Ей стало жарко; прохладная вода озера словно манила к себе. Скай быстро скинула башмаки, стянула через голову короткий зеленый джемпер и расстегнула юбку.

Обнаженная, она медленно вошла в озеро. Когда холодная вода дошла девушке до колен, у нее перехватило дыхание. Но она продолжала упрямо двигаться вперед, пока вода не дошла ей до талии.

Тогда она погрузилась в воду и поплыла. Прохладная вода ослепительно искрилась в лучах солнца. Скай прикрыла глаза; казалось, она плывет сквозь золотистую дымку.

Ее тело словно онемело от холода, но она знала, что, стоит выйти из воды, она сразу ощутит приятное покалывание.

Она проплыла до другого берега озера и обратно, а затем побежала туда, где спаниели караулили ее одежду. Увидев ее приближение, собаки радостно залаяли. Девушка встряхнулась, точь-в-точь как ее четвероногие друзья.

Как и ожидалось, Скай ощутила, как кровь приливает к коже. Она была так счастлива, что громко рассмеялась, разговаривая с собаками, и попыталась – правда, безуспешно – вытереться носовым платком.

Пригревало солнце, и Скай стала махать руками и ногами, чтобы они побыстрее высохли. Затем она немного полежала на траве, ощущая тепло солнечного света на своем обнаженном теле.

– Как замечательно, – проговорила она вслух.

Вскоре она снова оделась. Зашнуровывая туфли, Скай вдруг увидела, что к озеру приближается какой-то мужчина. Он шел со стороны, противоположной той, откуда пришла она.

Скай рассердилась, подумав о том, что окажись он здесь на несколько минут раньше, то мог бы застать ее без одежды.

Когда он подошел ближе, Скай поднялась на ноги и пошла ему навстречу.

– Вообще-то вы зашли на чужую территорию, – строго объявила она, когда незнакомец оказался в пределах слышимости. – Кто вы такой?

Он был высокого роста, и девушке пришлось задрать голову, чтобы разговаривать с ним. На миг лицо этого человека показалось ей смутно знакомым. Но она знала всех арендаторов в поместье своего деда и не могла понять, кто же этот незнакомец.

– Мой отец отправил меня в Бурра-Хилл, – ответил он. – Там стоит капкан, из которого нужно достать дичь.

Он говорил так, как говорят образованные люди, и потому Скай, все еще в замешательстве, спросила:

– Ваш отец… а вы кто?

– Я – Гектор Маклеод, – представился незнакомец.

– Сын Маклеода? – уточнила Скай. – Ну да, конечно, простите, не сразу поняла, кто вы такой! Как ваши дела, Гектор? Я ведь не видела вас с тех пор, как мы были еще подростками.

Скай протянула ему руку.

– Было бы удивительно, если бы вы меня помнили, – ответил Гектор. – Мне было где-то около пятнадцати, когда я вытащил для вас рыбу острогой в Уитти Пул.

– Я прекрасно это помню, – сказала девушка. – Это был мой первый лосось. Кажется, я никогда в жизни не испытывала такой радости и волнения, как тогда.

Они начали вспоминать ту историю. Маклеод был помощником лорда Брора, и юного Гектора отправили на реку сопровождать Скай, чтобы она попробовала поймать рыбу в неглубоком водоеме.

Она зацепила лосося крючком. Рыба оказалось большой, и ушло почти полчаса, прежде чем лосось выбился из сил и оказался на мелководье, где Гектор и подцепил его острогой.

Дети были вне себя от радости, а лорда Брора переполняла гордость за достижение своей внучки.

С тех пор Скай больше не видела Гектора. У Маклеода было еще два сына; оба работали в поместье. Она часто сталкивалась с ними, когда гостила в замке, но Гектора не встречала ни разу.

Вскоре после этого ее мать вышла замуж за Нормана Мелтона, и они стали проводить много времени в Лондоне.

Повзрослев, Скай стала чаще приезжать в Гленхольм, и ей сказали, что Гектор уехал в Эдинбург. В поместье они всегда оказывались в разное время, поэтому в последние годы не встречались друг с другом.

Миссис Маклеод очень гордилась успехами младшего сына. На второй или третий день после приезда в замок Скай всегда заходила в гости к жене смотрителя-егеря, семья которого обитала в небольшом домике возле собачьего питомника. Когда-то миссис Маклеод работала в замке домоправительницей. Занимая эту должность, она научилась так хорошо готовить, что все соседи восхищались ее домашними блинчиками и пирожками со сладкой начинкой. Скай обычно пила чай в маленькой, тесной гостиной, а миссис Маклеод безудержно болтала, сообщая все местные новости и хвастаясь успехами Гектора.

Скай вспомнила, что, когда в последний раз была в этом доме, миссис Маклеод говорила, что Гектор решил перебраться в Лондон.

– Если не ошибаюсь, вас надо поздравить с тем, что вы получили диплом Эдинбургского университета, – сказала Скай. – Я слышала, что теперь вы намереваетесь получить диплом еще и в Лондоне.

– Мне повезло, я унаследовал некоторые средства, – ответил он. – Умер мой дядя, кстати, Гектором меня назвали в его честь, – и завещал свои сбережения мне. Я хочу специализироваться в области бактериологии. Мне надо растянуть эти деньги до тех пор, пока я не сдам экзамен и не приступлю к работе.

– Искренне желаю вам удачи и исполнения ваших желаний, – сказала девушка.

По правде говоря, ее заинтересовал этот молодой человек, о котором она так много слышала. Скай бы ни за что его не узнала, если бы он не назвал себя. Теперь он стал совсем не похож на того нескладного, вечно взъерошенного подростка, который когда-то помог ей на рыбалке, подцепив острогой выловленную ею рыбину.

Он так же мало походил на своего отца – пожилого бородатого мужчину, – как не был похож и на своих братьев – застенчивых молодых людей с красными обветренными лицами. Разницу подчеркивало и то, что Гектор почти утратил шотландский акцент. Старый Маклеод по-прежнему изъяснялся на своем родном диалекте, и зачастую его было очень трудно понять.

Скай повернулась в сторону Бурра-Хилл и зашагала рядом с Гектором.

– Расскажите мне, какое впечатление произвел на вас Лондон, – попросила она.

– Мне нравится там работать.

– Вы, наверное, завели уже немало друзей в Лондоне? – поинтересовалась Скай.

– Нет, пока у меня там не слишком много друзей, – ответил Гектор. Он еще был не склонен рассказывать о себе, но когда разговор коснулся других вещей, в частности медицины, он немного оживился. Помимо прочих предметов, в Эдинбургском университете он изучал и психологию. В ходе беседы Гектор с удивлением для себя обнаружил, что Скай обладает широкими познаниями в этой области.

– Мне эта тема интересна, – объяснила она. – Я кое-что читала и посещала лекции в Лондоне.

– А я думал, вы занимаетесь живописью, – признался Гектор.

– Пытаюсь, – ответила Скай. – Но, боюсь, особого толка из меня не выйдет. Вряд ли я выбьюсь в великие художники. Существуют тысячи людей гораздо более талантливых, чем я. В наше время нужно быть или профессионалом в своем деле, или вообще бросать заниматься творчеством.

– Звучит сурово, – заметил Гектор.

– Но я ведь говорю правду. Вы не согласны? – спросила Скай. – Сейчас все держится исключительно на высоком профессионализме. В прошлом было иначе. Если у человека была хоть крупица таланта, он использовал ее на всю катушку. Любители, стремившиеся к признанию, в результате известных усилий добивались своего. При этом им удавалось зарабатывать неплохие деньги. Но теперь что в спорте, что в обычной работе востребовано только самое лучшее. И если я не могу быть высококлассным профессионалом, мне следует поискать какое-нибудь другое средство самовыражения.

Гектор неожиданно рассмеялся. Скай недоуменно посмотрела на него, и он умолк.

– Простите, – извинился он. – Я вовсе не хотел вас обидеть своим смехом.

– Что же смешного было в моих словах? – поинтересовалась Скай.

Загорелое лицо Гектора залилось краской смущения.

– Просто… просто ваши слова прозвучали так серьезно, – смущенно признался он. – Но вы… вы сами не выглядите столь же серьезно, если вы, конечно, понимаете, что я имею в виду.

Скай прекрасно поняла, что он имел в виду. Многие молодые люди говорили ей то же самое, хотя выражали эту мысль по-другому.

Она выглядела слишком хорошенькой, слишком хрупкой и слишком женственной, чтобы иметь в жизни другое предназначение, кроме как ублажать мужчин.

Впервые после того, как они встретились с Гектором, Скай поняла, что после его отъезда из Гленхольма изменились не только его внешний вид и речь. Изменилось и ее отношение к нему.

Отец и братья Гектора обращались к ней «мисс». Они разговаривали с ней почтительно, как и подобает слугам разговаривать с внучкой аристократа.

Скай разговаривала с Гектором как с равным и воспринимала его именно так.

И только когда Гектор собрался было отпустить в ее адрес комплимент, он вспомнил, что она может счесть это наглостью. И тогда он заменил готовые сорваться с языка слова на другие, менее откровенные.

Скай взглянула на него и поняла, что Гектор выгодным образом отличается от всех мужчин, которых она знала. Он был симпатичным, и даже старые вещи сидели на нем достаточно элегантно.

К тому же она заметила в нем живой ум и целеустремленность, которые являются результатом тяжелого упорного труда и врожденных способностей.

В этот момент она поняла, какой оборот может принять их беседа, и улыбнулась, чтобы развеять смущение.

– Если вы считаете, что я слишком красива, чтобы иметь мозги, так почему бы не сказать об этом прямо? – спросила она.

Ее вопрос был нарочито вызывающим. Гектор понял, что она принимает возникшие между ними отношения.

– Я никогда не сомневался в том, что красивая женщина может быть умной, – заявил он. – А вот следует ли ей делать карьеру – это спорный вопрос.

– Неужели ваши представления о женщинах настолько старомодны? – удивилась Скай.

– Нет, просто я смотрю на вещи разумно, – возразил Гектор. – Теоретически, это вполне нормально, что женщины борются за равноправие. Но с медицинской и научной точки зрения это невозможно.

Они остановились и заспорили, потом, не прерывая беседы, присели на поросший вереском склон холма.