"Здравствуй Андрей!

Прошло уже более чем полтора года, как ты уехал служить. Как идет твоя служба? Наверное тяжело такое длительное время находиться далеко от дома, от родных. Твоя мама жалуется на то, что ты редко пишешь. Недавно я получила из твоей части письмо от Антонова Толика из нашей школы. Не знаю, почему он вдруг написал мне. Но это послужило поводом тому, что я сейчас пишу тебе. Мне конечно же очень неловко перед тобой, вроде бы неприлично девушке самой навязываться парню. Но я все-таки решила во всем признаться тебе. Я давно и сильно люблю тебя. До армии ты постоянно дружил с другими девушками и совсем не обращал на меня внимания, поэтому я решилась на такой шаг. Если я тебе не нравлюсь, забудь мое письмо и не суди меня строго. Что бы там ни было, знай, я всегда буду ждать и любить тебя.

Твоя соседка Таня".

Еще раз перечитав письмо, Таня запечатала его в конверт и отправилась на почту. Она знала, что если не отправит письма сегодня, то не отправит его никогда. Был последний день февраля и Танюшка по привычке надела пальто, так как по утрам еще ощущалось холодное дыхание уходившей зимы. Через десять минут интенсивной ходьбы ей сделалось жарко, Таня замедлила шаг и расстегнула пальто. Мимо нее прошла молодая симпатичная женщина, оставив после себя приятный шлейф дорогих французских духов, в запахе которых Татьяна уловила тончайшие нотки вкусно пахнувшей сладкой акации. Затем Танин взгляд невольно остановился на небольшом кусочке земли под голубой Тянь-Шанской елью. Там, робко подняв свои белые головки, уже распустились первые крохотные подснежники. Таня очень любила подснежники, это были первые цветы, которые цвели на ее день рождения. Она остановилась и долго любовалась ими, вспоминая как они с Зоей и Андреем, будучи еще детьми, ходили в горы собирать подснежники. Тогда им не нужно было далеко ходить за подснежниками, они росли буквально на каждом шагу, стоило только перейти через дорогу на большое поле, простиравшемся до самых гор. Но детям было интереснее набрать горных подснежников, которые по сравнению со своими полевыми братьями отличались более крупным размером. Они долго лазали по горам, Зоя поскользнулась и упала, измазавши свое новое пальто. Андрей остатками снега принялся вытирать грязь с ее пальто. На обратном пути он отдал Зое все свои подснежники, чтобы подруга подарила их своей маме и таким образом избежала ругани за испорченное пальто. Таня тоже хотела отдать Зое свои подснежники, но Зоя отказалась. Тогда Таня поделила свой букет пополам и отдала вторую половину Андрею, чтобы и тетя Зина не осталась без цветов. Андрей был тронут Таниным поступком, она видела в его глазах неподдельную благодарность. Теперь Танюшка знала, что поступила правильно, написав Андрею письмо. Весна стояла на пороге, а в конце мая Андрей должен был вернуться из армии.

На почте Татьяну окликнула ее бывшая школьная подруга Марина. Они долго не виделись, поэтому Марина пригласила Таню к себе в гости. Таня хотела сначала отказать бывшей однокласснице, сославшись на занятость, но увидев печальный Маринин взгляд, все же приняла ее приглашение.

— Ну как там Мухин поживает? — вспомнила Татьяна Марининого однокурсника.

— Таня, ты наверное мысли читать умеешь? Я как раз хотела тебе про него рассказать, — немного удивившись, сказала Марина, — Знаешь, так глупо все получилось. Помнишь, как в песне поется: " вот и встретились два одиночества"? Вот так и у нас с Андрюшкой получилось. Он все никак не мог отойти после вашей разлуки, я тоже рассталась со своим парнем. И вот на одной из вечеринок мы с ним изрядно напились и, ну сама понимаешь, что может произойти между мужчиной и женщиной в такой ситуации. Все бы ничего, но оказалось, что твой Мухин понятия не имеет, как правильно предохранить женщину от нежелательной беременности. Я ведь его предупредила, чтобы он был осторожнее. Но это полбеды. Я сама тоже оказалась не лучше, вместо того, чтобы "после того как" принять меры, подумала что не прошло и дня после месячных и ничего не предприняла

— И что теперь? — округлив от неожиданной новости глаза, спросила Татьяна.

— Что? Что? Иду от гинеколога со смертельным приговором, — ответила недовольная Марина.

Татьяна не верила своим ушам, всегда такая осмотрительная и все знающая про интимные отношения Марина, сама стала жертвой таковых.

— Ты будешь теперь рожать? — наивно спросила она.

— Нет конечно. Но понимаешь, после первого аборта может больше не быть детей. Это очень опасно. Но все-таки придется избавляться от ребенка, — решительно произнесла Марина.

— А может Мухин любит тебя? И у вас получится хорошая семья, — искренне жалея подругу, сказала Таня.

— Нет, ни я его, и ни он меня не любит. Андрюшка все время спрашивает и говорит только о тебе. Может стоит ему что-нибудь передать от тебя?

— Ни в коем случае. Я с ним всего два раза встречалась. Ну если считать Огонек — три. Я не хочу ему снова морочить голову, потому что люблю другого Андрея. А что по этому поводу говорит сам Мухин? Он знает о твоей беременности?

— Конечно, я его уже предупредила, если у меня больше не будет детей, вся вина ложится на него, — язвительно добавила она.

Затем подруги долго и задушевно беседовали на разные темы, вспоминали школьных друзей, общих знакомых. Не забыла Марина и того, что у Тани сегодня день рождения и подарила ей книгу на наболевшую тему. Таня обрадовалась подарку, так как книги на тему интимных отношений достать было тяжело, а опыта и знаний в этой области ей катастрофически не хватало. А скоро должен был вернуться из армии Андрей. Дома мама с папой тоже порадовали Татьяну. Они торжественно преподнесли ей в подарок ко дню рождения полное собрание сочинений А.С. Пушкина. Танюшка была на вершине блаженства, она давно мечтала о таком подарке. Не скрывая своей радости, она до поздней ночи сидела у окна и взахлеб перечитывала "Евгения Онегина", пока Софья Васильевна не настояла, чтобы дочь немедленно погасила свет. "Я вас люблю…", — твердила про себя Татьяна, медленно смыкая глаза и вызывая в памяти образ Андрея.



21. На безрыбье и рак рыба


Александр Михайлович Юрченко, новый преподаватель по педагогике, оказался неисправимым общественником. Его всегда можно было увидеть с огромной красной папкой в руке, в которой содержались записи многочисленных кружков и планы различных мероприятий института. Но любимейшим из всех кружков были для него занятия хором. Таня только и слышала, как он бесконечно призывал студентов активно участвовать и посещать занятия хора, так как сам являлся художественным руководителем и дирижёром последнего. Юрченко был плотного телосложения, лысоват, с большими голубыми глазами навыкат, во рту в верхнем ряду у него торчала небольшая золотая фикса. Роста Александр Михайлович был невысокого, но держался осанисто, с чувством собственного достоинства. Походка у него была быстрая и даже немного танцующая. Казалось, он шел под звуки, слышной только ему одному, веселой ритмичной музыки. Точный возраст преподавателя, несмотря на морщинистый лоб, из-за его через край бьющей энергии определить было нелегко. Вот и сегодня, повстречав в коридоре института Свету, Лену и Таню, он начал энергично уговаривать девушек не пропускать занятия хора.

— Хорошо, хорошо, мы обязательно придём, — заверяли подруги преподавателя.

— Непременно приходите. Скоро нам предстоит выступать на конкурсе "Студенческая весна "Ала-Тоо". Нужно будет постараться за честь института. Да и в жизни вам это тоже очень пригодится. У педагога должен быть хорошо поставленный голос, — как можно убедительнее советовал он.

Как только "Михалыч" (так окрестила его Света) скрылся из виду, Лена заявила:

— Да ну его, надоел он со своим хором. Вы как хотите, а я не пойду. У меня сегодня и так дел невпроворот.

— А я не могу не пойти, я солистка на конкурсе. Тань, пойдем хоть ты со мной. Ты ведь тоже любишь петь, — обратилась к ней Света.

— Любить то люблю, но только разве что, когда никто не слышит. Ладно, приду. Факультатива по литературе сегодня все равно не будет, наш преподаватель уехал в Москву на защиту диссертации.

Татьяна охотно посещала репетиции хора, но из-за факультатива по литературе, который по времени совпадал с занятиями хора, не могла разорваться на две части. Собравшись после занятий в актовом зале института, Света с Таней с сожалением заметили, что желающих петь оказалось не так-то и много.

— А где Мартынова? — поинтересовалась Дарья Семеновна, преподаватель кафедры Русской литературы, которая аккомпанировала хору.

— Её сегодня не было в институте, наверное заболела, — сообщила одна из студенток двести второй группы.

— На всякий случай нужно найти Мартыновой замену, в четверг уже конкурс.

После долгих просьб и прослушиваний выбор второй солистки неожиданно пал на Таню.

— Да вы что, я не смогу. Я никогда не пела на людях, тем более соло, — отчаянно отнекивалась Татьяна.

— Ничего, ты справишься. Тем более ты будешь петь не одна, а со Светой и в сопровождении хора. Света будет петь вторым голосом, а ты первым, — продолжала уговаривать Дарья Семёновна Татьяну, — вот увидишь, у вас всё получится.

— Иванова, разве ты забыла комсомольский девиз: если партия говорит надо, что отвечает комсомол? — надавил на нее только что вошедший в актовый зал Александр Михайлович.

— Есть! — дружно подхватили девушки.

— Какая из меня солистка? Получается, что на безрыбье и рак рыба. Остается только надеяться на то, чтобы Мартынова побыстрее выздоровела, — вынуждена была согласиться Таня.

До фестиваля оставалось всего три дня, и Александр Михайлович стал настаивать на обязательных ежедневных репетициях. В последний день перед конкурсом "Михалыч" даже умудрился провести репетицию во время последних двух пар, уговорив преподавателей отпустить студентов пораньше. В этот день Дарья Михайловна имела окна только в первой половине дня, после обеда она читала лекции на других курсах. Сын проректора по научной части Рюмин сильно возмущался и не хотел отпускать студентов со своих занятий, мотивируя тем, что это не театральный институт и вся общественная деятельность должна проводиться в свободное от занятий время. Дело дошло до его отца, который, встав на защиту "Михалыча", уговорил сына отпустить студентов.