить с ней постель когда приезжал домой.

— Он знает?

Новицкая отрицательно качнула головой.

— Нет. Я не сказала. Это ничего бы не изменило, и держать его ребенком я бы не стала. Кроме того Герман слишком решительно настроен на развод, так что он и меня бы заставил сделать аборт. Ты знаешь, почему я решила тебе помочь?

Потому что ты в таком же положении, как и я. Знаешь что? Я достану документы для твоего парня. Фотография есть?

Я задумалась. Потом кивнула, полезла в сумочку, достала записную книжку и выудила очень старый снимок восьмилетней давности. Я хранила его долгие годы, не решаясь на него взглянуть.

— Вот. Только это.

Новицкая сунула фотографию в карман.

— Через четыре дня. Верни мой сотовый. Больше мы общаться не будем. Машина будет ждать тебя ровно два часа — если ты опоздаешь, то ее отгонят. Так что у нас есть только одна попытка.

С этого момента мы перестали быть соперницами мы стали сообщницами.


27 ГЛАВА

КТО Я ТЕПЕРЬ?


Я думала сутки. Целые сутки я просчитывала каждый свой шаг. Продумывала каждый жест. Мне предстояла нелегкая задача. Во-первых камеры. Мне нужно отключить их как минимум на час или два. Это нереально. Тех. обслуживание работало круглосуточно, и в этом я убедилась в первый же день, когда попробовала перерезать провода. Все восстановили за полчаса. Кроме того в этот момент охрана работала в усиленном режиме. Мне хватило ума не разрезать, а порвать провода, словно они ссохлись или были перегрызены мелким зверьком. Теперь я должна была придумать, как мне избавиться от камер и я придумала. Ночью, во время обхода, я украла записи с камеры за прошлые несколько дней. Я отыскала необходимый мне кусок отрезком в два часа. Теперь мне нужно подумать, как отвлечь охранника из комнаты наблюдения и поставить кассету. Запись должна заменить съемку в реальном времени. Я решила, что легкий пожар на кухне отвлечет всех в правое крыло дома. Я смогу поставить кассету. Теперь Гоша. С ним труднее всего — хоть он на вид и казался тупым и совершенно отрешенным, на самом деле Гоша был самым лучшим сторожевым псом которого только можно подыскать, но у Гоши была слабость и это я. Точнее он бы не решился в открытую со мной флиртовать, но наблюдал он за мной с превеликим удовольствием. Я должна заманить его в ловушку, как и Германа. Найти к нему подход и заставить выпить со мной. Дело не из легких. Тонких намеков Гоша не понимал и поэтому придется его соблазнять. И я придумала как. Хотя до конца не была уверенна, что у меня получится. Запасных вариантов не было, и времени на их обдумывание тоже. Оставалось самое главное — сесть в машину и выехать за ворота. Для этого их должны открыть. Самая трудная задача, но разрешимая. Если вызвать скорую помощь, например, то ворота откроют. Когда машина с мигалками въедет во двор, у меня будет ровно три минуты чтобы выехать из гаража. Я засекала время, наблюдая за взъезжающими автомобилями несколько часов из своего окна. Если вылететь на полной скорости, то я успею. Я выиграю как минимум десять минут. Пока все поймут, что я сбежала, пока разберутся с ложным вызовом, машина скорой помощи будет мешать погоне. Потому что я буду выезжать, как только та въедет во двор. Мы просто разъедимся в разные стороны, а вот когда скорая припаркуется возле дома, она закроет все пути к отступлению, так как будет вынуждена стать поперек двора преграждая выезд за ворота. Если я промедлю, то и я тоже застряну в ловушке. За десять минут, выжав сто сорок километров в час, или даже больше я успею отъехать на приличное расстояние и сменить машину. Теоретически все складывалось. А вот практически я могла проколоться на любом этапе побега.

Теперь я обрабатывала Гошу. Начала с того, что постоянно вертелась у него под носом и пыталась с ним заговорить, на меня он реагировал как всегда — холодно и с раздражением. Мне не удавалось ни на миллиметр приблизиться к нему ближе, чем несколько дней назад. Я даже не представляла себе каким образом смогу заманить его в ловушку и кроме того я сделала неприятное открытие — Гоша не употреблял спиртное, так что снотворное мне не поможет и тогда я решила, что у меня нет выбора, я должна рискнуть и нейтрализовать Гошу другими способами.

Мне было страшно, что подобная мысль пришла мне в голову, но иначе я не могла. Или Гоша, или я с ребенком — в чью пользу перевес и так всем понятно.

Утро четверга стало для меня самым волнительным, я старалась вести себя как обычно, ничем не привлекая внимание охранников и не вызывая подозрений у Гоши.

Ближе к шести вечера я выбралась на кухню готовить ужин как всегда. Поджарив яичницу с беконом я "нечаянно" уронила тряпку на огонь и подождала пока разгорится пламя. Потом я истошно завопила, включилась сигнализация. Полилась вода из противопожарных установок на потолке. Как я и предполагала вся охрана сбежалась в правое крыло. Во всеобщей суматохе я проникла в комнату с камерами для наблюдения и поставила кассету. С этой минуты все экраны показывали запись вчерашнего вечера. Я тут же вернулась на кухню, причитая вместе с обслугой, и позволила эвакуировать себя на улицу. Пожар был потушен за двадцать минут. Инцидент исчерпан, но Гоша сказал, что отныне я буду готовить ужин в его присутствии. Я поворчала для вида и, конечно же послала его куда подальше про себя. С этой секунды часики начали тикать. Еще через несколько часов я набрала полную ванну и пошла мыться, рассчитав время так, чтобы Гоша в этот момент был занят обходом, а не наблюдением за мной. Хотя вчера я вошла в ванную комнату секунда в секунду в это же время. Если кто-то наблюдал за мной, то видел все с точностью до минуты. Завернувшись в полотенце, я выбежала оттуда ровно через полчаса. Гоша как раз заканчивал осмотр территории. Я вцепилась в него мокрыми руками и завопила, что в сток упала моя сережка, и там что-то забилось, вода не спускается и достать подарок Германа, я тоже не могу. Гоша пытался послать кого-то из своих людей, но я просила именно его и жалобно заглядывала ему в глаза. В конце концов, он согласился и пошел со мной в спальню. Я шла следом. Сейчас настал один из самых решающих моментов. Я думала ударить Гошу по голове в тот момент, когда он наклонится к воде. Ударить его заранее приготовленной бутылкой от шампанского. Все пошло не так. Как только я замахнулась, Гоша обернулся и схватил меня за руку. В этот момент я поняла, что все кончено. Он скрутит меня в считанные секунды. Не знаю, откуда во мне взялась эта смелость — я ударила Гошу в пах коленом, он поскользнулся и грузно рухнул в ванную он тащил меня за собой. Я отбивалась молча, царапаясь и даже кусаясь, но что я по сравнению с этой грудой мяса. Еще немножко и его руки дотянутся до моего горла. В этот момент я зацепила рукой включенный в розетку фен. Высушив волосы, я забыла его выключить. Гошу убило мгновенно, а я даже не успела испугаться или почувствовать угрызения совести. Смотрела на посиневшее, почти почерневшее лицо Гоши и понимала, что в этой битве мог быть только один победитель и скорей всего не я, но жизнь распорядилась иначе. Теперь счет пошел на секунды. Я вытащила из кармана Гоши ключи от гаража и от машины. Быстро переоделась и бросилась к телефону, набрала "03" и вызвала скорую. Кстати я не врала, хотя, Гоше не помогли бы ни при каком раскладе — он был мертв. Мертвее не бывает. Я убила его, нечаянно, но убила. Я вышла с черного хода на улицу и пробралась к гаражу. Как только услышу сирену скорой, я должна открыть гараж, и быть готова нажать на педаль газа со всей силы. Я сидела в машине и тряслась от напряжения. Едва заслышав оглушительный вой сирен я открыла гараж, моля бога чтобы сейчас на меня не обратили внимание. Машине скорой помощи открыли не сразу, но как только она въехала за ворота, я вдавила педаль газа с такой силой, что покрышки заверещали от резкого движения. Я вылетела за ворота на бешеной скорости, даже не услышала и не увидела, что происходит у меня за спиной. Я мчалась навстречу неизвестности и сейчас, если меня поймают я уже не просто Инга Орлова — я убийца. Герман мне не простит побега никогда. Рядом на сидении лежала моя сумочка с драгоценностями. Я не знала, зачем Галина сказала взять все это с собой и оставить в машине. Я поняла это гораздо позже. В аэропорту, когда стояла в зале ожидания. В белом парике, в темном костюме и очках на пол лица сжимая в руках билет на самолет. На экране плазменного телевизора шла сводка новостей именно тогда я поняла, что подразумевала Галина под словом "исчезнуть". Я увидела свой обгоревший автомобиль, оттуда извлекли тело обгоревшей женщины. Так же сумочку с драгоценностями. По словам полицейских, женщина не справилась с управлением, врезалась в заграждение, проехала еще несколько метров. Машина вспыхнула от того что треснул бак с бензином и искры из-под покрышек вызвали возгорание. Инга Орлова умерла, в той машине. Ее больше нет. Я не стала задумываться о том что за женщину нашли там и как Галина смогла все это устроить, наверное, перед ней тоже стал трудный выбор и она его сделала ради ее ребенка, как я ради своего. Эта смерть уже на ее совести — не на моей. Я посмотрела на паспорт. Фото мое, но волосы очень светлые — хорошая работа в фотошопе. Отныне я — Анна Свиридова и мне двадцать три года. Студентка мед. института, отдыхала в Австрии перед новым семестром. Когда объявили посадку я бросила последний взгляд на плазменный экран и попрощалась с Ингой. Хоть я ее и любила, но все же ее время кончилось. Она умерла не сегодня, а гораздо раньше, когда я простила Артура. Кто я теперь? Я и сама не знала. Жизнь в очередной раз дала мне шанс начать все сначала. Без ненависти, без мести, без яда снедающего меня все эти годы.