– Что?

– Я вчера вечером послал тебе сообщение. Весь вечер звонил, ты не отвечала. Прости. Прости, что оттолкнул тебя, что вел себя как идиот. Прости, что я не знаю, как правильно поступить. Короче, просто прости.

– У меня телефон сломался.

– Что? – и тут я рассмеялся.

Мне хотелось поцеловать Шоу, подхватить на руки и унести куда-нибудь далеко-далеко…

– Я швырнула мобильник о стену, потому что Эйден написала, что в пятницу вечером ты ушел домой с какой-то девушкой.

– Блин. Я тебе новый куплю.

Она закрыла глаза и стиснула мои руки.

– Ты правда ушел с ней домой?

– Нет. Мы только поцеловались. Да, да, я идиот. Но я сразу понял, что неправ, и перестал. Клянусь, если мы с тобой помиримся, я больше никогда так не буду. Я все еще пытаюсь понять, как нам быть, Шоу. Жаль, что именно тебе приходится страдать, пока я учусь.

– Ты выгнал меня, Рул, отвернулся. Я никогда так не мучилась…

– Знаю, Каспер, я знаю, но только не уходи сейчас, ладно?

– Ты приехал сюда, чтобы извиниться?

Я кивнул.

– Надо же нам помириться.

Шоу криво улыбнулась.

– Для начала, понять бы, как не рассориться.

Я подавил внезапный прилив эмоций и крепко обнял девушку. Никогда раньше я не испытывал такого ощущения – словно вернулся домой после долгого отсутствия. Ласково поцеловав Шоу за ухом, я прошептал:

– Кстати, твоя мать меня ненавидит. Честное слово, ненавидит.

Шоу запустила руки в задние карманы моих штанов и привстала на цыпочки, чтобы дотянуться губами до моего подбородка.

– Это нормально, меня она тоже ненавидит. А зачем ты сбрил волосы? Тебе идет, очень, но мне так нравился твой ирокез.

Я осторожно провел рукой по бритому черепу.

– Не знаю… просто захотелось сменить имидж.

Шоу вдруг посерьезнела и вложила свои руки в мои.

– Теперь ты гораздо больше похож на Реми.

– Шоу, попрощайся со своим другом и иди в дом. У нас гости. Ты ведешь себя неприлично.

Она взглянула на мать через плечо и сжала мою руку сильнее.

– Я не пойду без Рула.

О Боже, снова Шоу встряла между мной и очередным рассерженным родителем.

– Да ладно, ничего страшного. Раз уж мы помирились, я тебя перехвачу, когда поедешь обратно в Денвер. А пока просто подожду.

– Нет.

– Шоу, – голос матери был хлестким, как щелчок кнута. – Довольно. Перестань сию секунду. Пусть едет куда хочет, а ты ступай в дом. Хватит уже драматических сцен.

– Нет, я останусь с ним. Раз ты позволяешь Гейбу лапать меня за столом, значит, я пойду к гостям с Рулом, чтобы он не распускался.

– Шоу, здесь он совершенно неуместен.

Опять осуждение, приговор. Эта дама явно не сомневалась: раз я живу по собственному усмотрению и на свой лад, значит, не гожусь для этой девушки. Я прижал Шоу к себе и ответил мрачным взглядом. Пускай Реми и защищал Шоу, давая ей приют, зато я по натуре был бойцом, и эта мымра за последние годы попортила мне уже достаточно крови.

– Допустим. Но именно со мной Шоу провела день рождения, именно со мной ей хорошо, и именно я готов защищать ее от того дерьма, которое вы ей упорно подсовываете. Я охотно взял бы Шоу с собой и свалил отсюда подальше, но вряд ли вы захотите объяснять Дейвенпортам, почему она так спешно уехала. Поэтому, может быть, раз в жизни вы заткнетесь и позволите своей дочери сделать то, что она хочет?

– Шоу?… – теперь в голосе матери звучало искреннее смущение.

– Я пойду вместе с Рулом. Если ты не желаешь впускать его в дом, то уеду. Я вообще зря приехала. Мне надоело, что мной пользуются как пешкой, как вещью. Я тебе высказала свое мнение о Гейбе, а ты отказываешься слушать.

– Но вы же идеальная пара.

– Да, только я люблю Рула, – Шоу ткнула пальцем в мою сторону.

– Он открыто признал, что изменил тебе всего лишь вчера. Ну и какие отношения, скажи на милость, между вами могут быть? По-твоему, отец согласится платить за колледж, если узнает про это?

Шоу пожала плечами, и я положил руку ей на бедро, удерживая рядом с собой.

– Мне до смерти надоело об этом беспокоиться. В конце концов, я сама должна разбираться со своими делами. Рул не идеален, я тоже. Если я захочу его простить, ты ничего здесь не поделаешь.

Я чувствовал себя окончательным мерзавцем. Не стоило надеяться, что ту рыжую спишут со счетов мгновенно, но Шоу по-прежнему стояла рядом, поэтому я не слишком волновался.

– Прекрасно. Тогда заходите, угощайтесь и не смущайтесь. Шоу, я требую, чтобы ты уехала, как только обед закончится. Даже не надейся, что ты добилась своего. Я еще поговорю с твоим отцом про весь этот цирк.

Она развернулась и исчезла в доме. Я посмотрел на Шоу и провел пальцем по ее нахмуренному лбу.

– Ты в порядке?

– В общем, да. Давай просто переживем обед, а потом уже подумаем, что дальше.

Она попыталась отстраниться, но я ухватил Шоу за талию и вернул обратно.

– Шоу…

– Да?

Я поцеловал ее. Так, чтобы она ощутила мое раскаяние и желание все исправить. Она ведь теперь была частью меня, и я не собирался с ней расставаться. Я поцеловал Шоу, потому что не мог поступить иначе, и от этого мне полегчало. Губы у нее припухли и стали влажными, а глаза подернулись пленкой от сдерживаемой страсти.

– Я по тебе тоже скучал.

Она хихикнула и взяла меня под руку.

– Там публика из загородного клуба и несколько маминых политических соратников. Ты очень мило выглядишь, но не жди, что тебе распахнут объятия. Никто из них раньше не видел татуировку вблизи, поэтому готовься: на тебя будут глазеть отчасти как на бродягу, отчасти как на зверя в зоопарке.

– Переживу. Правда, не могу обещать, что останусь вежлив, если этот сукин сын распустит руки в моем присутствии.

Шоу вздрогнула.

– Вчера вечером был просто ужас. Я все отодвигалась, а он продолжал лезть. Моя мать просто ненормальная, если думает, что я проведу с Гейбом еще хоть минуту.

– Тебе придется сегодня везти его обратно в город?

– Я думала изобразить головную боль и всю дорогу лежать на заднем сиденье, а Гейба пустить за руль.

Мне эта идея не понравилась. Шоу не следовало подыгрывать родительским глупостям.

– Просто отдай ему ключи, а сама поезжай со мной. Пусть пришлет тебе эсэмэс, когда доберется, а мы с Нэшем потом пригоним машину.

– Правда?

– Ну конечно. Слушай, я действительно облажался… но сейчас-то я здесь. Мы справимся. Я тебя не оставлю, обещаю. Только прояви терпение. Да, иногда я веду себя как призовой идиот, но есть вещи, которые я просто обязан делать. И потом, я не хочу, чтобы Гейб к тебе приближался. Что-то он такое задумал, при всех своих манерах, и я ему ни на полдоллара не верю.

– Ладно. Я скажу Гейбу, а если он откажется, пусть добирается в город своим ходом.

Мы с Шоу вошли в столовую, битком набитую бруксайдскими домохозяйками и самыми высокооплачиваемыми личностями штата. Много денег, много власти – Шоу была права, эти люди смотрели на меня, как на дикого зверя, выпущенного из клетки. Она крепче сжала мою руку и повела к столу, который ломился от угощения. Гости немедленно расступились, давая нам место, но, как только мы с Шоу попытались подойти к еде поближе, дорогу мне заступил мистер Белая Рубашка. Он смерил взглядом меня, а потом Шоу. Очень хотелось подвесить его на дереве вниз башкой.

– Это частная вечеринка. Сомневаюсь, что ты приглашен.

– Он со мной, – холодно произнесла Шоу, не оставляя места сомнениям.

– Пока что.

– Отвяжись, пижон. Здесь не время и не место.

– Тебе здесь нечего делать. Ты пьяница и неудачник. Шоу быстро наскучат твои выходки.

– Держи, – сказала Шоу, бросая Гейбу ключи, и потащила меня к большому столу, за которым сидели все. Гости обернулись к нам, как только она влетела в комнату, крикнув через плечо: – Я больше ни минуты с тобой не пробуду! Езжай домой сам или ищи другого попутчика.

Гейб что-то буркнул, но я был слишком занят тем, что выдвигал стул для Шоу и устраивался сам рядом с ней. Все уставились на нас, и с особой неприязнью – на мать Шоу, сидевшую во главе стола. Я уже собирался сказать, что это глупая затея и, кроме неловкости, ничего не выйдет, когда вдруг услышал чей-то удивленный голос.

– Рул? Рул Арчер, это ты? Неужели приехал в такую даль на обед?

Мой давний клиент, Александер Карстен, отодвинул соседний стул и уселся рядом. Я улыбнулся и пожал протянутую руку.

– Как дела, Алекс? Давно не виделись. Как твоя нога, зажила?

Он от души рассмеялся. Алекс был адвокатом или что-то в этом роде, много зарабатывал, ему перевалило за сорок. Он водил классный «Ягуар» и снимал шикарную квартиру где-то в центре, но, при всем своем благополучии, не утратил огня в душе. Я набил Алексу две большие татуировки на ногу и на спину, а под безупречно отглаженной рубашкой у него были разрисованные руки (одну оформил Нэш, другую Роуди). Алекс платил большие деньги и не скупился на чаевые. Поскольку в Бруксайде я не рассчитывал встретить клиента, то от удивления потерял дар речи – и почувствовал, как Шоу положила руку мне на бедро. Я накрыл ее своей ладонью.

– Отлично зажило. Я как раз думал заскочить через недельку-другую, чтоб ты нарисовал что-нибудь еще и на груди. Так что ты тут делаешь?

– Я вообще-то родом из Бруксайда. Ну и вдобавок моя девушка очень упряма и непременно желает настоять на своем.

Я кивком указал на Шоу, та прищурилась. Алекс взглянул на нее и усмехнулся.

– Ты встречаешься с дочкой Элеоноры Лэндон? Спорим, она не в восторге.

Видимо, мать Шоу не стала менять фамилию, когда разошлась с мужем, а может быть, в политических целях фамилия Лэндон лучше подходила.

– Да уж, ее не назовешь моей поклонницей.

– Не волнуйся, она вообще мало кого любит, кажется. Ох, приятно встретить знакомого на здешних посиделках. Надеюсь, тебя не выгонят, культурный шок этим ребятам на пользу. Обычно тут скучища…