– Он продал почти каждую голову скота, которым мы владели. Вся операция «Грейнджер ангус», то есть разведение ангусовской породы, свелась к одному быку и четырем очень старым коровам. – Она поморщилась. – Согласно книгам, эти пять животных – все, что у нас есть.

Джеб сидел ошеломленный. «Грейнджер ангус» была известна по всей стране. Одно время семейство Грейнджеров владело самым большим ранчо по разведению лицензированных элитных ангусов на западном побережье. Семья разводила скот на протяжении нескольких поколений и делала это отлично. Грейнджеровский скот славился и по мясу, и по рождаемости телят. Коровы рано взрослели, легко приносили телят, самцы были востребованы по всей стране, от берега до берега, а бычки, поставляемые на рынок, давали отличное постное и вкусное мясо. Джеб и сам несколько лет назад купил у Джоша коров и пару быков. Трудно было поверить, что Джош уничтожил собственное стадо. Но получалось, что так и было.

– Мне очень жаль, Шелли. Ваша семья владела отличной породой.

– И будет снова, – твердо объявила она. – Наш бык, Идеальный Красавец Грейнджеров, один из лучших. Он стар для того, чтобы возглавлять стадо (ему почти тринадцать лет), но если мне удастся получить от него парочку приплодов телят, у меня все наладится. Мы с Ником обсуждали это. Мы вступаем в партнерство. «Грейнджер ангус» поначалу будет маленькой компанией, и нам будет трудно сперва, но мы возродимся. Не забывай, что я дочь скотовода. Я происхожу из многих поколений скотоводов. У Ника есть животные, которые происходят от грейнджеровского стада. Он молод, трудолюбив. Честолюбив. А я… Меня не было здесь долго. Но не забывай, что я выросла среди всех операций по разведению скота. Это верно, что я кое-что подзабыла, но с помощью и под руководством Ника я вновь раскручу это предприятие.

Он поднял брови:

– Ты действительно думаешь, что сможешь это сделать?

– Спорим на твою сладкую задницу, – ухмыльнулась Шелли.

Он расхохотался:

– Подумать только, что после всех прошлых лет я считал тебя чопорной горожаночкой.

Они обменялись улыбками и почти сразу вернулись к расходным книгам. Момент веселья кончился. – Эти записи, – процедил сквозь сжатые зубы Джеб, – ничего не доказывают. Скорее они могут служить мотивом для самоубийства. Совершенно ясно, что у него были огромные финансовые трудности.

Шелли кивнула:

– Мне тоже это пришло в голову.

– Но он получал деньги от Ренджморской корпорации, – медленно произнес Джеб, – которая, судя по всему, является подставной фирмой Скотта и Уильямса. А они ни за что не отдадут такую сумму денег, не получив чего-либо взамен. Не исключено, что в ответ на какие-то их требования Джош заартачился и они… э-э… о нем позаботились.

– Ты хочешь сказать, убили его, – сказала Шелли.

– Да. Полагаю, что так.

– Но чего они этим добились? Кроме того, что показали остальным, на что способны? С уходом Джоша контроль над ранчо и всем остальным, с ним связанным, переходит в мои руки. А я разорвусь, но не стану играть по их правилам!

– Возможно, зная о грейнджеровских корнях в долине, они сообразили, что продавать ранчо ты не будешь… по крайней мере не сразу. Все шло к тому, что ты останешься в Новом Орлеане и поручишь ранчо управляющему, которого они подкупят или приструнят. А если дело обстоит так, то убийство Джоша было ловким деловым решением вопроса.

Лицо Шелли окаменело, напряглось, она подошла к висевшей на стене большой топографической карте.

– Значит, мой брат умер из-за делового решения? – процедила она сквозь зубы.

– Возможно. А может, и нет.

Они вместе устремили глаза на карту и стали ее изучать.

– Здесь куча больших и маленьких подходящих участков, – наконец вздохнул Джеб. Множество участков, чтобы скрыть хорошую плантацию марихуаны. И если Джошу платили за то, чтобы он не совал туда нос, а он изменил мнение или захотел большую долю пирога…

Шелли нелегко было думать, что брата убили, а еще труднее верилось, что он мог умереть из-за того, что какие-то наркодельцы хотели получать больший доход.

– Может быть, это все-таки было самоубийство? – наконец выдавила она.

– Возможно.

Они одновременно вздохнули и вновь вперили взгляд в карту, словно на ней был написан ответ. В центре лежала долина, вокруг поднимались холмы и горы. Выделялись некоторые примечательные вехи – городок, речка Таун-Крик, заброшенная фабрика «Луизиана-Пасифик», школа, аэропорт и санационный пруд, тут же за городом. Земли Грейнджеров были аккуратно обведены синими чернилами, заляпаны наклейками с веселыми мордочками. Владения Боллинджеров были окружены толстой черной линией, и граница между кланами была обозначена наклейками с черепом и скрещенными костями. Так Джош шутил. Толстая алая линия пересекала северный край земель Боллинджеров. При виде ее Шелли не могла не улыбнуться.

Это была тропа – право Грейнджеров на проход по владениям противника. Грейнджеры и Боллинджеры спорили о ней с момента, как Йорк Боллинджер первым увидел долину, по которой она проходила, и объявил ее своей собственностью. Он планировал перегородить узкий конец долины плотиной и создать озеро площадью сто акров или около того, затем по трубам провести воду в долину и орошать свои поля пшеницы, ячменя и люцерны. Йорк не успел толком разработать свой план, как Джеб Грейнджер, тот первый, объявил о праве прохода, праве пересекать в этом месте долину, чтобы добраться до какого-то принадлежащего Грейнджерам участка, расположенного в той стороне. У Джеба был документ, подтверждавший факт предоставления ему такого права, но всегда возникал вопрос, когда именно этот документ был выдан, до или после продажи земли Боллинджеру. Из-за непонятно как случившегося несчастья документ был подмочен и дата на нем смазана. Официальные записи округа также были подозрительно неудобочитаемы. Предыдущий владелец земли, городской пьяница, Утверждал, что право прохода было предоставлено до продажи и потому оставалось действенным. Разумеется, это говорилось, когда Грейнджеры не жалели ему выпивки. Если же любимый напиток покупали ему Боллинджеры, рассказ драматически менялся и он с радостью признавался, что подписал бумагу на право прохода после продажи. Дело зашло в тупик: ни та ни другая сторона не могли отправляться в суд, базируясь только на словах пьяницы, а значит, не могли разрешить этот вопрос раз и навсегда. Право прохода оставалось спорным.

– Это наш сучок в глазу Боллинджеров, – любил повторять Джош. – Нельзя же позволять им все делать по-своему. Им следует напоминать, что не они хозяева долины и что Грейнджеры пришли сюда первыми. Они могут быть богаче нас, но у нас больше земли, чем у них, и право прохода как раз посреди их земель.

Шелли не задумывалась особо об этом праве. Тем более что сейчас им редко пользовались. Правда, Джош ввел обычай раз в год прогонять по тропе небольшое стадо. «Просто чтоб не забывали, – отвечал он, когда она спрашивала его об этом. – Наш долг поддерживать семейные традиции. Нельзя же, чтобы старина Джеб Грейнджер вертелся в гробу. – И со смешливыми искорками в глазах, так противоречившими торжественному тону ответа, добавлял: – На карте наша семейная честь. Право прохода должно оставаться. Все остальное – чепуха». Шелли смеялась, и тема больше не обсуждалась.

Глядя на обведенные на карте владения Грейнджеров, Джеб сказал:

– Ясно одно: если ты намерена разводить скот, нужно иметь достаточно земли. У тебя есть строительный лес и каменистая земля, но имеются также отличные пастбища. Только все это вперемешку. – Он обвел пальцем несколько участков. – Много хорошей пастбищной земли.

Шелли кивнула.

– Давно я не объезжала их. – Она улыбнулась. – Погода вроде проясняется. Так что, думаю, утром позову-ка Эйси и посмотрю, не захочет ли он провести со мной экскурсию… ознакомить меня с местностью заново. – Она снова улыбнулась. – Подумать только: я даже возобновлю фамильную традицию и проверю грейнджеровское право прохода.

– Хм, ты уверена, что хочешь это сделать? – Когда она удивленно посмотрела на него, Джеб неловко объяснил: – Ну, я имею в виду, что прошло немало времени, с тех пор как ты сидела на лошади. Тебе может оказаться трудно все объехать. Тут ведь крутые подъемы и спуски.

– Обо мне не беспокойся. Со мной все будет хорошо… я немного ездила верхом в Новом Орлеане, так что нельзя сказать, что годами не садилась на лошадь. Есть тут несколько мест, которые мне хочется проверить. – Она ухмыльнулась. – Эйси не даст мне заблудиться.

Вскоре после этого Джеб попрощался и уехал, нагруженный пластмассовыми коробками с остатками обеда. Дождь кончился, и Шелли проводила его до машины. Джеб скользнул за руль своего грузовичка и включил зажигание. Перекрикивая гул мотора, он сказал:

– Иди в дом, Шелли. И спасибо тебе. Обед и общество были выше всяких похвал. Следующий обед за мной. В «Доме бифштексов» под Укайей.

Он смотрел ей вслед, пока она не скрылась в доме, а затем с прощальным гудком развернул грузовик и направился к дороге. Дождь сделал ее скользкой, и Джеб должен был сосредоточиться на управлении машиной, пока не достиг дна долины, где наконец смог прибавить газу. Его дом находился на другой стороне долины. Вскоре он припарковал грузовик перед собственной дверью и быстрыми шагами вошел к себе.

Там он торопливо направился к висевшему на стене кухни телефону. Хотя время близилось к одиннадцати вечера, он не сомневался, что Слоан еще не спит. Он набрал знакомый номер и, когда Слоан отозвался, сказал ему:

– У меня только что был интересный разговор с Шелли. Она собирается завтра проинспектировать грейнджеровское право прохода.

– Черт! – выдохнул Слоан.

– Вот именно. Я тоже так думаю.

Как и предсказывали, дождевые тучи ушли на восток, и день был сухим, хоть и холодным. Эйси согласился сопровождать Шелли в ее верховой прогулке и внимательно надзирал за тем, как она взнуздывала своего коня. Собственно говоря, это был не ее конь, а гнедой мерин, один из трех или четырех, которых держали в маленькой конюшне за домом. Эйси выбрал его для нее, сказав: