— Его светлость сказал, мисс, — флегматично добавил Джим, — что вы захотите завтрак и ванну, как проснетесь… Вода горячая. Что вам сперва подать?

— Ванну, пожалуйста, — рассеянно ответила Клеона. Она не заметила, как Джим ушел, и не осознала, когда он вернулся с жестяной ванной, которую поставил посреди каюты. Затем он принес огромные медные кувшины с горячей водой.

Клеона ничего не слышала и ничего не видела, кроме письма, в сотый раз читая и перечитывая слова, написанные ровным, сильным, уверенным почерком герцога.

Любимая моя крошка, моя дорогая, моя чудная, моя умная Клеона! Я уехал навестить мистера Питта, который живет недалеко отсюда. Я взял с собой нечто очень ценное, то, что ты дала мне вчера. Как только ты отдохнешь и сможешь ехать, ты немедленно отправишься в Лондон. Карету для тебя я уже приготовил. Нам лучше не путешествовать вместе, дабы избежать сплетен. Я буду на Баркли-сквер вскоре после твоего приезда.

Благослови тебя Бог, возлюбленная моего сердца.

С нетерпением жду нашей встречи.

Клеона читала письмо со слезами на глазах. Она никогда не верила, что кто-нибудь напишет ей такие слова, что любовь, которая сжигала ее, встретит такую полную взаимность. Затем, решительно сжав губы, с отчаянием в глазах, девушка начала готовиться к возвращению в город.

Она выкупалась и вымыла волосы, так что они снова обрели свой обычный золотисто-рыжеватый блеск, а кожа — чистоту и свежесть. Несмотря на все отчаяние, которое сжимало ей сердце, Клеона была голодна, поэтому она съела на завтрак яйца и ветчину, которые принес Джим.

— Если хотите, — добавил юнга с нахальной улыбкой, — я принесу еще.

Служанка уложила в ее багаж для Парижа платье, которое герцогиня сочла недостаточно модным для Франции. Его оставили на борту, и, хотя к нему не было подходящей шляпы, Клеону это нисколько не беспокоило. Она поспешила надеть его и вышла на палубу.

С легкой улыбкой она протянула капитану плащ Бонапарта.

— Возможно, вы захотите сохранить его как сувенир, — сказала девушка, — он принадлежал Наполеону Бонапарту. Возможно, потом, когда мы будем вспоминать долгую войну, которую вели против Франции, этот плащ станет исторической вещью.

— Война еще не кончилась, — тихо ответил капитан, беря испачканный плащ у нее из рук.

— Вы хотите сказать, что военные действия возобновятся? — спросила Клеона.

— Я в этом уверен, мисс. Пока мы ждали вас и его светлость в Кале, я слышал множество разговоров этих лягушатников и скажу вам: они не успокоятся, пока не вторгнутся в нашу страну. Но пусть только попытаются! Пока у нас есть Британский военно-морской флот и адмирал Нельсон, мы им покажем. Мы победим в конце концов.

— Ваши слова вселяют в меня огромную уверенность, капитан. Я встречалась с Наполеоном Бонапартом. На мой взгляд, он жестокий высокомерный человек, который не успокоится пока не завоюет весь мир.

— Эту землю он никогда не завоюет, — сурово отозвался капитан. — Пока будет жив хоть один англичанин, способный сражаться голыми руками, мы не сдадимся.

— Я должна ехать в Лондон, — торопливо сказала Клеона, сообразив вдруг, что этот разговор, который она начала из вежливости, может задержать ее.

Карета герцогини ждала на пристани. При ней были те же верховые, что сопровождали их на юг. Клеона с облегчением увидела, что лошади свежие.

Чтобы выехать из Дувра, много времени не потребовалось. Вскоре они во весь опор неслись по дороге, и девушка подумала, что, если ничего не случится, они будут в Лондоне через пять часов.

Обнаружив, что правит Джебб, Клеона ловко уговорила его показать, на что способны его кони. В результате они подъехали к Линк-Хаус на десять минут раньше.

Девушка высадилась и быстро спросила:

— Его светлость уже вернулся?

— Нет, мисс, — ответил дворецкий. — Мы не ожидали вас и ее светлость так скоро.

— Ее светлость задержалась в Париже. Она будет дома через день или чуть позже.

— А его светлость?

— Он вот-вот прибудет. Я хочу переодеться, у вас не найдется легкой закуски, которую подали бы мне наверх?

— Да, мисс, я немедленно распоряжусь, — ответил дворецкий.

Клеона взбежала по лестнице. Еще по дороге она решила, что переоденется в одно из платьев, которые привезла в Лондон. Но, заглянув в шкаф в своей спальне, обнаружила. что все старомодные наряды исчезли.

Она сбросила платье, в котором приехала из Дувра. Оно было слишком тонким для нового путешествия, которое задумала Клеона. Девушка не собиралась это делать, но ей пришлось надеть элегантное дорожное платье бирюзового цвета и плащ, подбитый мехом и отделанный широкими бархатными лентами. Ленты прибыли, конечно, из Франции.

Клеона быстро переоделась, ничего не объясняя служанкам, которые ей помогали. Затем она пошла к маленькому бюро в углу спальни и написала письмо. Она не колебалась: у нее было пять часов, чтобы выучить текст наизусть.

Когда Вы прочтете эти строки, меня здесь уже не будет. Умоляю, не пытайтесь меня искать. Приехав в Лондон, я причинила и Вам, и ее светлости большое зло. Могу сказать лишь одно: я не та, кем кажусь. В свое время Вы узнаете, что случилось с Леони Мандевилл, и, возможно, тогда Вы найдете в своем сердце прощение очень раскаивающейся и очень пристыженной Клеоне.

Она подписалась и встала из-за бюро, но потом вдруг ее осенило. Деньги! Ей понадобятся деньги! Ужасно, что придется еще раз обмануть тех, кто был так добр к ней. Но сейчас у Клеоны не было ни гроша.

Она послала одну из служанок к секретарю герцога.

— Скажи мистеру Грейфрайеру, что я иду за покупками и прошу одолжить мне пять гиней.

Прошло совсем немного времени, и золотые монеты оказались у нее в руках. Девушка убрала их в сумочку.

Пока горничная искала мистера Грейфрайера, Клеона отправила другую служанку искать книгу, которую она якобы оставила в библиотеке. Как только служанка ушла, девушка быстро вынула из комода ночную рубашку, смену нижнего белья и свежее муслиновое фишю для своего платья. К этому она добавила щетку, гребень и несколько обшитых кружевом носовых платков. Оставалось придумать, в чем их нести, ибо чемодан вызвал бы подозрение. Затем Клеона вспомнила, что перед самым отъездом в Париж мадам Бертен прислала ей новый капор. Распаковать его она не успела и велела горничной поставить коробку на гардероб до их возвращения. Обнаружив, что коробка все еще там, Клеона обрадовалась и, вынув шляпу, спрятала ее на полке.

Девушка не могла не почувствовать боль при мысли о том, что никогда не наденет ее, никогда больше не будет выглядеть модно и элегантно, выслушивать комплименты от всех, кого встретит.

— Я не должна сожалеть о таких пустяках, — строго приказала себе Клеона. — Все это кончилось.

Она положила узелок с вещами в шляпную коробку и как раз завязывала ленты на крышке, когда вернулась служанка с деньгами от мистера Грейфрайера.

— Что-нибудь не так, мисс? — спросила горничная, едва увидев коробку.

— Боюсь, этот капор надо слегка переделать. Я завезу его по пути к мадам Бертен. Большое спасибо за помощь.

Она вышла из спальни со шляпной коробкой в руках, несмотря на протесты служанки, которая настаивала, что нести багаж следует ей.

Спустившись в холл, Клеона с облегчением увидела, что дворецкого там нет.

— Вы не приведете мне наемный экипаж? — попросила она лакея.

— Наемный экипаж, мисс? Вы, наверно, предпочли бы фаэтон? Его мигом приведут из конюшни.

— Нет, я не могу ждать, — твердо заявила девушка. — Наемный экипаж, немедленно, будьте добры.

Не осмелясь возражать, лакей побежал по Баркли-сквер и вернулся через несколько минут с наемным экипажем. Клеона не раз замечала подобные на улицах, когда катила мимо

в карете герцогини.

Она села, прекрасно сознавая, что лакей, закрывая дверцу, недоумевает, почему девушка уезжает без сопровождения. Она велела ему дать кучеру адрес мадам Бертен, но как только Линк-Хаус скрылся из виду, Клеона постучала в окошко и попросила возницу отвезти ее на большой почтовый двор на северной окраине Лондона.

Девушка хорошо понимала, что в это время будет трудно найти дилижанс до Йорка. Но ей повезло. На постоялом дворе, где почтовые кареты с севера высаживали и принимали пассажиров, Клеона узнала, что дилижанс, который обычно отправлялся в полдень, задержался из-за того, что передняя лошадь потеряла подкову.

Девушка поспешно заплатила за место четыре гинеи, понимая, что придется голодать в дороге, если она хочет оставить деньги, чтобы нанять повозку на последние несколько миль своего путешествия домой.

Едва Клеона успела перевести дух, как дверцы захлопнулись, кучер затрубил в рожок, и шесть лошадей плавно вынесли карету на дорогу, где золоченые экипажи аристократов двигались бок о бок с угольными телегами, ломовыми извозчиками и стадами волов.

Девушка приникла к стеклу, чтобы последний раз взглянуть на Лондон. За окном мелькали нищие и аккуратно одетые горожане, простоватые деревенские жители. Дилижанс проезжал открытые рынки, где можно было купить кроликов и лаванду, цветы и овощи, печеные фрукты, ленты и ведро воды. Вскоре магазины, шум, крики и грязь Лондона остались позади. «Я видела это в последний раз», — сказала себе несчастная Клеона, когда они выехали за город, где зеленели всходы на полях, мирно паслись огромные стада и в своих тяжелых фургонах медленно ехали фермеры.

— Все кончено, — прошептала девушка, — кончено раз и навсегда. — И внезапно на глазах у нее выступили слезы. Никто этого не заметил. Пассажиры дилижанса уже устраивались на ночь. По запаху эля и бренди Клеона догадалась, что в ожидании, пока подкуют лошадь, они провели время в пивной, и теперь их клонило в сон. Только маленький мальчик в углу ковырял в зубах и зло посматривал на Клеону, словно элегантный голубой плащ делал ее врагом.