Это был тупик. Самый настоящий тупик. Где теперь искать мужа и дочь Ольги, Анисимов не знал. По дороге домой зашел в участковый пункт полиции, но и там ему не повезло. Бывший участковый уволился, а нынешний ничего не слышал об аварии.


Анатолий не пошел сразу домой, решил пройтись, обдумать все, что услышал и принять решение. Что-то сломалось у него внутри. Только что, он понять не мог.

Почему? Почему все, кто знал его жену в прошлой жизни отзывались о ней холодно, а об ее муже тепло. То есть, о человеке, которого Толик практически ненавидел, обвинил во всех смертных грехах, говорили хорошо, считали его порядочным и несчастным. Но из памяти было не вычеркнуть ту женщину, изуродованную автомобилем, в чужой мужской куртке и без обуви. Он же ее за БОМЖиху принял, да что он, все приняли. А Рита алкоголь просто не переносит и не пьет никогда. Почему Минин этот жену содержать не мог? Как допустил, чтобы красивая молодая женщина так опустилась. Она же не просто красивая, она королева, перед ней преклоняться хочется, достойным ее быть…

Толик остановился, достал беломорину закурил, на лавочку присел, уж больно тошно на душе стало.

Вспомнил, как мать первый раз запах табака почувствовала, как лекцию о вреде курения ему второкурснику читала, а он спорил, утверждал, что пары формалина в анатомке гораздо вредней никотина. И обещал ведь не курить, а сам…

Почему именно тот скандал на ум пришел, не понял, но сердце сжалось, катастрофически стало не хватать воздуха. Выкинул в урну недокуренную папиросу. Вот с кем поговорить надо — с мамой. Она поймет и подскажет как быть. Это для других она профессор и фанатик неврологии, а для него то просто мама.

Господи, как она там одна в Москве? На что живет, как? Пальто ее старенькое в последний приезд вспомнил… Сам то чем лучше Минина? Почему позволил матери родной, уважаемому человеку в таком пальто ходить? Что люди о нем думают? Как его судят? Да сам он, сам про себя бы со стороны что сказал? Не оправдывал бы свое поведение наличием молодой, беременной жены, которой скрипку за семь тысяч баксов покупать собрался. Значит жене скрипку, а матери кукиш!

Нет, так не пойдет. Сейчас он вернется домой и поговорит с мамой, надо жить вместе, это на два города сложно, а вместе совсем другое дело, да и внук скоро родится, подумаешь, каких-то четыре месяца осталось.

Толик собрался с силами. Решение было принято. План созрел. Конечно, надо перевозить маму в Питер. Позвонить, убедить, может быть даже заставить.

Завтра же собрать документы для банка и оформить кредит, купить Рите скрипку. Мало ли что про нее кто говорит, он живет с ней сколько, жена она ему. Так кто ее лучше знает, сплетники соседи бывшие, или он сам.

Стыдно стало ему за свою слабость, за мысли, за сомнения. Свою семью защищать надо. А его семья — это мать и жена с сыном еще не родившимся. И найти дочь Риты, он должен ради самой Риты. Вот если отступит сейчас, прекратит поиски, она ему не простит.

Дом встретил темными окнами и тишиной.

На кухонном столе записка: «Толя, милый не волнуйся пожалуйста, я у Кира! Восстанавливаю навыки игры на скрипке. Буду поздно, Кирюша меня проводит. Целую, твоя Киса».

Господи, он уже и Кирюша! Мысль пролетела, не задев самолюбия Анатолия. Ни о каком флирте между беременной женщиной и молодым парнем, младше ее по возрасту лет на пять, быть не могло. Вот ездили же они скрипку смотреть, теперь он ей свою заниматься дает. Все в порядке.

Готовой еды в квартире не оказалось, то, что оставлял, было съедено, видимо вместе с Киром. Но ничего, обошелся бутербродами с килькой в томате.

Звонок телефона выдернул из дремы у включенного телевизора. Ага, это он пытался дождаться жену и не заснуть, не вышло. В трубке слышался голос матери.

— Толя, сынок, прости, что поздно и домой, я на работу звонила, Олежек сказал, что ты ушел, дела у тебя.

— Да, дела. Я думал о тебе сегодня, мама. Ты как почувствовала.

— Так мама же. Чему удивляться.

Анатолий улыбнулся. Как хотелось сейчас обнять ее, прижаться, получить свою долю покоя и любви. Того неуловимого, но прочного чувства защищенности, которое бывает только рядом с матерью.

— Мам, ты прости, что деньги не шлю. Я исправлюсь. Я… — замолчал, сказать было нечего.

— Да не надо, я справляюсь, мне хватает. Сейчас пенсию каждый месяц давать стали, вот уже второй раз вовремя. А еще я бизнесом занялась, не поверишь, сынок.

— Бизнесом? Как много я о тебе не знаю.

— Да мне предложили комнату девочке аспирантке сдать. Вот, живу не одна. И платит, и продукты приносит, хорошая девочка. Толковой ее конечно, назвать сложно, но хозяйственная. Помогает мне по дому. Так что у меня все хорошо. Расскажи о себе.

— Да я думал в Питер тебя забрать. Хватит уже жить вот так на два города. Я скучаю по тебе, волнуюсь, понимаешь.

— И я скучаю, сынок. Но до мая никуда двинуться не могу, а там видно будет.

Положив трубку на аппарат, Толик понял, что никогда не пожалуется матери. Она все, что могла для него уже сделала, теперь, он ей обязан. Только на деле не выходит. Стыдно.

Так и уснул сидя с мыслями о том, как заработать больше, только честным путем.

На ум пришли бутылки. А что, если бы негде было взять денег, то и он пошел бы собирать. А может они ему снились.

Встал с будильником, Рита спала. Когда она пришла домой он не знал, ну да ладно. Приготовил завтрак, разбудил ее и заставил поесть. Затем побежал в домовой комитет за справкой о прописке и членах семьи. Просил жену не уходить никуда, если успеет — собрать бумаги, в банке будет нужна ее подпись при оформлении квартиры в залог.

Рита проводила до дверей, поправила шарф и поцеловала на дорогу.

=====

(1) — Шваннома — доброкачественная опухоль мозга.

ЧАСТЬ 31 Воспоминания

“Женись на ней…” — вертелись в голове Минина дурацкие слова Ларисы. Что за глупость, в самом деле. Какая может быть женитьба? Начать с того, что Асе это совершенно ни к чему. Вдовец с ребенком, чужие проблемы. У девушки своя жизнь, судьба, как можно взять и использовать трудное положение Аси? К тому же Лариса точно знает, что Минин к коттеджу, в котором живет, никакого отношения не имеет. И потому это в глазах окружающих он для Аси завидная партия, а на деле… Да что за черт! Какая партия? Александр даже головой закрутил от возмущения на самого себя.

Он бесцельно водил стрелкой мышки по экрану компьютера — полчаса сидел над письмом этому своему тезке из Германии и ни слова не смог написать дальше “Здравствуйте, Александр Сергеевич”.

Что он может сказать этому незнакомому человеку, схожему с ним самим не только именем, но в какой-то степени и судьбой, потерей. Минин подумал о девушке Майе, и ее он не знал, так же как и хозяина Лаки. Ничего не знал, кроме того, что Майя и Александр любили друг друга, а потом она умерла. И Ольга умерла. Женя без матери осталась. Виноват кто?

Полезли воспоминания о начале отношений с Ольгой, о влюбленности. А была ли любовь или нет, кто же теперь скажет.

Ольга, Ольга… Красавица, королевна. Про себя он именно так ее и называл. Да на что угодно был готов, чтобы с ней быть. Вокруг Ольги поклонники роились, не чета Минину, такие все из музыкальной и театральной элиты, сыновья артистов, многообещающие таланты. А она почему-то выбрала его. Он спрашивал и не раз, на это Ольга лишь смеялась и шутила: “С бумажек бутерброды есть не хочу всю жизнь”.

Знала бы, что придет время, и бутербродов не будет! Но тогда-то Минину казалось, что он горы свернет! Проектов было громадье и вполне осуществимых. Если бы он меньше тратил на удовольствия, а вкладывал заработанное в дело, так и поднялся бы. Не в Турцию надо было ехать купаться и загорать, а за партией товара. Не шмотки покупать дефицитные втридорога, а пускать деньги в развитие, в недвижимость мог вложить в конце концов. А он и то, что было, с молотка пустил. Потерю материнской квартиры Ольга ему не простила. Но это все потом было: и слезы, и упреки, и горькие слова, что могла бы и с тем, и с этим, один дирижер известный, другой в Ла Скала стажировался, третий скрипач с мировым именем… Это все потом.

А сначала безумный угар любви, или как это назвать? Бесконечных совокуплений. Страсти, вожделения, неутолимого желания. Первое время ничего, кроме этого, Минин и не воспринимал. Окружающий мир как в пропасть ухнул в его безумный секс с Ольгой. Не было случая, чтобы она отказала, не раскрыла для Саши объятия и не развела бедра.

Разве не было это свидетельством любви?

Сходил он по ней с ума. В первый раз у них было на съемной квартире одного старшекурсника, Ольга сама туда Сашу пригласила. Он и не помышлял, что у них дойдет до этого, такой неприступной она в компаниях казалась. А тут как будто другая девушка. И шампанское в квартире нашлось, и презервативы. Белье на постели свежее. Оно чистым и осталось — Ольга не была девственна. Но для Минина это уже не имело значения. Он получил такой шоковый разряд от первого сексуального опыта с ней, что стал покорным, как волоокий теленок.

Минин не в состоянии был думать, он потерялся в угаре их горячего романа. День, два, неделя — сознание застилало пеленой, и хотелось только одного: быть с ней, быть в ней, ощущать ее ответные движения, содрогаться в судорогах оргазма.

Близость с Ольгой превратилась в зависимость настолько быстро, что Минин даже не успел понять, когда стал заложником этой связи. Возможно, и желание избавиться от казарменной жизни было обусловлено в первую очередь этим — свободно и в любое время иметь доступ к телу девушки. А все прочие аргументы вроде быстро подняться, раскрутить бизнес — все прилагалось к главному.

После свадьбы сомнения пришли не сразу. Накатом и бизнес успешно развивался, Игорь много помогал. Ольга его терпеть не могла, он мешал тем, что отвлекал Сашу, занимал его чем-то еще, кроме восхищения, обожания и удовлетворения капризов молодой жены.