Джессика Марчент - Любовь выше страсти

— Нет, не разные, — твердо сказал он, исключая дальнейшие споры. — Там, где я живу, очень удобно… да и ради безопасности неплохо…

— Ладно. Не будем об этом.

Эми поняла, что реагирует больше на его голос, чем на слова. Он ее не убедил, да и какое ей дело до его бизнеса? Но что-то было такое в его голосе, отчего она поняла: дальше идти нельзя. Неужели он боится, что она может причинить ему боль?

Так оно и есть. Он не желал говорить о чем-то ему неприятном. И Эми решила переменить тему.

— Ты продаешь что-нибудь ценное?

— И ценное тоже.

Эми представила резную мебель розового дерева, изящные кресла и подумала, что он делает ей большое одолжение, оставляя магазин без присмотра. Теперь ее совсем не удивляло, что он живет рядом со своими сокровищами.

Но он хочет бросить их ради нее, чтобы составить ей сегодня компанию и избавить от страха. Он намеревается рискнуть, понимая, как ей тяжело сейчас, и не сомневаясь, что его помощь ей необходима. Эми смутилась.

— Но если ты останешься тут, твой магазин будет без присмотра.

— А если не останусь, — ответил он, — ты будешь без при…

Пол умолк на полуслове, и Эми поняла почему. Ведь он чуть было не сказал «ты останешься без присмотра», а это означало, что, несмотря на все его уверения, он тоже опасался за ее безопасность.

— Если я уеду и ты останешься одна, — продолжал он, — я буду воображать Бог знает что, самые немыслимые вещи.

Неплохо, подумала Эми, но ничего не сказала. Она была благодарна ему, но не поверила ни единому его слову, вновь вспомнив, как провела последние ночи, забаррикадировавшись, но не чувствуя себя в безопасности, уговаривая себя быть разумной и прислушиваясь к малейшему шуму на улице и в доме.

— С нами будет Джим, — прервал он ее размышления. — Что-то он притих на кухне… Пойду погляжу.

Пол вышел из комнаты, и Эми вновь услыхала его умиротворяющий голос, а потом шаги Джима. Пол возвратился в гостиную, а Джим остановился на пороге, переводя взгляд с Пола на Эми и обратно. Эми протянула к нему руку.

— Иди сюда. Сядь.

Джим мгновенно преобразился и с самым счастливым видом заковылял к ней, после чего устроился на полюбившемся ему месте, прижавшись к ее ноге.

— Он сидел на кухне и ждал, что ему прикажут делать, — сказал Пол. — Тот, кто его учил, очень неплохо поработал. — Он помолчал, вопросительно глядя на нее. — Я мог бы забрать его к себе.

Эми вдруг стало жалко расставаться с псом, и она попыталась найти разумное обоснование своего нежелания.

— Он… Он очень большой…

— Вот и будет охранять магазин. А я позабочусь, чтобы он больше двигался.

Эми мысленно одернула себя. О чем она думает? Какая собака, когда она все время в школе?

— Ну и прекрасно. Думаю, ему у тебя понравится. А я могла бы?.. — Эми помолчала. — Я могла бы его навещать время от времени?

— Сколько угодно. А сегодня мы оба останемся тут и будем тебя сторожить.

— Я не знаю, как… Спасибо, — в смущении промямлила Эми. — Правда, спасибо.

— Тебе что на завтрак? — крикнула Эми в открытую дверь.

— Ты уже встала?

Пол перепрыгнул через две последние ступеньки и оказался в холле, а мгновением позже в гостиной, где Эми суетилась возле обеденного стола. Его мокрые после душа волосы курчавились еще сильнее, а лимонный запах мыла смешался с его запахом.

— Когда ты предложила мне первым идти в ванную, я решил, что ты хочешь еще немножко полежать, — сказал он. — Еще нет семи. — Пол не сводил с нее внимательных глаз. — Как ты спала?

— Хорошо. Спасибо. — Ей самой стало смешно, как по-детски, по-школьнически звучит ее голос. — Нет, в самом деле, мне хватает шести часов… Я всегда встаю рано.

— Я тоже. — И он улыбнулся, словно обрадовавшись родственной душе. — Раннее утро — самое лучшее время, правда?

— Ну… да… Да.

Ей всегда приходилось вставать рано, до ужаса рано, чтобы иметь хоть немножко времени для себя. И теперь, когда она жила одна и могла бы насладиться покоем, укоренившаяся привычка заставляла ее подниматься и с час бродить по дому в халате, постепенно включаясь в дневные заботы. Сегодня утром ее распорядок был отчасти нарушен Джимом, которого она выпустила в сад, однако ей все же хотелось немного собраться с мыслями, прежде чем начнется обычный день. Но она не сказала об этом Полу.

— А ты хорошо спал? — вежливо спросила она.

— Прекрасно. Спасибо.

Короткий лай возле задней двери возвестил, что Джим желает вернуться в дом, и Эми направилась было к нему, но Пол опередил ее.

— Выключи наружный свет, ладно? — попросила она, немного смущенная его готовностью все делать своими руками. — А в кухне оставь. Он мне понадобится.

— Хорошо.

— И не забудь запереть заднюю дверь.

И чего она суетится? Вот уж, в самом деле, классная дама. Но ведь он не позволяет ей ничего делать…

Эми слышала, как открылась и закрылась задняя дверь, как в дом вошел Джим и Пол что-то приветливо ему сказал. Наверняка он его гладит, а Джим с удовольствием позволяет себя гладить.

Это все хорошо, только я не слышала, чтобы он запер дверь, подумала Эми.

Непривычная к тому, что ей нечего делать, Эми стояла, склонив голову набок и прислушиваясь к происходящему на кухне. Наконец раздался щелчок. Пол все сделал как надо. Эми ждала, когда мужчина и собака придут в гостиную.

— Ты осмотрел его лапу? — спросила она. — Мне показалось, что она намного лучше, чем вчера.

— Сейчас посмотрим. Лежать, Джим.

Пес послушно лег возле двери, и Пол, встав на колени, осмотрел раненую лапу. Эми обратила внимание, что его желтый свитер выглядит ничуть не хуже, чем вчера до всех неприятностей, а брюки из очень хорошей материи, хотя и не новые, сидят на нем все так же элегантно. Наверное, он аккуратно повесил их на стул, и сегодня они смотрятся словно отутюженные.

Эми вспомнила о своей растрепанной голове, о зеленой ночной рубашке, выбранной за глухой ворот и помявшейся за ночь, и едва удержалась, чтобы не затянуть пояс на халате, из-под которого выглядывали ее любимые разношенные тапочки.

Не глупи, сказала она себе, у него же больше ничего нет. Да и он уже побывал в ванной…

— Ему гораздо лучше, — подтвердил Пол и подошел к столу в сопровождении Джима.

До чего же он длинный, подивилась Эми. И глаза у него чистые-пречистые…

Не раздумывая, она повернула бра лампой к потолку и в залившем гостиную свете заметила черную щетину на щеках Пола.

Значит, и он не совершенен, подумала она, и ей стало легче от этой мысли. Присутствие Пола, его вид и запах волновали ее, и она принялась гладить пахнувшего садовой свежестью Джима, как вдруг услыхала:

— …Может быть, ты сядешь? — Он проговорил это с такой интонацией, что Эми поняла: он повторяет этот вопрос уже не в первый раз. — Дай отдых своему колену.

— Колено в порядке. Спасибо. — Эми сняла засохший лист со шкуры Джима. — Я его почти совсем не чувствую.

— Рад слышать. Но все же будь с ним поосторожнее. Как твои отчеты?

— Замечательно. Это одна из причин, почему мне хорошо спалось. — Вспомнив, что она начерно написала все необходимое, Эми взяла сумку и радостно открыла отделение для бумаг. — Какое счастье, когда хоть что-то сделано.

Прошлую ночь Эми работала, сидя в кресле у камина, а не как всегда за столом, но устроилась она с удобством. Пол принес ее школьную сумку и поставил рядом с креслом на ковер, а еще ей пригодился отцовский подарок — тяжелая иллюстрированная «Энциклопедия садовых цветов», которую она положила себе на колени.

— Ты уверена, что тебе больше ничего не надо? — спросил Пол. — В пятнадцать минут одиннадцатого поздновато браться за работу.

— Нет. Только не мешай мне, — попросила она, доставая из портфеля тетрадь и кладя ее на столик рядом. — В комнате для гостей кровать застелена…

Она замолчала и растерянно поглядела на него. Он так добр к ней, и она испытывает к нему самую искреннюю благодарность за то, что он остался. И что же? Она командует им и отсылает в постель как мальчишку, даже не спросив, хочет ли он спать.

— Ты не возражаешь? — промямлила Эми. — Мне надо сосредоточиться…

— Давай, — сказал он обычным тоном. — А я бы почитал, если у тебя найдется для меня какая-нибудь книжка.

— В комнате для гостей полно самых разных книг, и там отличная лампа. — Однако она все еще была недовольна собой. — Спасибо тебе, — торопливо проговорила она. — Ты ведь не собирался оставаться.

— Ничего. Зубную щетку ты мне дала, а пижамой я не пользуюсь…

Он замолчал, и Эми, заглянув ему в глаза, увидела, как они потемнели. Она тотчас отвернулась, стараясь отогнать от себя видение оливкового тела на кровати в ее собственном доме.

— Все равно спасибо, — повторила она и решительно открыла тетрадь.

Эми знала, что, как только она начнет работать, все ненужные мысли понемногу уйдут, а тянуть дальше с отчетами никак нельзя. «Ричард Аблетт», — написала она в левой колонке и поставила хорошие оценки за старательность и успехи. Эта часть не составила труда, а вот с замечаниями оказалось посложнее. Как бы потактичнее сказать матери Ричарда о том, что ее сын уже начинает бессовестно пользоваться своим обаянием?

— Спокойной ночи.

— Что? — Эми оторвалась от тетради и поняла, что ей удалось самое главное. Она забыла о Поле, включившись в работу. — Спокойной ночи, — проговорила она, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно безразличнее. — Счастливых снов.

Оставшись одна в комнате, она написала: «Ричард все хочет делать по-своему», — и отложила ручку. Этого достаточно. Бедняжка миссис Аблетт все поймет, так как ее муж, отец Ричарда, тоже поступил «по-своему» два года назад, когда бросил семью ради восемнадцатилетней девочки.